Перед мысленным взором женщины предстал знакомый до мелочей офис жениха — всего в пяти кварталах отсюда. Разложенные по стопкам книги, листки с напоминаниями возле телефона, бесконечное количество скрепок, карандашей, тетрадей и прочих канцелярских мелочей. Везде царит безупречный порядок. Почему-то, когда Мелани думала о Поле, на ум прежде всего приходил его кабинет.
Мужчина снова вернулся к разговору, на этот раз не потрудившись извиниться.
— Так, может, поужинаем немного позже? Когда ты освободишься?
— Нет, сегодня не стоит. Голова весь день раскалывается. Вернусь домой и сразу лягу.
— Что, не заезжать за тобой?
— Нет, милый, не надо. Увидимся завтра. Надеюсь, я буду получше себя чувствовать.
Повесив трубку, Мелани осознала, что голова и впрямь болит. Боль пульсировала в висках, охватывая затылок железным обручем. Она же совсем ничего не ела — с самого утра. Мелани спустилась в кафетерий и купила «Сникерс». Шоколадный батончик она проглотила без остатка, но тут же почувствовала привычную тошноту. Кусочек шоколада прилип к ладони, Мелани механически размазала его и уставилась на коричневатый след.
Отправив обертку от шоколадки в мусорную корзину, она быстрым шагом прошла в туалет и наклонилась над унитазом: ее вырвало. К счастью, в туалете больше никого не оказалось. Мелани отерла рот рукой и бессильно облокотилась на раковину. На лбу выступили крупные капли пота. В сумочке она всегда носила зубную щетку, так что привести себя в порядок труда не составило. Плохо было другое: в голове роились разнообразные, по большей части неприятные, мысли. Мелани посмотрела в зеркало, но тут же отвела взгляд. Слишком тяжело читать стыд в собственных глазах.
Желудочные расстройства в ее сознании всегда были связаны с переходным возрастом. Сама Мелани подростковые кризисы преодолела необыкновенно легко: ни тебе проблем с прыщами, ни с лишним весом. Она оставалась жизнерадостной и спортивной. Неудивительно, что от поклонников отбоя не было. Телефон просто разрывался от звонков. Мелани словно бы снисходила до многочисленных ухажеров — и оставалась хозяйкой положения.
Так и продолжалось до недавнего времени. Однажды утром она проснулась, позавтракала, пошла в туалет — и ее вырвало. К тому времени Мелани было уже за тридцать, а Фрэнк изменял ей с Мэри Бет. Как же так вышло? Рвота приносила успокоение — с этого все и началось. Мелани прекрасно знала, что за облегчением придет неизменное чувство вины, но остановиться уже не могла.
С переездом в Нью-Йорк стало немного проще, приступы почти прекратились и начались снова совсем недавно, сразу после того, как Пол сделал ей предложение. А ведь несколько месяцев все было так хорошо… Удалось продержаться целых сто восемь дней.
Во всю стену тянулось зеркало. Мелани окинула себя критическим взглядом. Что ж, выглядит она по- прежнему недурно, а значит, еще можно надеяться на некоторое улучшение.
По пути в библиотеку Мелани снова забежала в кафетерий и выпила стакан прохладной минеральной воды. С одной стороны, она радовалась, что Пол ничего не замечает, а с другой — это казалось ей странным и даже неприятным. Нет, он не обязан читать мысли, но все же мог бы хоть заподозрить неладное. Вот Фрэнк, тот наверняка бы спросил, что ее беспокоит.
Мелани попыталась отогнать эту мысль, но поздно — она уже засела новой иглой в сердце. Женщина положила книги на место и решила: на сегодня хватит.
Уже через двадцать минут она вошла в свой подъезд совсем неподалеку от места работы.
— Добрый вечер, мисс Уайт, — приветствовал ее консьерж.
Опять новое лицо… Персонал сменялся чуть ли не каждый день, и все же на Рождество Мелани выписывала огромные чеки на подарки обслуге.
Ее квартира находилась на сорок первом этаже. Отличная квартира: вид на Центральный парк, две спальни, большая гостиная, кухонька и ванная. Хотя Мелани и прожила тут уже четыре года, обстановка была довольно скудная. Белый диван, кресло, ковер, немного антиквариата… Она переехала сюда сразу после развода — потерянная и одинокая. Квартира стала для нее своеобразным прибежищем, и Мелани, словно дикий зверь, зализывала раны. Со временем боль ушла, однако прошлое так и не забылось.
