заклад на собственную душу — она не могла быть на стороне Дейрдре.
Переведя взгляд на Гэлена, Риган решила высказаться на этот счет и тут же улыбнулась, поскольку предполагаемый собеседник крепко спал. Она медленно и осторожно прилегла рядом, уютно прижавшись к исцеляющемуся телу. Осторожно намотав прядь его волос на палец, Риган наконец позволила себе удовольствие насладиться зрелищем спящего Гэлена.
Сейчас черты его лица, линии рта и глаз были свободны от эмоций. Насколько странным казалось видеть Гэлена столь уязвимым и обессиленным. Как она полагалась на его непобедимость, бессмертие и безмерную силу, и как улетучилась вся его нерушимость сегодня в зале! И ведь он понимал, что идет на огромный риск, но решился пойти на него, не задумываясь, ради нее и своих товарищей.
Рисковал собственной жизнью!
Он сделал это без малейшего колебания, лишь только речь зашла о его семье, частью которой она тоже теперь являлась.
— О, Гэлен, — тихонько прошептала Риган.
Она улыбнулась, проводя пальцем по его чисто выбритому подбородку, вспоминая, как он поддразнивал ее насчет царапающейся бороды. Далее ее палец пробежался по пухлым губам, которые могли доставлять ей такое удовольствие удивительными поцелуями.
Как же много произошло с того момента, когда она бросила на Гэлена свой первый взгляд. Для нее переменился весь мир — причем в лучшую сторону.
Болела душа за друидов, которые испугались Воителей, столь надежно их защищавших. Как и Соне, Риган очень хотелось вернуть их назад. Однако слова Фэллона, как бы ужасно они ни звучали, были вполне справедливы. Если бы они попытались оставить их здесь насильно, фактически заточив в замок, это принесло бы больше вреда, чем пользы.
Риган оставалось лишь молиться за друидов, решившихся уйти, хотя она и была уверена, что эти мольбы окажутся напрасны, поскольку Дейрдре была начеку.
Мейри. Глаза Риган наполнились слезами при воспоминании о старейшине. Знала ли она, что ее мозг захвачен колдуньей? Пыталась ли как-то бороться против этого зла?
Она, возможно, уже никогда не узнает ответа. Мейри ушла, недолго успев побыть под влиянием Дейрдре. Теперь Риган беспокоила Одара. Ведь она всегда считала Мейри самой сильной из старейшин, но после всего случившегося Риган начала сомневаться на этот счет.
Вздохнув, она придвинулась поближе к Гэлену и ощутила тепло, исходящее от его мускулистого тела. Риган положила руку сверху и переплела его пальцы со своими.
Она постепенно проваливалась в сон, и мысли о Мейри, Дейрдре и предстоящем нападении отходили на задний план. Словно плывя по течению, Риган чувствовала, как в голове опять просыпается тупая боль, но в первый раз за все время ее это нисколько не испугало, ведь она встречала очередной приступ, зная, что при любых обстоятельствах Гэлен останется с ней.
Одара окинула взглядом жителей Маклауда, собравшихся вокруг стола. Видеть их во плоти после всего услышанного раньше было безумно страшно. Казалось, что братьям так просто накинуться на всех и каждого. Даже открыв друидам свой дом и поклявшись до конца стоять против Дейрдре. Зная, как все друиды отчаянно боялись Гэлена и Логана, она все же приняла для себя решение идти в замок, выразив таким образом Воителям уважение и приязнь.
Попав в Маклауд и осознав, что будет находиться в окружении сразу тринадцати Воителей, Одара испытывала первобытный страх. Но это продолжалось лишь до того, как она повстречала друидов, обитающих в замке, и увидела их отношения между собой. Этого оказалось вполне достаточно.
Теперь она ожидала, когда на нее посыплются вопросы. Одара понимала, что и друиды замка не прочь потолковать с ней, поэтому нисколько не удивилась, обнаружив их среди Воителей.
— Ну так почему же ты молчала, когда Мейри вела разговоры про уход друидов отсюда? — спросила Соня.
