Вскрытие покажет

Вниз вела деревянная лестница. Пока я спускалась, перекладины жалобно скрипели, и я боялась, что, не ровен час, одна из них сломается и я рухну вниз, как подбитый самолет – вот тебе и «Хроника пикирующего бомбардировщика»! Господи, что сказал бы Шилов, узнав, как я рискую? Интересно, кому пришло в голову выкопать такую глубокую нору – а главное, для каких таких целей? Наконец моя правая нога нашарила «дно», и я, оторвавшись от лестницы, шагнула назад, проверяя, насколько широко пространство вокруг меня.

– Эй, – как из колодца, раздался голос сверху, – вы там как?

– Все хорошо! – крикнула я Петру Макарычу, запрокинув голову: вверху виднелся клочок неба, но здесь, под землей, было темно, как в Марианской впадине. Я включила фонарь и осмотрелась. «Бункер» выглядел вполне цивильно: стены обиты фанерой, а пол выложен досками. «Да здесь можно жить в случае ядерной войны», – подумалось мне. Помещение оказалось небольшим, и я тут же наткнулась на что-то металлическое, едва не свернув это и больно ударившись коленкой. Видимо, шум был слышен сверху, потому что охотник крикнул с явным беспокойством:

– Что там у вас?

– Все нормально, – прокряхтела я, растирая ушибленное место. – Тут какая-то аппаратура…

– Погодите! Я спускаюсь!

Значит, мужик все же не выдержал, и любопытство возобладало над осторожностью? Вот так всегда и бывает: даешь себе слово ни во что не вмешиваться, но тоненький, противный голосок у тебя в голове верещит: «Ну, чего тебе бояться? Это же, черт возьми, интересно!» – и ты делаешь то, чего сам от себя не ожидал. Оно и к лучшему: одной в «бункере» неуютно.

Пока Петр Макарыч штурмовал лестницу, я снова подняла фонарь. То, на что я налетела в полутьме, оказалось треногой, на которой крепилось нечто вроде прожектора. Рядом стоял еще один, такой же.

– Ого, да тут, кажись, генератор имеется? – заметил охотник, уже находясь рядом со мной.

– Генератор? – переспросила я, оглядываясь. – Значит, эти прожекторы работают?

– Хотите, попробуем?

– Пожалуй, не стоит, – покачала я головой. – Нужно оставить тут все, как есть – вдруг те, кто пользуется этим местом, вернутся и обнаружат, что сюда залезали?

– И что?

Действительно, что? Пока я и сама не понимала, что все это значит. Посветив вперед, я обнаружила придвинутый к стене металлический стол, а рядом еще один, поменьше.

– Странный «бункер», – заметил между тем Петр Макарыч, медленно бродя по помещению. – Не похоже, чтобы его выкопали для военных целей: тут нет ничего, что указывало бы на это!

– А он и не для военных целей, Петр Макарыч, – ответила я, начиная соображать, что к чему. – Для медицинских.

– В смысле?

– Давайте-ка подниматься – смотреть здесь больше не на что… Погодите-ка, только сфотографирую кое-что. – И, протянув ему фонарь, я настроила мобильный на режим видеокамеры.

* * *

С тех пор как вышел из карцера, Денис пристально наблюдал за Синицей. Парень вел себя странно – прятал глаза, мало разговаривал, хотя раньше его было не заткнуть, и вскоре Денис начал задаваться вопросом: а не знает ли Синица о его «посадке» больше, чем говорит? Это казалось невероятным, и все же поведение его вызывало определенные подозрения. Может, он знает, кто подкинул Белого Китайца Денису в тумбочку? Там точно было чисто с утра и в обед – значит, подсунули где-то между обедом и отбоем. В это время в казарме никого не должно быть, и все же наркотик оказался там!

На разводе и строевых занятиях Денис только об этом и размышлял. К счастью, сержант не мог гонять их, как прежде, так как его нога еще не пришла в норму. Пробежка, обычно занимающая два часа, сейчас длилась не больше сорока минут – да и то не под вездесущим оком Строева, контролирующего каждое твое движение, а его временного зама, который и сам бегать терпеть не мог. Улучив момент, Денис затащил Синицу в кусты.

