Принудительный труд восточных рабочих в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941 - 1945

максимальная зарплата (с учетом надбавки за работоспособность) «восточного рабочего» старше 21 года, трудившегося в сельском хозяйстве в районе Берлина⁴⁵², могла в 1944 г. достигать 42 рейхсмарок в месяц. Молодая женщина в этих же условиях получала максимум 35 рейхсмарок в месяц. Минимальная зарплата молодого мужчины старше 21 года составляла в Нижней Саксонии 20 рейхсмарок, минимальная зарплата молодой женщины в тех же условиях 15 рейхсмарок. Выплата заработной платы, превышавшей указанные нормы, строжайше запрещалась⁴⁵³.

Особое внимание в распоряжении уделялось сдельно-аккордной форме оплаты труда⁴⁵⁴, которая создавала возможность дополнительного стимулирования интенсивности труда «восточных рабочих». Работодателям рекомендовалось как можно чаще использовать эту форму оплаты труда. Отказаться от нее «восточные рабочие» права не имели. За выполнение сдельной работы «восточные рабочие» получали 25% от тарифа поштучной (сдельной) оплаты, установленной в таких случаях для немецких рабочих и 10% от ставки премиальных для немцев⁴⁵⁵. Это постановление, содержавшее различные тарифы сдельной и аккордной форм оплаты труда, которые следовало учитывать при расчете заработной платы «восточных рабочих», неожиданно привело к росту управленческих расходов отдельных предприятий. Поэтому в сентябре 1944 г. вышло новое распоряжение Генерального уполномоченного по использованию рабочей силы, существенно упростившее расчет зарплаты «восточных рабочих». Его следовало производить по тем же тарифам, как и для немецких рабочих, удерживая 15% заработка⁴⁵⁶.

Новое законодательство не изменило основ системы принудительного труда «восточных рабочих» в сельском хозяйстве. Несмотря на попытку использования отдельных элементов рыночной стимуляции труда, расчет заработной платы «восточных рабочих» производился на основе тарифов заработной платы для немецких сельскохозяйственных рабочих, которая в годы войны оставалась выше зарплаты «восточных рабочих». Таким образом, и в последние годы войны в оплате труда «восточных рабочих» в сельском хозяйстве национал-социалистической Германии сохранялся закрепленный принцип «расовой» дискриминации.

В то же время в практике трудового использования «восточных рабочих» в сельском хозяйстве большинство распоряжений о зарплате крестьянами игнорировалось. Как показывают опросные листы возвращавшихся в Советский Союз⁴⁵⁷, а также материалы интервью с бывшими работниками принудительного труда, последние зачастую совсем не получали платы за свой труд⁴⁵⁸. Работавшая в малом крестьянском хозяйстве Вера В. вспоминает: «Ничего не было, никаких грошей! Мне никто не давал, не знаю. Нигде не видела у хозяйки. За то только, что поела. Никто мне ничто не давал»⁴⁵⁹. Действительный размер зарплаты мог быть значительно меньше предписанного, поскольку из нее вычитались нигде не установленные дополнительные расходы крестьян, связанные с содержанием иностранной рабочей силы: расходы на покупку одежды и обуви, содержание в случае болезни. Нацистское законодательство предоставляло немецким крестьянам достаточно лазеек для того, чтобы экономить на выплате заработной платы «восточным рабочим».

В условиях относительного обеспечения продуктами питания получение заработной платы для «восточных рабочих» в сельском хозяйстве не было столь важно, как для промышленных рабочих. Возможности потратить деньги в условиях сельского хозяйства практически не было. Многим «восточным рабочим» заработанных тяжелым трудом денег хватало только на покупку почтовых марок для писем на родину.

Еще одним признаком дискриминации «восточных рабочих» являлось страхование их труда и пребывания на территории «третьего рейха». Обеспечение «восточных рабочих» медицинской помощью не носило обязательного характера. «Восточные рабочие» не должны были обременять систему медицинского страхования населения Германии, поскольку их возрастная группа была в обычных условиях меньше всего подвержена риску заболевания⁴⁶⁰. Кроме того, нацисты отправляли для работы в рейх здоровую рабочую силу, принуждая практически всех депортированных проходить на границе рейха медицинский осмотр. Однако, тяжелый физический труд и условия содержания в Г ермании быстро приводили советских граждан к потере здоровья.

