в темноте.
Длинноус взволнованно встал, снял с Петра оковы и промяукал:
— Простите, рыцарь Цап-Царапка, что мы вас задержали. Но осторожность — мать мудрости, как говорит старая кошачья поговорка. Мяу, теперь вы свободны, и, если согласитесь, я назначу вас своим адъютантом и представлю принцессе Кисуле.
Пётр наклонил кошачью голову в знак скромного согласия. Начальник обнял его и похлопал лапой по спине.
Принцесса Кисуля в короне и с белым шлейфом сидела на высоком троне, сложенном из круглых подушечек. Она милостиво кивнула Петру, которого привёл к ней Длинноус:
— Я слышала о вас, рыцарь… рыцарь Лапка…
— Извините, я — Цап-Царапка, — поправил её Пётр. — Лапка — это мой дедушка.
— Да, разумеется, — улыбнулась Кисуля, — вечно я всё путаю. Вот спросите у начальника Длинноуха, сколько раз я перепутала его имя.
— Последний раз вы сделали это сию минуту, — поклонился Длинноус.
— Вот видите, — захихикала принцесса. — К этому вам придётся привыкнуть. — Она наморщила нос. — Что же это я хотела сказать… — Мордочка её снова прояснилась. — Уже вспомнила. Я хотела сказать, что в вашем лице я приветствую борца, которого мы все уважаем.
Она схватила веер из перьев райской птицы и обмахнулась им. Потом засмеялась:
— В знак особого расположения к вам я сброшу одну подушечку со своего трона и дозволю вам сесть на ней у моих ног. Вы приехали как раз вовремя и сможете теперь вместе со мной посмотреть концерт лучших кошачьих певцов и танцовщиц.
Пётр сел и осмотрелся вокруг. Вдоль стен зала на подушках сидели придворные дамы и кавалеры. Некоторые дамы разглядывали Петра в лорнеты. Все кавалеры были в высоких крахмальных воротничках и в беретах с яркими перьями.
Кисуля захлопала, и в зал вбежали шесть кошек-танцовщиц, которые начали кувыркаться, делать сальто, ползать и прыгать.
— Ах, какой прелестный танец! — дипломатически начал Пётр. — Вы никогда не слышали, принцесса, о танцовщице Наумосфере?
— Наумосфера, — фыркнула Кисуля, — не может и равняться с моими танцовщицами. Мяу.
— Я того же мнения, — поспешно подтвердил Пётр. — Я только хотел бы знать, кто она такая.
— Почему вы этим интересуетесь, рыцарь?
— У меня с ней счёты, — мурлыкая, проговорил Пётр.
— Вы храбрец, — растрогалась принцесса. — Боретесь даже с людьми.
— Позволяю себе, — скромно сказал Пётр.
— Только… — задумалась Кисуля, — только Наумосфера — совсем не Наумосфера.
— Она, случайно, не Hay?
— Я вижу, вы о ней довольно много знаете, рыцарь Цапка, — шаловливо заметила принцесса (Пётр решил не исправлять её ошибку), — только и Hay — это не настоящее её имя.
— А как же её тогда зовут?
— Не знаю. — Принцесса отрицательно покачала головой. — Этого никто не знает. Но когда окончится концерт, я провожу вас в лабораторию кота Ослоушека…
— Остроушека, — мимоходом поправил её Длинноус.
— Да, действительно, Остроушека, — я снова ошиблась. — Она нахмурилась. — Что же я хотела? Мяу, уже вспомнила, — засмеялась Кисуля. — Он всё знает. Это мой придворный советник.
Пётр посмотрел в зал. Кошки как раз окончили свой танец, и все присутствующие одобрительно замяукали.
— Я вижу, вы ищете моего советника, — сказала принцесса. — Но он не смог прийти на концерт. Он как раз изобретает капкан для псов.
Потом выступил ещё хор кошек с воинственным мяуканьем и маленькая кошечка Мушка прочитала стишок о кошке, которая впервые села за руль автомобиля. Последние строчки Пётр запомнил:
— Пойдёмте! — поднялась принцесса в знак того, что концерт окончен.
Как может захлопнуться капкан для псов
Остроушек был старый кот, чёрный как уголь, если смотреть на него в безлунную ночь. Только зелёные глаза пылали на усатой морде.
— Мя-а-ау! — проскрипел он, когда они вошли в лабораторию. — Капкан уже готов.
— Отлично, Остроножек, — похвалила его принцесса, но Остроушек лишь ехидно фыркнул.
— Это же обыкновенная клетка, — не сдержался Пётр. Остроушек высокомерно глянул на него:
— Кто это, принцесса?
— Это рыцарь Царапек, — пропищала Кисуля, — я забыла вам его представить.
— Теперь здесь каждый — или рыцарь, или граф, или барон, — проворчал придворный советник.
— Это доблестный рыцарь, — продолжала принцесса. — Он победил уже пятьдесят догов. — Поскольку кот молчал, она сказала пренебрежительно: — А этот ваш капкан действительно обыкновенная клетка. Я ещё подумаю, останетесь ли вы моим придворным советником.
Остроушек при этих словах выгнул спину и начал фыркать:
— Какой-то там бродяга, — он указал на Петра, — вам дороже старого, верного слуги? Я могу я сразу уйти!
— Ну что вы, — успокаивал его Длинноус, — ведь принцесса высоко ценит вашу службу. Но в то же время мы ценим и то, что к нам прибыл рыцарь Цап-Царапка, который отлично владеет мечом и когтем.
— Правда, он красиво сказал? — обратилась Кисуля к Петру и к Остроушеку. — Почти так же красиво, как будто это я сама сказала. Мне кажется, что эта клетка для псов очень миленькая… Знаете что? Подайте друг другу лапы в знак примирения.
Остроушек неохотно протянул лапу. Пётр её пожал. Пожатие длилось лишь долю секунды, но глаза кота странно заблестели. Однако он ничего не сказал.
— Как же вы собираетесь ловить псов в свой капкан? — продолжил начальник гвардии прерванный разговор.
Чёрный кот оживился:
— Я поставлю капкан на всех выездах из замка. За псом, попавшим в капкан, немедленно закроются стальные двери, что основано на системе фотоэлементов, одновременно фотографирующих пса для нашего архива.
— Но это же великолепно! — Принцесса снова пришла в хорошее настроение. — У нас к вам только ещё один вопрос, пан Остроусик.
— Слушаю вас, — наклонил голову учёный кот, после чего принцесса кивнула Петру.
— Я бы хотел знать, — робко начал Пётр (он не очень свободно чувствовал себя с Остроушеком), — кто такая Наумосфера, или Hay?
— Мя-а-ау! — проскрипел советник. — А зачем вам это знать?
— У меня с ней старые счёты.
Остроушек засмеялся: — Надеюсь, вы не хотите получить у неё банан?
— Банан? — удивился мальчик.
