– Это не так сложно. Люди становятся равнодушными, безразличными ко всему, и когда ты напоминаешь им, что они не должны быть бессмысленными жертвами, они просыпаются. Я пробуждаю их, встряхиваю – вот и все, что я делаю.
– И делаешь это здорово. Я только надеюсь, что при этом ты не разбудишь убийцу.
Рикки уловила осуждение в тоне Салли Джейн, но появился официант, чтобы принять у них заказ, и они на время прекратили разговор. Рикки быстро пробежала меню и заказала гамбургер.
– Положите на него приправу, все, что полагается, и порцию жареного картофеля сбоку, – сказала она ему.
Салли Джейн заказала кукурузный салат и обратилась к Рикки:
– Никто из нас не мог тягаться с тобой за столом.
Заявление было сделано с улыбкой, но Рикки почувствовала зависть в ее тоне.
– Кстати, я хотела сказать тебе, что ты потрясающе выглядишь, Салли Джейн. Должно быть, в твоей жизни существует особенный мужчина.
– Да, у меня есть любовник. А у тебя?
– По правде сказать, нет.
– Это меня удивляет. Я думала, у такой зажигательной знаменитости, как ты, мужчины толпами стоят под дверью.
– У меня нет времени. Сейчас мой любовник это моя карьера. – Рикки улыбнулась пришедшей в голову мысли. – Знаешь, я ведь всегда думала, что ты и Джуниор будете вместе, а теперь обнаруживаю, что продолжения не последовало.
Салли Джейн была нервна, в каждом ее замечании содержалась нотка раздражения, но при этих словах она рассмеялась:
– Здесь ты попала в точку. Джуниор – как бы это сказать? – недостаточно развит для меня.
Рикки рассмеялась вместе с ней:
– Хорошо сказано. Думаю, ты попала не в бровь, а в глаз. Так расскажи мне о своем теперешнем парне.
– Это не те отношения, которые мне хотелось бы обсуждать, – не колеблясь, ответила Салли Джейн.
– О! – Рикки давно не брала ни у кого интервью, но понимала, что «я не могу говорить об этом» почти всегда означало скорую женитьбу или замужество, и изменила тему. – Ладно, давай вернемся к моей передаче и розыску убийцы. Меня не беспокоит, что он… или она станет выслеживать кого-нибудь другого. Зачем, если он не делал этого много лет? Он, возможно, начнет охотиться за мной, но я должна пойти на такой риск.
– Почему ты ждала десять лет?
– Все очень просто. Моя бабушка взяла с меня обещание не возвращаться, пока она жива. В прошлом году она умерла, но мне понадобилось много времени, чтобы привести в порядок дела в Бостоне и договориться о покупке радиостанции в Сент-Джоуне.
– Возникает еще один вопрос. Люди интересуются, как долго ты собираешься оставаться здесь. Их интересует, собираешься ли ты все всбаламутить и вылить на них?
Рикки не ответила на вопрос, не могла ответить, у нее не было ответа. Вместо этого она спросила:
– Салли Джейн, ты за что-то злишься на меня?
Салли Джейн моргнула, хладнокровие на секунду изменило ей.
– Конечно, нет. Как только такое могло прийти тебе в голову?
– Возможно, я ошибаюсь, – Рикки пожала плечами, – но по роду своей работы я научилась быстро определять чувства по интонащиям, и в твоем голосе я услышала раздражение.
Салли Джейн взяла себя в руки, покачала головой и засмеялась:
– Мой друг обвинил меня в том, что я ревниво отношусь к тебе. Я, конечно, это отрицала, но на самом деле – это правда. Я всегда завидовала тебе. Думаю, это ты и услышала.
– Но ты чудесно выглядишь, ты богата и преуспеваешь. Зачем тебе завидовать мне?
Торговец недвижимостью не успела ответить, потому что в этот момент была подана еда, и когда через час Рикки покидала ресторан, она вдруг осознала, что Салли Джейн успешно избежала затронутой темы. Развернув джип и направляясь в сторону своего офиса, Рикки еще раз мысленно повторила их встречу.
Салли Джейн изменилась не только внешне, и другие изменения, происшедшие в ней, были не такими уж второстепенными. Она была самоуверенной, но, хотя и владела собой, чувствовалось, что она нервничает; ее смех был искусственным, и, несмотря на то, что она все отрицала, Рикки ощущала в ней глубоко скрытый гнев, который, она не сомневалась, был обращен против нее. Ну, и что это означало? Возможно, ничего, кроме того, что преуспевающая деловая женщина защищает свою территорию.
Когда Рикки въезжала на автостоянку радиостанции, ей пришла в голову еще одна мысль. А что, если не только это?
Она просидела в джипе несколько минут, размышляя над этим вопросом. Она никогда по-настоящему не рассматривала женскую половину группы в качестве подозреваемых в страшных убийствах. Шовинизм, в котором она никогда бы не призналась. Но почему не женщина? Почему не Салли Джейн?
Эрон сидел за своим столом, когда регистратор, впустил Боу.
– Это, кажется, впервые. Не думаю, что ты когда-то раньше заходил сюда. Позволь мне предположить, что хоть ты и выглядишь чертовски скверно, но ты не болен, а это значит, что у тебя что-то на уме.
Боу уселся, положив ногу на ногу.
– Я не хотел отрывать тебя от твоих пациентов, но мне действительно нужно поговорить.
– О некой молодой женщине, которая вселяет смуту в жизнь тех, кто когда- то любил ее.
– Да, примерно так. Она вносит смуту и в ваши жизни, Эрон?
Эрон поскреб поредевшие волосы.
– Это, пожалуй, преувеличение, но она, определенно все усложняет.
– Каким образом?
– Ну, к примеру, некоторые мои пациенты напуганы. Они уверены, что сейчас, когда она суется повсюду, парень, убивший моего отца и остальных, выйдет из спячки. Ты помнишь старую миссис Хоукинс, она живет возле Мэджек Кроссинг? О, она отменила свой визит ко мне, сказав, что не выйдет из дома, пока не поймают этого бандита. Но у нее больное сердце, и сегодня утром мне пришлось отправиться к ней самому, – путешествие в пятьдесят миль.
– Ты сказал «к примеру», а что еще? – не отставал Боу.
Эрон потер подбородок:
– Ты не поверишь этому. Но вчера ночью, после того, как мы вернулись с приема, Пэм рассказала мне, что моя мама звонила на радио. Пэм призналась, что подслушала ее разговор – мать шепотом произносила угрозы. И знаешь почему? Потому что моя собственная мать считает меня убийцей. Признаюсь тебе, что, услышав такое, я не мог уснуть.
– Почему она так думает?
– Потому что мы с отцом не ладили. Потому что я возмущался его