С октября 1941 г. в отношении иностранных рабочих на территории Германии действовало предписание, устанавливавшее для иностранца трехнедельный максимальный срок выздоровления, в течение которого он мог оставаться на территории рейха. В случае превышения срока больничная касса запрещала дальнейшее лечение на территории рейха и распоряжалась о его высылке на родину. В августе 1942 г. вышло распоряжение, разрешившее оказание врачебной помощи «восточным рабочим» и их помещение в больницы «в рамках мероприятий, необходимых для поддержания их работоспособности»''⁷³. В условиях роста дефицита рабочей силы в феврале 1944 г. срок лечения «восточных рабочих» на территории рейха был продлен до шести, максимум восьми недель. Однако больничные кассы часто отказывались от оплаты лечения «восточных рабочих», ссылаясь на разрешающий, но не предписывающий характер распоряжения.

До апреля 1944 г. граждане СССР, депортированные на принудительные работы в Германию, были практически исключены из системы социального страхования. В то время как для рабочей силы из Польши теоретически предполагалась пенсионное страхование, а также страхование от несчастных случаев и болезней, для «восточных рабочих» существовала только минимальная страховая защита в случае болезни. Страховку и прикрепление к больничной кассе «восточных рабочих» обеспечивал и оплачивал хозяин предприятия или хозяйства⁴⁶¹. Размер страхового взноса в каждой партийной гау был различен. К примеру, в Нижней Саксонии работодатели в сельском хозяйстве должны были отчислять больничной кассе за каждого «восточного рабочего» 13 рейхспфеннингов в день⁴⁶². В случае болезни «восточные рабочие», как и польские граждане, не получали зарплату, но могли рассчитывать и дальше на размещение и питание, стоимость которых удерживалась из их зарплаты⁴⁶³. На территории Нижней Саксонии размер взноса больных «восточных рабочих» за получение крова и питания был установлен в законодательном порядке и составлял 0,90 рейхсмарок в день⁴⁶⁴.

Оказание медицинской помощи «восточным рабочим» в крупных поместьях существенно отличалось от мелких и средних хозяйств. В крупных имениях, где не было личной заинтересованности хозяев в каждом отдельном рабочем, больные «восточные рабочие» не получали необходимой медицинской помощи. Так при проверке одного из крупных имений в Нижней Саксонии в октябре 1944 г. проверявшие выявили отдельные случаи недосмотра за больными: «Восточный рабочий болен уже долгое время. Так как он не может пройти пешком долгий путь к врачу, он должен оставаться в лагере безо всякого присмотра со стороны управляющего»⁴⁶⁵. Материалы интервью свидетельствуют также об отсутствии заинтересованности владельцев имений в здоровом состоянии каждого отдельного рабочего. Бывшая работница принудительного труда Устина Ш. была лишена во время болезни питания и выжила только за счет помощи других рабочих: «А как начали появляться чирии на руках и ногах... Я лежала и не вставала три дня из-за высокой температуры. А есть они (хозяева) не давали. Вот девчата и хлопцы, бывало, оставят... по-немногу и принесут мне»⁴⁶⁶.

В части мелких и средних хозяйств крестьяне, заинтересованные в поддержании трудоспособности их немногочисленных работников, гуманнее относились к больным, стараясь как можно быстрее восстановить их трудоспособность. Вероятность получить нового работника взамен заболевшего была здесь низка, что. приводило к росту интереса крестьян в поддержании здоровья имевшихся работников. Как следствие, крестьяне были готовы собственноручно ухаживать за рабочими, вопреки всем нацистским предписаниям⁴⁶⁷.

Питание иностранцев, находившихся на территории рейха было организовано в соответствии с нацистскими «расово-идеологическими» критериями⁴⁶⁸. Но типичное для промышленности проявление дискриминации