— Всю жизнь я знала Мейри, — ответила Одара, тряхнув головой. — Она всегда была невероятно упряма и, приняв решение один раз, никогда его не меняла. Не чувствуя, что в Мейри уже поселилось зло, я пыталась разговаривать и с ней, и с некоторыми женщинами, однако ее ложь оказалась слишком убедительной. Точнее говоря, не ее ложь, а ложь Дейрдре. Глядя на Мейри, я ничего не подозревала.
Поставив локти на стол, Маркейл наклонилась вперед.
— Я хочу знать про Риган. Расскажи, если, конечно, ты знаешь больше, чем удалось выяснить Гэлену от Мейри.
— Мы знали про Риган одно и то же, — поджала губы Одара и опустила взгляд на свои трясущиеся от старости руки, когда-то с прекрасной белой кожей, а теперь покрытые темными пятнами. — Нам только было сказано, что Риган не должна покидать поселка ни при каких обстоятельствах.
— А почему? — поинтересовался Лукан.
— Нам никто никогда не объяснял причин, а только говорили, что нужно исполнять.
— Может быть, тебе известна хотя бы часть заклятия Риган? — с надеждой спросила Кара.
— Нисколько.
— Именно этого я и опасалась, — громко вздохнула Ларина, поглядывая на лестницу.
— На какой срок наложено заклятие? — спросил Фэллон.
Одара удивленно приподняла брови и взглянула на старейшину Воителей:
— Нам говорили — навсегда.
Задумчиво наморщив лоб, Лукан побарабанил пальцами по краешку стола.
— И что именно Риган прячет от Дейрдре, тебе, конечно, тоже не известно?
Одара запнулась, словно раздумывая, стоит ли говорить что-то еще. Казалось, ей хотелось выложить этим людям всю правду, но она чего-то все равно опасалась.
— Прошу, — умоляла Соня, — скажи все, что тебе известно.
— Когда моя мать лежала на смертном одре, она поведала мне, что Риган хранит в себе знание о месте, в котором находится источник громадной магической силы.
— Хм! — пробормотал Фэллон. — Громадная сила — это явно то, из-за чего Дейрдре не остановится ни перед чем.
— В каком виде эта энергия хранится и где?
— Откуда мне знать?.. Сказав про источник, мать испустила дух.
— Боюсь, и мы тоже никогда об этом не узнаем. — Айла подперла подбородок рукой. — Слишком много неясностей. Мы ничем не поможем Риган, пока точно всего не узнаем.
— А не рассказывала ли вам Риган о своих странных снах? — спросила Одара всех собравшихся.
— Да. А что? — подалась вперед Соня, приоткрыв рот.
— Эти сны — признак обновления ее заклятия. Обычно в это время ее головные боли становятся почти постоянными, потом она впадает в глубокий сон, начинается сильная лихорадка. На следующий день или через день она просыпается уже обновленной, ничего не помня о прошлом.
— Но ведь Соня может замедлить все это, — вмешался Куин.
— Или совсем все поменять, — согласилась Одара, медленно кивнув. — Я никогда не видела, чтобы головные боли у Риган проходили, и знаю лишь, что бывает с ней, когда боли наступают, но никак не после.
— Насколько мы понимаем, — сказала Кара, — это все, что нам известно. Гэлена следует предупредить, чтобы он немедленно звал Соню, если боли начнутся опять. Если у Гэлена не будет возможности находиться рядом, пусть это будет кто-нибудь из нас. Главное — не оставлять ее одну.
Одара встала и побрела на старых дрожащих ногах.
— Если в заклятии что-то поменяется, я надеюсь, что это к лучшему. Да и видеть ее боли я никогда не могла без содрогания.
— Итак, — заключила Маркейл, — ты остаешься среди нас?
Улыбаясь, Одара продолжила движение к лестнице.
— Я поклялась охранять Риган где бы то ни было. Поэтому я останусь здесь до тех пор, пока сама Риган будет здесь оставаться.
Открыв глаза, Гэлен сразу понял, что чувствует себя намного лучше. К нему снова возвращалась сила, к которой он так успел привыкнуть за пару с лишним сотен лет.
