Прошло два месяца, как «Аврора» прибыла в Петропавловск. До подхода вражеской эскадры корабль был готов к выходу в океан, и Изыльметьев с нетерпением ждал приказа вице-адмирала Путятина. К сожалению, капитан-лейтенант Стиценков не вернулся. Впрочем, теперь уже сожалеть об этом не следует. Без авроровцев порт могли бы сдать. И все же, где он, Стиценков? Добрался ли его бот до залива Де- Кастри? Погода была и ясная, и пасмурная, но за два месяца ни разу над Камчаткой не пронесся сильный ветер. Надо полагать и в Охотском море не бушевали тайфуны. Должен Стиценков добраться до залива. А какое, любопытно, принял решение Путятин? Узнав о бедственном положении экипажа «Авроры», он гневно осудит командира корабля, может — в его это власти — и отстранить от должности… Все будет известно с возвращением Стиценкова. А доведется ли с ним повидаться? Посланец Камчатки, ничего не зная о вражеской эскадре, может без страха и сомнения зайти в Авачинскую губу. Если его не сумеет предупредить о врагах обсервационный пост Бабушкина мыса, беды Стиценкову не миновать — его пленят. А несет ли кто сейчас службу у Дальнего маяка? Занятый своим экипажем, Изыльметьев толком не знал, где, какие посты ныне расположены под Петропавловском. Беспокоясь о Стиценкове, Иван Николаевич подумал о подчиненных и о себе. Ему, простому грешному, неизвестно, кто из авроровцев останется жив, а кто… «Ну, чему бывать, того не миновать», — заключил Изыльметьев и вышел из каюты.
На верхней палубе старший боцман Заборов азартно гонялся со шваброй за крупной крысой. Не замечая
командира корабля, Матвей Сидорович отводил душу смачными выражениями.
— Да кто ж, ядреный корень, вас сюда звал? — вслух возмущался он. — Треклятое племя! Посмотрим, кто кого! Холера бы вас взяла!..
Изыльметьев догадался, что Заборов, гоняясь за крысой, срывал на ней гнев, адресуя эмоциональную речь чужеземцам. У старшего боцмана, как и у всех в экипаже, англо-французская эскадра не выходила из головы. Увидев командира корабля, Матвей Сидорович приостановился, виновато развел руками: по-другому, мол, обращаться с этой мерзкой тварью не могу.
— С берега, ваше благородие, перебрались крысы на фрегат, — пожаловался он.
— У нас и без берега их хватало, — с легким укором отозвался Изыльметьев.
Заборов страдальчески поморщился:
— Ваше благородие, откель? Мы их, чай, вылавливали. А эти точно — с берега. Их фельдфебель тутошний пугнул огнем из рыбного сарая.
— Может и так, — уступчиво сказал Изыльметьев. — Но только сейчас не время заниматься крысами.
— А чего сидеть без работы? — не согласился Заборов и снова посетовал: — В камбуз лезут. Шибко плодовитое племя. Потом их трудно будет выводить…
Изыльметьев не ответил. Он смотрел на старшего боцмана и думал: «Дорогой Матвей Сидорович, неужели ты серьезно считаешь, что нам потом доведется на «Авроре» бороться с крысами? Неужто тебе не приходит в голову, что фрегат не сегодня-завтра придется уничтожать своими руками? Святая простота, заботливый человек, ты мне сейчас очень нравишься…»
Изыльметьеву не хотелось его огорчать.
— С крысами, Матвей Сидорович, управимся позже, — сказал он. — Вот отразим неприятеля, и тогда в вашем распоряжении будут опять все матросы фрегата.
— Тогда конечно, — неохотно ответил Заборов. — А мне бы сегодня матросиков пять. В трюме бы крыс погоняли. Без дела на душе муторно…
И Изыльметьев вдруг решил поддержать сумасбродное, как показалось вначале, желание старшего боцмана. Иван Николаевич еще ничего ему не сказал, но Матвей Сидорович уже смекнул, что не зря командир корабля замолчал: думает, сколько отрядить матросиков в трюм.
