ни с кем из них, кроме доктора Гранта.
– Это ты так говоришь.
– Докажи обратное.
Берт снова хмыкнул, на этот раз громче:
– Ты прав, я ничего не могу доказать, так же, как и ты. Но могу достаточно сильно подпортить репутацию будущему молодому юристу, если заговорю. – Он хлопнул сына по руке. – Ладно, по-моему, мы зашли в тупик. Так это называется в вашей замысловатой юридической болтовне?
– Мерзавец, – едва слышно буркнул Кин.
На этот раз Берт засмеялся так громко, что на них глянулись.
– Кин, ты очень смешной мальчик, и тебе хорошо известно, что я всегда так называл твоего отца.
У Кина сжались кулаки.
– Будь осторожен, парень, сейчас сложное время. Нет нужды демонстрировать, какой плохой у тебя характер. Люди могут задуматься, какой жестокой смертью погибли те трое, когда ты не был дома в прошлый раз.
Эрика улыбалась, стоя на пороге родительского кабинета. Ей нравилось видеть их вместе, таких довольных, раскованных, ласковых друг к другу.
Их кресла были близко сдвинуты. На матери не было ничего, кроме длинной тенниски; она сидела в любимой позе, засунув, ступни под подушку отцовского кресла, согнув в коленях слегка раздвинутые ноги. Эрика сообразила, что отец тоже причастен к тому, что у нее такой вид.
– Будет лучше, если ты наденешь брюки, мама, через несколько минут придет Боу.
– Передай их мне, дорогая, – попросила Линда, кивком указывая на диван, куда швырнула их пару часов назад,
Эрика бросила их матери на колени и облокотилась о спинку ее кресла.
– Над чем вы работаете? Над своей новой книгой?
– Как сказать, – Лоуренс посмотрел на нее поверх своих бифокальных очков. – Мы только что закончили прослушивать часть пленок, которые Джейсон Грант и твоя мама записали, подбирая материал для последней книги. Мы просто сделали кое-какие заметки.
– Ага, вы пишете еще одну историю с убийством. Почему вы не пишете романтические истории? Я ненавижу в ваших книгах все эти ужасы и запекшуюся кровь.
– К сожалению, романтика редко уживается с реальной жизнью, боюсь, мы слишком глубоко погружены в реальность.
– Тогда напишите автобиографию, – предложила Эрика. – Конечно, она была бы скорее порнографической, чем романтической.
Родители наградили ее дружным смехом.
– Ладно, пойду наверх причешусь, а вы прислушивайтесь к звонку в дверь.
Минут через десять она снова спустилась вниз, услышала довольно громкую оживленную беседу родителей и решила не мешать им обсуждать сюжет. Она забралась в кресло, стоявшее в коридоре возле кабинета, и стала ждать Боу.
– Лоуренс, я знаю, Джейсон не был уверен в своих подозрениях, – услышала Эрика слова матери, – но что, если он был на верном пути? Что, если он рассказал не только мне, а еще кому-то, и этот человек убил его?
– Тогда я уверен, Скутер найдет его.
– Как? Понимаешь, Джейсон сказал мне, что не пойдет к шерифу, пока у него не будет чего-нибудь еще. Я думаю, ради его памяти мы обязаны, по крайней мере, спросить у Скутера, исчез ли один ботинок Джейсона, как было в других случаях. Таким образом, это подтвердит или опровергнет мою теорию. Ты слышал запись, Лоуренс. Джейсон мог заявлять, что не уверен, но мне он казался чертовски убежденным.
– У него был список возможных подозреваемых, Линда, но все подозрения основывались на домыслах, и ни на чем больше. Мы не можем просто прийти и назвать шерифу имена, разрушив тем самым жизнь невиновных. Это очень серьезно, дорогая,
– Я знаю, насколько это серьезно, Лоуренс. И я знаю, что наша дочь прогуливается за дверью…
– Эрика, мы не слышали, как ты спустилась. – Лоуренс резко оборвал разговор с женой.
– Естественно. – Эрика подошла к спинке кресла, в котором сидела мать, чтобы видеть их обоих. Они выглядели такими виноватыми, что она чуть не рассмеялась, и рассмеялась бы, если бы не серьезность услышанного ею за дверью. – Вы думаете, что знаете убийцу Синди и остальных, возможно, даже и доктора Гранта, и не говорите мне?
– Нет! Нам не известно, кто это, – ответил ей отец. – У нас есть только подозрения, и то недостаточные, чтобы представить их шерифу. – Последнее было сказано для жены. – Но, Эрика, ты должна пообещать никому ни о чем таком не намекать. Это не сюжет одной из наших книг, это уже что-то настоящее.
– Что вы тут говорили о ботинках? Я никогда не читала о том, чтобы убийца забирал ботинки.
– Не ботинки, дорогая. После убийства он забирал у каждой жертвы один ботинок. Это было известно доктору Гранту, так как он был экспертом, проводившим вскрытие трупов. Фактически именно он обратил внимание, что после убийства Банни Эпперсон, один ее ботинок пропал.
– Но ему, вероятно, не стоило делиться этим с твоей матерью, – вставил Лоуренс.
– Возможно, но, зная это, мы вспомнили о Скутере: неплохо бы узнать, исчез ли один из ботинок Джейсона? Тогда нам, по крайней мере, стало бы известно, был ли это тот же человек или просто грабитель, как они всем говорят.
Эрика опустилась на отцовскую кушетку, которую родители отодвинули в сторону, чтобы придвинуть кресло для матери.
– Ну, сегодня вечером вы не сможете поговорить со Скутером, он уехал на рыбалку и не вернется до воскресенья, если не случится чего-нибудь по-настоящему ужасного.
– Значит, вопрос, следует ли нам звонить ему или нет, остается нерешенным, во всяком случае, на некоторое время, – самодовольно заявил Лоуренс.
Линда показала мужу язык и обратилась к дочери:
– Мы бы рассказали ему все, дорогая, но мы сами кое в чем не уверены. Все, что у нас есть, это несколько образов, которые мы с Джейсоном набросали вместе, и вопрос насчет ботинок.
– Вы упоминали имена.
– Джейсон упоминал два-три имени, которые подходили под созданные образы, дорогая, но мы с отцом не собираемся ни на кого, показывать пальцем. Главное, мы хотим поделиться со Скутером информацией, которая обсуждалась с доктором, и напомнить о том, что в каждом случае пропадал ботинок.
– Имя Боу тоже в вашем списке? – тихо спробила Эрика.
– Боу? Боже милостивый, нет! – Лоуренс вопросительно взглянул на жену.
Линда слегка покраснела:
– Это я виновата, Лоуренс. Я упомянула о сцене между Боу и его отцом в загородном клубе в прошлый уик-энд. Но, Эрика, я никогда даже отдаленно не причисляла Боу к возможным
