другими женщинами. Он всего лишь их убивал.
И все же Келли любила его. Любила и ждала.
Даже в тот день, когда Стивена приговорили к смертной казни, она хотела сказать ему, что он не одинок. Келли хотела, чтобы Гейдж обернулся и увидел ее…
— Ты знакома с законом о мошенничестве с ценными бумагами? — спросила Мелани.
— Нет.
— Так вот… — Она лихорадочно подыскивала слова. — Согласно одному положению, если свидетель обладает информацией, он обязан предоставить ее суду. Не смолчать, а все рассказать. Просто не лгать — недостаточно. Нужно говорить — правду.
Келли кашлянула.
— Думаю, с любимыми надо вести себя так же, — продолжала Мелани. — Недостаточно не лгать. Надо говорить правду. Когда я застала Фрэнка с Мэри Бет, он заявил, что я ни о чем не спрашивала. Он не лгал мне, но и правды не сказал. Да какая разница!
— Стивен мне лгал, — не сдержалась Келли.
— А я о чем! — Мелани, казалось, уже не в силах была остановиться. — В этом-то все и дело! Они говорят или молчат, но это не имеет значения!
Надо как-то прервать этот бред.
— Послушай, — как можно мягче начала Келли, — думаю, тебе стоит немного передохнуть. Пойди, приляг.
Мелани ее не слушала.
— Они сказали, я истощена, — бормотала она. — Неправда! Мне просто не надо так много есть — я знаю, я много об этом читала. Я не больна! Я не больна анорексией!
Теперь понятно, почему Мелани ничего не ела. В трубке послышался гудок. Кто-то звонил и оставил сообщение. Может, Рик?
— Можно перезвонить тебе попозже? — спросила Келли.
— Да, конечно, — вяло отозвалась собеседница. Разговор истощил ее силы, и теперь Мелани хотелось поскорее добраться до постели.
— Тот, кто напал на тебя, — решилась Келли, — он не цветы принес?
— Розы, — кивнула Мелани. — Да, он принес розы, так мне потом сказали.
Повесив трубку, Келли проверила неотвеченный вызов. Код четыреста тринадцать. Рик звонил с мобильного? Перед тем как прослушать сообщение, Келли спустилась на кухню и осушила стакан воды.
Цветы. Розы… Наконец все складывается в единую картину. На Мелани напали — и это вписывается в происходящее. Надо позвонить Майку Джеймисону, рассказать ему о своих догадках. И ей, и Мелани прислали розы. Теперь все ясно.
Как она и думала, сообщение оставил Рик. Она тут же перезвонила ему. Как только он снял трубку, гнев нахлынул на Келли с новой силой.
— Зачем ты полез к Ламберту обо мне разговаривать? Рик ответил не сразу, хотя, едва он заговорил, Келли поняла, что он тоже злится.
— Знаешь что? Если ты окончательно свихнулась, это твое личное дело. Но пистолет-то тебе зачем? Ты же стрелять не умеешь!
А она думала, Рик извинится? Она не знала, чего на самом деле ждала от этого разговора. Странно, что он так зол. Раньше Келли своего любимого в подобном состоянии не видела. Рик всегда отличался терпением.
— Я взяла пару уроков, — парировала она.
— Ах, вот как? Что ж, отлично! Постреляла часа три? Поздравляю!
Это и стало последней каплей.
— Оставь меня в покое! — заорала Келли. — Просто оставь меня в покое! Не твоего ума дело, зачем мне пистолет!
Повисла гробовая тишина.
— Ясно, — сказал наконец Рик совершенно ледяным тоном. — Ясно, — добавил он и бросил трубку.
Некоторое время Келли сидела неподвижно, все еще сжимая в руке телефон. Рик был частью ее жизни. Был — и нету. Рика с ней больше нет и не будет, а все кажется прежним. Все кажется прежним, но прежним уже никогда не станет.
Келли ждала слез и боли, однако ничего не было. Она ничего не чувствовала.
Что дальше?
Надо позвонить Джеймисону, рассказать про розы… Не было сил. Она едва могла шевельнуть рукой. Слава Богу, до прихода Анны есть еще несколько часов. Келли поднялась наверх, скинула туфли и рухнула в незастеленную постель. Джинсы и свитер снимать не стала — спать она не собиралась. Совсем даже не собиралась…
Потом донесся слабый звон. Она пошарила рукой у кровати, пытаясь нащупать будильник. В конце концов, до нее дошло, что звон идет не от часов. Звонят в дверь.
Келли заставила себя подняться.
В коридоре было темно. Она включила свет и поплелась вниз. За то время, что она спала, солнце закатилось за горизонт. Сколько же времени?
На крыльце стояла Анна, рядом с ноги на ногу переминался Генри Крейтон, а его мать, Мими, набирала номер на сотовом.
— Извините, что так долго, — смущенно улыбнулась Келли. — Я, кажется, заснула и не сразу услышала звонок. — Она перевела взгляд на дочь. — Привет, милая! Как день прошел?
В руках Анна держала зеленого плюшевого медведя и огромный пакет сахарной ваты. Выглядела девочка совершенно счастливой.
— Было здорово!
— Было правда классно, — подтвердил Генри.
Келли обернулась к Мими:
— Не зайдете?
— Ну, если только на пару минут.
Дети пулей влетели в дом и засели в столовой.
— Сейчас чай заварю, — сказала Келли, приглашая Мими на кухню.
По правде сказать, рядом с миссис Крейтон Келли чувствовала себя несколько неуклюже. Она была в застиранных джинсах и старом свитере, в то время как мать Генри, по обыкновению, оделась в темно- синий костюм и туфли от Гуччи, а в руках держала крохотную сумочку из натуральной кожи. Келли и представить себя не могла в таком виде на прогулке с детьми. Впрочем, в подобном наряде она себя вообще не представляла.
Мими тем временем села за стол и принялась изучать свой маникюр.
— У вас есть травяные сборы? — спросила она наконец.
— Ромашка подойдет?
— Вполне.
Келли поставила чайник и присела напротив гостьи.
— Как вы день пережили? Ничего?
— Дети вели себя хорошо, — пожала плечами миссис Крейтон.
— Еще раз спасибо, что захватили Анну.
— Всегда пожалуйста.
Беседа оборвалась, и Келли не стала настаивать на продолжении.
Из гостиной доносились возбужденные крики детей. Похоже, там шло нешуточное сражение на приставке.
В одной чашке Келли заварила ромашку, в другой — черный чай.
В воздухе по-прежнему висела напряженная тишина. Что бы такое сказать?.. Решение пришло само собой. Вот он — случай расспросить Мими. Она не работает, целый день дома сидит, может, что и видела?
