вывели маршевые движки на форсаж. Разгонялись тоже, как бы так помягче выразиться, «очень-очень быстро» — то есть на пределе возможностей наших организмов. Правда, в самом начале разгона мне пришлось убеждать Вика в том, что это мне не повредит.
Поверил или нет — не знаю. Но до перехода в гипер обиженно молчал. Зато когда мы всплыли после прыжка — заговорил:
— Напоминаю: выход на дистанцию поражения — точно по таймерам! И никакой самодеятельности!
Мог бы и не повторять: кого-кого, а идиотов среди нас не было.
Патрульная группа, рванувшая нам наперерез, оказалась храброй, но глупой: вместо того чтобы атаковать парами, наглухо закрывшись силовыми полями, они летели сверхкомпактным строем под двумя общими щитами, между которыми мог запросто пролезть эсминец.
Если бы не бешенство, клокотавшее во мне, я бы, наверное, здорово посмеялась. А так пролетела мимо и, дождавшись, пока сброшенные Виком торпеды воткнутся в дюзы, с мстительным удовлетворением засняла на бэкашку, как истребители лишаются движков и превращаются в консервные банки с мыслящим содержимым…
— Четыре — ноль! — угрюмо констатировал Шварц. — Полетели дальше.
Полетели. И добрались до планеты быстрее, чем в ее атмосфере появились первые метки взлетающего флота.
— Разбегаемся! — скомандовал Волков и, не дожидаясь реакции ребят, бросил машину к метке орбитального комбината.
Я рванула следом. Краем глаза посматривая на крейсер, появившийся в районе экватора.
Он не успел совсем чуть-чуть. Поэтому торпеды, сброшенные с наших машин, без всяких проблем пролетели километров шестьсот, воткнулись в огромные цилиндры хранилищ и сдетонировали.
Взрыв был таким мощным, что несчастный грузовик, пристыкованный к погрузочному узлу с противоположной стороны комбината, завертело, как лопасти турбины, и отбросило на пару километров.
— Привет Большому Бизнесу! — Я с наслаждением влепила противоракету в пролетающий мимо кусок комбината, увенчанный здоровенной эмблемой «OFC».
Минутой позже взорвался ОМК[183] «Next». За ним — орбитальный терминал космодрома Алавус, полтора десятка переделанных грузовиков, висящих неподалеку, и роскошная яхта президента Октавии, пристыкованная к заправочному комплексу Тридцать Седьмого флота.
Цель Линды с Игорем — семнадцатый квадрат космодрома в Фарборо, на котором базировались суда Octavia Shipping Agency, — «накрылась» последней. И «украсила» атмосферу планеты огромным грязно- серым «грибом» с огненно-рыжими разводами.
— Смотрится очень даже неплохо! — чуть-чуть оттаяв, прокомментировала я.
— Уж лучше, чем облако обломков на месте вашего «наливняка»! — по привычке огрызнулась Линда. — Учись, салага!
— Ля-ля — потом! — перебил ее Вик. — Падаем в «Карусель», отдаем мне управление — и в Галанет.
— …обошлось без жертв! — закончила я. И первый раз за этот длинный-предлинный день почувствовала себя счастливой.
Глава 35
Виктор Волков
Не успели мы всплыть в системе Рантаила, как в ОКМе начался жуткий гвалт: сотни три Демонов и Демониц, перебивая друг друга, пытались нам что-то сообщить. Пришлось потребовать тишины и внятных объяснений.
Ребята замолкли. И в наступившей тишине раздался ехидный голос Харитонова:
— Разрешите бегом?
— Если верить древней армейской мудрости, то генералам бегать не положено, — поворачивая корвет носом к планете, напомнил я. — В мирное время это вызывает смех, а в военное — панику.
— Ну, паникеров среди вас нет, так что можно, — хохотнул генерал, а потом посерьезнел: — Через девять часов двадцать три минуты у нас всплывут гости.
— Одноглазые? — радостно воскликнула Линда.
— Они самые.
— Вау! Чур, я первая на дозаправку?
— Сколько вымпелов, сэр? — приглушив ее голос, спросил я.
— Две тысячи пятьсот шестьдесят два, — усмехнулся генерал. — Так что, как мне кажется, тебе придется припахать и группу «Гамма»!
Группа «Гамма», на восемьдесят пять процентов состоящая из Демонов пятой очереди, восторженно взвыла. А я, представив количество ребят, которые захотят показать себя во всей красе, мысленно схватился за голову.
Видимо, мое молчание было очень красноречивым, так как «молодежь» довольно быстро смолкла. А потом «дала слово» парламентеру:
— Мы все помним, сэр! И сделаем все, чтобы выжить самим и не уронить других.
— Ладно, — выдохнул я. — Уговорили. Тогда всем, кроме патрульных групп и командиров рот, — отбой.
Особой необходимости перепроверять модели различных вариантов боя у меня не было: по прикидкам аналитиков, работая «от обороны», четыре сотни «Беркутов» при поддержке четырех Ключей должны были порвать флот тысяч из пяти кораблей. И при этом потерять не более восьми процентов личного состава. Только вот то, что для «яйцеголовых» было цифрами, для меня являлось живыми людьми. Теми, которые пришли в Проект потому, что не могли поступить иначе. И которые для меня являлись олицетворением понятия «Долг». Поэтому, загнав свой «Беркут» в трюм «Посейдона», я на пару с Иришкой завалился в кают-компанию, вывел на большой экран изображение из кабинета оперативного дежурного по Бункеру и принялся терзать Большой Искин.
Минут через пять к процессу присоединились Семенов, Вильямс, Кощеев и Харитонов. Последние двое, естественно, виртуально.
Каждую имеющуюся модель выворачивали наизнанку, делили на части, объединяли с другими и спорили, спорили, спорили.
Первые минут сорок — безрезультатно: модели казались идеальными и не требующими дополнений. Потом Алексей нашел небольшой изъян в первой, Игорь предложил дополнить третью одним из тактических решений второй, а я… я вдруг понял, что их объединяет. И постучался к Харитонову в ПКМ:
— Это — еще один
— Можно сказать и так.
— И вы опять просчитали все на несколько шагов вперед?
— По крайней мере мне так кажется.
— А какова конечная цель?
— Зачем задавать вопрос, на который ты можешь ответить сам? — ехидно поинтересовался Владимир Семенович.
Я стушевался:
— Я не о глобальной вроде мира и процветания, а о текущей.
— Помнится, курсе на втором ты штудировал «Искусство Войны»?