Мелани подошла к холодильнику, достала бутылку вина и с бокалом в руке прошла в гостиную. На телефоне поблескивал огонек автоответчика. Значит, кто-то звонил и оставил сообщение. Так и есть. Сообщений оказалось даже два: одно от отца, другое — от Вивиан.
Как там Вивиан указала о Поле? Ты его не любишь. Слова источали яд. Яд и уверенность. Впрочем, даже Вивиан могла ошибиться. Да, она не любит Пола так, как Фрэнка, но это не значит, что она его и вовсе не любит. Фрэнка Мелани действительно любила. Любовь давала ей крылья и веру в себя. А Пол… С Полом она чувствовала себя точно так же, как и до встречи с ним.
От вина начала кружиться голова. Мелани скинула туфли и прилегла на диван. Мысли вернулись к Лоре Сетон и к известию о смерти Дианы. Во время их последней встречи писательница казалась целеустремленной и полной жизни. Неужели она мертва? Неужели Стивен Гейдж тоже мертв? Трудно поверить…
Мелани полежала еще немного, потом встала и подошла к книжным полкам. Нужная книга стояла там, где и всегда, — в нижнем ряду. Мелани перевернула обложку и внимательно рассмотрела фотографию автора. Действительно, часы «Картье». «Картье-Пантера». Сама Мелани тоже носила «Картье», только более дешевую модель. Часы обошлись ей в восемь тысяч, Диана, наверное, выложила все двенадцать.
Фотография Стивена Гейджа запечатлела красивого, но преисполненного ярости мужчину с вздувшимися на лбу венами и искривленным ртом. Гримаса его подходила больше зверю, чем человеку. Создавалось впечатление, что его мозг распирает какая-то ужасная боль — все сильнее и сильнее.
Со вздохом женщина раскрыла титульный лист.
«Человек-невидимка: тайная жизнь серийного убийцы Стивена Гейджа». Диана Мейси.
Место, которое она искала, было почти в самом конце. Впрочем, книгу Мелани знала хорошо, и потому поиски не заняли много времени.
До смерти Далии Шуйлер оставалась примерно неделя, когда Лора обнаружила пропажу чулок. Она совершенно точно помнила, что покупала в магазине три пары: две телесного цвета и одну черного, а потом положила их в шкаф. Две пары по-прежнему были на месте, третья — черная — исчезла. От нее сохранилась только коробка. Лора совершенно точно помнила, что не вскрывала упаковку. Но кто мог это сделать? В квартире бывала только она сама… и Стивен!.. Тем же вечером девушка накинулась на друга с упреками: зачем ему понадобились чулки?
Стивен ничего не ответил, прошел на кухню и смешал напиток: водка с апельсиновым соком. Когда Лора последовала за ним и повторила свой вопрос, он пил уже второй бокал — на этот раз чистую водку. В любой другой день Лора и внимания не обратила бы на пропажу, но сегодня не на шутку вышла из себя. Сутра она оделась с расчетом на черные чулки, потом пришлось спешно переодеваться. Из-за этого девушка опоздала на работу. А опаздывать, она терпеть не могла.
Гейдж снова ничего не ответил, выпил стакан водки одним залпом и уставился на Лору ничего не выражающим взглядом. Она испугалась: вдруг Стивен заболел? О чулках девушка вспомнила немного погодя — уже, когда узнала об убийстве Далии. Той ночью Лора долго не могла уснуть. Она лежала в темноте и безнадежно искала хоть какое-то объяснение. Сколько их было — неоспоримых доказательств вины Стивена!
Окровавленная рубашка за кроватью.
Горелые кости в камине.
Ножи, лыжная маска и перчатки в машине.
Такое не может быть случайностью. Ночью Лора понимала, что Стивен виновен, безоговорочно виновен. Но наступал день, и сомнения вновь одолевали ее. Лора любила этого человека. Любила и надеялась выйти за него замуж. После стольких неудач и осечек жизнь наконец налаживалась. Стивен подвизался в юридической фирме и готовился к экзаменам в юридическую школу. Лора уже все продумала: пока Стивен будет учиться, она поддержит его деньгами, а там он устроится на хорошую работу, и они наконец смогут пожениться. Будущее девушка видела в радужных красках: опрятный домик в пригороде,
