Единственное утешение Честер находил в том, что его куда-то повезут на поезде, так что у него оставалось еще немного времени. Но что будет потом? Что такое Глубокие Пещеры? Что с ним там сделают?
— Пошел!
Честер сделал несколько шагов вперед, не зная, куда ставить ноги и ничего вокруг не видя. Он уперся во что-то твердое, а потом звуки вокруг изменились. Эхо. Крики, но они доносились издали, с открытого пространства.
Вдруг послышался гул множества голосов.
«О нет!»
Мальчик понял, где находится: на улице перед полицейским участком. А голоса принадлежали огромной разъяренной толпе. Ему и без того было страшно, а теперь стало совсем жутко. Толпа. Насмешливые крики и свист раздавались все громче и отчетливее, и он почувствовал, как его взяли под руки и потащили. По неровному булыжнику, которого изредка касались его ноги, Честер понял, что его ведут по главной улице.
— Я ничего не сделал! Я хочу домой!
Он тяжело дышал, давясь собственной слюной и слезами, которые затекали ему в рот при каждом вдохе.
— Помогите мне! Кто-нибудь! — кричал Честер, не узнавая собственного измученного голоса, искаженного колпаком.
Обезумевшая толпа продолжала вопить со всех сторон.
— ВЕРХОЗЕМСКАЯ ДРЯНЬ!
— ВЗДЕРНУТЬ ЕГО!
Все больше и больше голосов повторяли одно и то же слово.
— ДРЯНЬ! ДРЯНЬ! ДРЯНЬ!
Они кричали на него! Столько людей кричало на него! У Честера внутри все перевернулось от этой страшной мысли. Он их не видел, и от этого становилось еще хуже. Перепуганному мальчику показалось, что его сейчас стошнит.
— ДРЯНЬ! ДРЯНЬ! ДРЯНЬ!
— Пожалуйста… пожалуйста, не надо… помогите! Пожалуйста, помогите мне… пожалуйста! — он задыхался и всхлипывал, не в силах сдержать слезы.
— ДРЯНЬ! ДРЯНЬ! ДРЯНЬ!
«Я сейчас умру! Я сейчас умру! Я сейчас умру!»
Эта мысль пульсировала у него в сознании в такт со скандированием толпы. Люди были так близко, что он чувствовал их общую вонь, мерзкий запах их общей ненависти.
— ДРЯНЬ! ДРЯНЬ! ДРЯНЬ!
Честеру казалось, что он падает на дно колодца в водовороте криков и жестокого смеха. Он больше не мог терпеть. Он должен был что-то сделать! Он должен был убежать!
Ослепленный ужасом Честер попытался вырваться, вступив в неравную борьбу с крепко державшими его двумя людьми. Но огромные руки только сильнее сжались на нем. Хохот и визг стали еще громче — толпа смеялась, глядя, как он извивается. Выбившись из сил, Честер понял, что сопротивляться бесполезно, и застонал:
— Нет… нет… нет… нет…
Тут совсем рядом с ним раздался слащавый голос. Он почувствовал, как губы говорящего коснулись его уха.
— Ну же, Честер, соберись! Неужели ты хочешь расстроить этих славных леди и джентльменов?
Честер понял, что это Второй Офицер. Полицейский явно наслаждался происходящим.
— Пусть они на тебя посмотрят! — сказал другой голос. — Пусть увидят, кто ты такой!
Мальчик почувствовал свою беспомощность. Никакой надежды не осталось. «Я не верю… Я не верю…»
На мгновение показалось, что крики, визг и улюлюканье прекратились. Он как будто оказался в центре смерча, как будто время остановилось. Потом руки подхватили его за щиколотки, помогая ему подняться на какую-то ступеньку.
«И что теперь?»
Его толкнули на скамью, впечатав в спинку, чтобы он сел прямо.
— Увозите его! — рявкнул кто-то.
Толпа взорвалась одобрительным криком и свистом.
То, куда посадили Честера, дернулось вперед и поехало. Ему послышался стук копыт. «Повозка? Да, повозка!»
— Не надо! Это несправедливо! — взмолился мальчик и бессвязно забормотал.
— Ты получишь по заслугам, сынок! — почти доверительным тоном сказал голос справа. Это снова был Второй Офицер.
— Это и так слишком мягкое наказание, — заметил незнакомый голос слева.
Честер затрясся.
«Значит, это конец! О боже! О боже! Это конец!»
Он подумал о доме, и на него нахлынули воспоминания: телевизор в субботу утром, мама стряпает на кухне, пахнет вкусной едой, папа спрашивает со второго этажа, готов ли завтрак. Такие радостные, такие приятные, такие обычные минуты. Казалось, что они остались в другом веке, в другой эпохе.
«Я больше никогда, никогда их не увижу. Их больше нет… Ничего больше нет… Все кончено… Навсегда!»
Честер опустил голову. Его тело обмякло, скованное ледяным ощущением того, что для него все кончено.
«Мне КОНЕЦ».
С головы до ног его пронизывала мучительная беспомощность. Как будто парализованный, Честер медленно выдохнул, исторгнув вместе с воздухом невольный стон, жалобный звериный вой. Ужасный звук, означавший покорение судьбе.
Мальчик не дышал, казалось, целую вечность, только раскрывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Пустые легкие горели от недостатка воздуха, пока наконец все его тело не вздрогнуло. Честер втянул в себя горький воздух через грязную ткань капюшона, поднял голову и издал последний крик безграничного отчаяния:
— УИ-И-И-ИЛЛ!
Уилл не ожидал, что снова задремлет. Он проснулся, не совсем понимая, где находится, и не представляя, сколько проспал. Его разбудило отдаленное глухое подрагивание земли. Мальчик никак не мог определить, откуда оно исходит, но успел снова осознать суровую реальность своего решения отправиться в Глубокие Пещеры. Явь оказалась страшнее любого кошмара.
Он увидел Имаго, нагнувшегося над колодцем. Тот наклонил голову, прислушиваясь к звуку. Теперь они все его слышали — грохот становился громче с каждой секундой и начал отражаться эхом от стен пещеры. По знаку Имаго Уилл и Кэл подобрались к отверстию и приготовились. Они сели на край, свесив ноги вниз, а Имаго, стоя между ними на коленях, просунул в колодец голову и плечи, вглядываясь в темноту.
— Выезжает из-за угла! — крикнул он. Шум стал еще громче, вся пещера задрожала. — Идет! Точно по расписанию!
Имаго втянул голову обратно, но не сводил взгляда с рельс.
— Вы уверены? — спросил он мальчиков.
Братья переглянулись и кивнули.
— Уверены, — сказал Уилл. — Но как же Честер?
— Я же сказал, не беспокойся за него, — ответил Имаго с улыбкой, означавшей, что объяснений ждать не стоит.
Пещера тряслась от звука приближающегося поезда; в головах у троицы беглецов словно стучали тысячи барабанов.
