Принудительный труд восточных рабочих в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941 - 1945

«восточных рабочих» в виде заниженных по сравнению с другими иностранными рабочими норм питания не находило в сельском хозяйстве столь явного выражения.

Продовольственная норма «восточных рабочих», занятых в сельском хозяйстве, определялась Имперским министерством продовольствия и сельского хозяйства и составляла в апреле 1942 г. 2375 граммов хлеба, 500 граммов мяса и животных жиров, 100 граммов маргарина в неделю. Все прочие продукты должны были выдаваться в соответствии с принятыми для гражданского населения нормами. Не разрешалась выдача «восточным рабочим» высококачественных продуктов питания: цельного молока, яиц, мяса птицы, натурального кофе, чая, конфет⁴⁶⁹. Выдача полного хлебного рациона допускалась лишь в том случае, «если местный «крестьянский фюрер» (Ortsbauernfuhrer) на основе самых строгих требований подтвердит полное выполнение военнопленными или советскими рабочими (работницами) нагрузки немецкого рабочего или установит повышение работоспособности, благодаря выдаче полного рациона хлеба»⁴⁷⁰.

Точное следование предписанным нормам выдачи питания «восточным рабочим» доставляло, однако, существенные неудобства хозяевам как крупных, так и мелких хозяйств. В поместьях работники разных национальностей должны были получать особое питание, предписанное нацистским законодательством для их группы. Приготовление пищи для многонациональной группы работников крупных хозяйств отнимало, таким образом, много времени и требовало дополнительного труда⁴⁷¹. В мелких хозяйствах предоставление «восточным рабочим» особой нормы питания и вовсе было невозможно, так как для этого не было свободных трудовых ресурсов. Распоряжение Имперского министра продовольствия и сельского хозяйства Р.В. Дарре от 17 апреля 1942 г. о нормах питания для «восточных рабочих» в сельском хозяйстве содержало следующую оговорку: «В небольших и средних крестьянских хозяйствах, где военнопленным и советским гражданским рабочим ввиду их небольшого числа или в связи с местными условиями не может быть предоставлено отдельное питание, разрешается выдача такой же нормы продуктов, как и для других рабочих»⁴⁷².

Советские граждане, работавшие в поместьях или крупных крестьянских хозяйствах, получали питание в меньшем объеме и худшего качества. Так, проверка одного из поместий Нижней Саксонии в июне 1942 г. показала следующее: «...объем питания был совершенно недостаточен для поддержания трудоспособности людей. К примеру, во время одного обеда для 3 украинцев было приготовлено 10 картофелин среднего размера. Соусом к ним была вода, в которой они варились. Далее полторы ложки рагу из свинины. Вечером трое украинцев получили VA литра молочного супа, состоявшего из около 1 литра жидкости, к которой ничего дополнительно не было. Уже несколько раз были случаи, когда иностранные рабочие падали в поле в обморок от слабости»⁴⁷³.

Материалы интервью с бывшими «восточными рабочими» также свидетельствуют о том, что питание, выдававшееся «восточным рабочим» в крупных сельскохозяйственных предприятиях было значительно хуже, чем в мелких. Угнанная вместе с матерью и попавшая в сельское хозяйство в возрасте

7 лет Елена М. с отвращением вспоминает о качестве питания в поместье, в котором она работала: «Во-первых, очень плохо кормили. Мама (пауза) стала уже опухать с голода... Вот. Варили эту цветную капусту, олбарим⁴⁷⁴ называется. Она же... хранилась, может, некачественная, или что. Варили, знаете, нальют в тарелку или в миску, поверху пекали (Пауза)... Представляете, что это такое, пекали? (...) Это такие...ну, как вам сказать...похожи... комар не комар, больше как моль, похожи ...вот такие большие крылья распущены»⁴⁷⁵.