Изыльметьева удивляло поведение старшего боцмана: «Надо додуматься — в такое время ловить крыс!» Это и навело командира фрегата на новые мысли. «Люди напряжены до предела, — соображал он. — Их мучают, естественно, мрачные думы. Никто ведь не знает исхода будущего сражения. А тут старший боцман со своими будничными заботами — крыс надо ловить. Это же здорово!» По мнению Изыльметьева, неуместное, казалось бы, занятие внесет разрядку — бодрость, шутки, смех, споры. Но самое главное, моряки уяснят, что ловлей грызунов разрешил заняться командир корабля. У них утвердится уверенность в завтрашнем дне: фрегат врагу не достанется, а о его якобы уничтожении своими руками — пустые разговоры! Это поднимет настроение и боевой дух экипажа, вселит веру в победу.
— Ну, что ж, Матвей Сидорович, действуйте! — бодро произнес Изыльметьев. — Возьмите с батарей пять — десять человек, на ваше усмотрение, и часик-другой погоняйтесь за крысами. Скажите господам офицерам, что людей отрядить разрешил я.
— Есть! — радостно отозвался Заборов и, повернувшись, резво зашагал к артиллеристам.
Чуть позже командир корабля неторопливо обошел батареи. На некоторых из них моряки под свежим впечатлением от разговоров со старшим боцманом еще улыбались и качали головами. На их вопросы «Время ли бороться с крысами?» Изыльметьев отвечал серьезно:
— По-моему, вы к сражению готовы. А не очень занятым людям почему бы не отвлечься? Чем больше убьем крыс ныне, тем меньше их будет, когда корабль выйдет в море.
Лица артиллеристов оживлялись, глаза блестели радостью. Моряки удовлетворенно кивали. Им нравился такой разговор: командир корабля считает, что «Аврора» скоро покинет Авачинскую губу и, как ей предписано, уйдет в залив Де-Кастри, вольется в эскадру вице-адми-рала Путятина. Правда, перед этим надо разбить противника, не пустить его в Петропавловск.
Изыльметьев вел себя так, словно экипажу «Авроры» предстояли примерные стрельбы по натянутой парусине и деревянным щитам, где цели будут непременно пораже ны. Порукой тому твердая уверенность каждого моряка в себе, хладнокровие и мастерство артиллеристов, с коими, пожалуй, не сравниться никаким чужеземцам.
— Разницы между шлюпом противника и учебной мишенью нет никакой, — внушал командир корабля. — Метко прицелься, и снаряд обязательно попадет куда следует. Если, конечно, у комендора не будут трястись руки и ноги. У кого нет уверенности в себе, можно добровольно попроситься на берег, в тушильную команду. Отпустим без укора.
Таких среди авроровцев не нашлось.
— Дело может дойти до рукопашной. — Изыльметьев исподволь психологически подготавливал моряков к этой, самой ожесточенной и страшной, схватке. — Тогда иностранцы еще лучше узнают русскую натуру — у нас не принято позорно убегать от любого противника. Ретирада без приказа осуждается.
И опять моряки согласно закивали: они отступать не намерены.
Из трюма доносились громкие голоса, смех, гулкие удары швабрами.
— Окружай! — оглашенно кричал Заборов. — Так их, ядреный корень!..
Старший боцман с десятком матросов увлеченно занимался привычной на фрегате хозяйственной работой. Офицеры догадывались об истинной цели командира корабля, разрешившего Заборову в трудный час занять матросов не боевой подготовкой. Кто-то из них это будничное занятие шутливо назвал операцией «Крысы».
НЕДАЛЕКО ОТ КАМЧАТКИ
Обязательный и исполнительный капитан-лейтенант Стиценков, получив приказ губернатора Камчатки отправиться в залив Де-Кастри и доложить вице-адмиралу Путятину о беде, постигшей экипаж «Авроры», спешил. Но что он мог поделать, когда так велико расстояние от полуострова до Татарского «залива», а маленький бот тихоходен? Погода часто менялась — то тихая, солнечная и безветренная, то пасмурная с ветрами, чаще противными. Тихий океан, известный страшными тайфунами, — , и не всегда спокойное Охотское море в это время не были буйными, но все же препятствовали скорому движению бота. Конечно, не сильных стремительных ветров ждал капитан-лейтенант — он желал попутного умеренного ветерка, не вызывающего больших волн.
Старенький бот держал путь на юго-запад, чтобы проливом Лаперуза пройти мимо Японии и южной