– А ну-ка, – потребовал он, нависая над съежившимся до размеров ежика парнем, – рассказывай, что знаешь!

В глубине души Денис сознавал, что действует наобум, ведь он вовсе не был уверен в своих предположениях насчет приятеля. К его удивлению, долго упрашивать не пришлось: казалось, Синица и сам рад облегчить душу.

– Прости! – пискнул он. – Я не хотел, он меня заставил!

Теперь он смотрел прямо на Дениса, и в его глазах застыло умоляющее выражение.

– Кто тебя заставил? А главное – что?

– Так Ожегов же! – развел руками Синица. – Он потребовал, чтобы я подбросил тебе «дурь»…

– Ты?!

Этого Денис никак не ожидал. Он предполагал, что пареньку что-то известно и он из страха боится сказать ему, но чтобы Синица сам, своими руками подкинул Денису, которого считал своим другом, наркотик, не укладывалось у него в голове! Не веря своим ушам, он попятился.

– Ну, прости меня! – чуть не плакал Синица. – У меня не было выхода!

– Выхода у него не было! – взвыл Денис. – Пошел ты!

Махнув рукой, он развернулся и побежал прочь. Синица, проявив несвойственную ему прыть, кинулся следом.

– Погоди, Агеев! Постой, что скажу!

– Да что ты можешь мне сказать?! – все же останавливаясь, спросил Денис, подавляя желание свернуть парню шею. Сдерживало его лишь опасение, что он может не рассчитать собственные силы и по-настоящему покалечить Синицу. – Ты уже все сказал!

– А вот и не все, – возразил тот, тяжело отдуваясь после быстрого бега. – Там был один китаец, на рынке… Он видел нас.

Денис такого поворота не предвидел.

– Ты так быстро рванул прочь, что даже не оглядывался, – продолжал парень. – А я вот, на свою беду, оглянулся, и узкоглазый смотрел прямо на меня! А потом – помнишь, когда первача мужики притащили? – Ожегов ко мне подгреб и сказал, что мне придется выбирать: либо я делаю, как он говорит, либо…

– Либо – что?

– Ну, он дал понять, что дело серьезное и он не позволит нам болтать о том, что мы видели.

– То есть Ожегов откуда-то узнал, что мы были там?

– Угу. Нас никто бы тут, в тайге, не нашел, понимаешь?!

– Значит, ты подбросил мне Белого Китайца и с чистой совестью решил, что уладил дело?

– Ожегов сказал, что тебе ничего не сделают – просто домой отправят. Я бы и сам себе подкинул «дурь», если бы был уверен, что так оно и будет, но Ожегов предупредил, чтобы именно тебе!

– Интересно, почему?

– Не знаю… Он в чем-то тебя подозревает. Не говорит, в чем, но я же вижу, что он тебя из поля зрения не выпускает! Думаю, он надеялся, что Изюбрь тебя домой отошлет, но тот почему-то этого не сделал.

Действительно, почему? Только ли потому, что, как он сам и сказал, «должен» Денису за Одина и сержанта? Обязательно стоит посоветоваться с тетей Агнией: у нее голова как-то лучше работает! Он уже собирался присоединиться к подразделению, как вдруг Синица сказал:

– А ты не хочешь узнать, что китайцы тогда выбросили в реку?

* * *

После осмотра «бункера» в душе остался тяжелый осадок. Мне надо было поразмыслить над увиденным, да и Петр Макарыч чувствовал себя не в своей тарелке и уже жалел о том, что все-таки полез под землю, а не остался снаружи. Мне пришлось объяснить ему, что я думаю в отношении «бункера». Судя по тому, что мне довелось увидеть, я могла предположить, что он представляет собой вовсе не оборонительное сооружение, как ранее полагал охотник, а мини-операционную. Плохо оборудованную, довольно антисанитарную, и все же именно операционную. Что могло там происходить? Никаких следов хирургической деятельности мы не обнаружили, но наличие операционного стола и стола для инструментов говорило само за себя, как и прожекторы, обеспечивающие достаточно яркий свет. Если