В этих условиях «восточные рабочие» старались незаметно украсть продукты. Работавший в крупном немецком поместье Михаил К. вспоминает на какие ухищрения шли работники, чтобы добыть дополнительное питание: «Мы с вечера поставим тюки с соломой. А куры ходят, да приходят и за теми тюками несутся (смеется). Николай пойдет, все тюки обойдет - выносит пять или шесть яиц - есть подкрепленье. Работаем в поле, копаем картошку, я пять штук взял, Николай пять штук взял, Зенек пять штук взял - деруни приготовили»⁴⁷⁶. Юрий X., попавший в поместье в пригороде Кенигсберга, вспоминает, как он пытался разнообразить свой рацион, воруя рыбу у хозяйских кошек: «Хотелось кушать, а кушать все же было мало, одной капустой сыт не будешь, а рыбочка, все же, какая бы ни была плохая, маленькая, а все же мясо»⁴⁷⁷.

Необходимо отметить, что на практике размер и качество питания «восточных рабочих» в сельском хозяйстве зависели от доброй воли их работодателя. По сравнению с промышленными рабочими «восточные рабочие», использовавшиеся в сельском хозяйстве, практически не испытывали постоянного чувства голода. Формально их рационы питания были даже ниже, чем у рабочих, использовавшихся в промышленности⁴⁷⁸, однако «восточные рабочие» в небольших сельских хозяйствах получали продукты более высокого качества, их порции, как правило, были достаточны, несмотря на тяжелый физический труд. Гуманное отношение к иностранным рабочим части владельцев мелких и средних крестьянских хозяйств было вызвано экономической заинтересованностью в поддержании трудоспособности. Кроме того, сельскохозяйственные рабочие, даже несмотря на строгую охрану, могли утолить свой голод ввиду возможности постоянного доступа к продуктам питания.

Множество «восточных рабочих», будучи схваченными в результате облав и арестов, зачастую прибывало в рейх без необходимой зимней одежды. Практически у всех «восточных рабочих» отсутствовала верхняя одежда, белье, чулки, моющие средства и, прежде всего, обувь. Имевшаяся одежда была потрепана и уже, спустя несколько месяцев, не пригодна для носки. Первой задачей немецких крестьян становилось поэтому приобретение необходимой для труда «восточных рабочих» одежды и обуви⁴⁷⁹. И если «восточные рабочие», использовавшиеся в промышленности, получали спецодежду, то совсем иначе дело обстояло в сельских хозяйствах. При распределении имевшихся запасов одежды местная администрация руководствовалась принципом приоритета интересов промышленных предприятий. В мае 1943 г. руководитель отдела трудового использования в г. Альтенберге отмечал, что «старая одежда предназначается в первую очередь для «восточных рабочих» в сельском хозяйстве, в то время как новая - для «восточных рабочих» в промышленности, а также для «восточных работниц», используемых в доме»⁴⁸⁰. В ряде случаев запросы крестьян на выделение одежды их рабочим, направлявшиеся в местные биржи труда, и вовсе отклонялись⁴⁸¹. При этом «восточные рабочие», находившиеся в крупных лагерях, были лучше обеспечены одеждой, чем в мелких хозяйствах, владельцы которых могли получить одежду для своих работников в последнюю очередь⁴⁹⁵.

В ноябре 1943 г. в сообщениях службы безопасности СС отмечалось учащение жалоб сельского населения по поводу необходимости обеспечить «восточных рабочих» одеждой на собственные средства. Это не соответствовало действительности, поскольку имевшееся законодательство разрешало крестьянам удерживать стоимость одежды и обуви для «восточных рабочих» из их заработной платы⁴⁸². Хозяева часто сами обеспечивали работников одеждой, перешивая или выдавая свои старые вещи. Выдача поношенной одежды «восточным рабочим» была для многих крестьян одним из способов экономии средств при выплате жалованья иностранцам.

Этот способ решения проблемы привел к нежелательным для местных органов безопасности последствиям. Во-первых, оборванный внешний вид «восточных рабочих» вызывал невольную жалость у местного немецкого населения⁴⁸³. Во-вторых, так как большинство крестьян снабжало своих работников собственной одеждой, то спустя некоторое время иностранцев, научившихся более или менее говорить на немецком языке, было сложно с первого взгляда отличить от местного населения. В связи с этим местная жандармерия усилила контроль над исполнением «восточными рабочими» предписания о ношении знака «Ост».

Острую проблему для немецких крестьян представляла также нехватка обуви для «восточных