– Где эта женщина в последнее время работала?
– На курорте, – быстро ответил я… слишком быстро… и заставил себя притормозить. – Старая… вроде как ферма. С пристройками. Принадлежит двум сестрам, старым девам. Они переделали дом в нечто типа курорта. Женщины ездят туда на массаж и все такое прочее.
Когда Дарси пристально посмотрела на меня, я не смог встретиться с ней взглядом.
– Что вы недоговариваете? – спросила она.
– Прочтите мои мысли, – нашелся я, и, когда она сказала «Не могу», не поверил. Поднявшись, прошел в прихожую, выудил из куртки проспект, вернулся в гостиную и протянул его ясновидящей.
Дарси изучала бумагу несколько секунд, глаза ее расширились от удивления.
– Это плантация в Алабаме под названием «Тринадцать вязов», хижины рабов переоборудованы в бунгало для гостей. Принадлежит двум женщинам, потомкам первых хозяев плантации, и это…
Ее глаза распахнулись так широко, что казалось, вот-вот выскочат из орбит.
– Среди прочих услуг они выправляют осанку.
Я послал ей улыбку, которую Пол Тревис пускал в ход, чтобы выудить сведения у женщин. Она их безотказно обезоруживала и заставляла думать, что Тревис милый парень. Но с Дарси трюк не сработал. Я кивнул на проспект и спросил:
– Что еще вы чувствуете?
– Они что-то замышляют. Не зло, но какое-то мошенничество, что-то незаконное, и они собираются разбогатеть на этом. И да, возможно, было совершено убийство или даже два.
– Ну, по крайней мере, это не зло, – заметил я, и Дарси улыбнулась.
Потом она посмурнела и сказала:
– Вы не хотите туда ехать.
– В яблочко, – отозвался я и сделал вид, что собираюсь уйти. – Вы сами поедете, найдете моего сына и дадите мне знать, когда он будет у вас.
– Очень смешно, – хмыкнула Дарси. – Кстати, я голодна. А вы хотите чего-нибудь поесть?
– Мы только что умяли гору еды.
– Да, но… Пойдемте, приготовлю вам пудинг из пакетика.
Она видела, что я не врубаюсь. Это что, шутка?.. Но я все равно пошел за ней, потом сел и стал смотреть, как она сооружает себе огромный сэндвич. Если бы Дарси могла продавать в пузырьках свою способность есть и не толстеть, в Голливуде ей бы цены не было. Я знавал женщин, которые готовы были глотать медвежий помет или впрыскивать его себе в вены, надеясь, что это поможет им сбросить килограмма два.
– Нам надо обдумать, что дальше делать, – проворчала Дарси с набитым ртом.
– Так что, вы согласны этим заняться?
– Не знаю. Пока думаю об этом. Может быть…
Дарси замолчала, потому что зазвонил телефон и она тут же метнулась в другую комнату, чтобы ответить.
Я слышал ее поспешные шаги, удаляющиеся вглубь дома, возможно, в спальню, где она могла уединиться. Я сидел на противоположной от телефона стороне столешницы, но видел, что горит индикатор четвертой линии.
Это что, супер-секретная линия? Я медленно обогнул стойку и принялся за уборку. У-у-упс! Один из тяжелых кухонных ножей упал прямо на телефонный аппарат, а когда я поднимал его, то совершенно случайно нажал на пару кнопок. Когда в динамике послышался мужской голос, я подумал, что кто-то должен рассказать Дарси о телефонных системах, которые не позволяют посторонним подслушивать частные разговоры.
– Турция, – потрескивал мужской голос. – Я в Турции, но ничего не нашел.
– Ты нашел, – выпалила Дарси. – И перестань проверять меня.
Мужчина хохотнул.
– Молодец, малышка. Да, я отыскал большую расшитую сумку Бо.
– Чудесно, – обрадовалась Дарси. – Где? Расскажи мне все.
– Ты сообщила, что почувствовала нечто в какой-то лавчонке в этом районе, и чутье тебя не обмануло. Сумка лежала в антикварной лавочке. Такая старая и изношенная, что и впрямь выглядела древней.
– Как она туда попала?
– Мне пришлось дать хозяину триста долларов, чтоб заставить его разговориться, но я до сих пор не уверен, что узнал правду. Он утверждал, что ее продал ему какой-то старик вместе с кучей другого старья: старой одеждой, старой утварью и…
– Старыми зеркалами, – подсказала Дарси.
– Точно. Одним старым зеркалом. Рамка была надтреснута, а стекло такое мутное, что ничего не отражало. Торговец не взял его. Говорит, это был уже просто мусор.
– Ты нашел старика, который продал эти вещи?
– Еще нет. Я думал, ты…
– Он уехал, папа. Я чувствую, что он уехал. Этот человек живет не в Турции, и он уехал домой. Его старуха-жена больна. Египет. Пирамиды. Я вижу пирамиды.
– Ладно, милая. Я вылечу первым же самолетом. Ты в порядке?
– Д-да, – неуверенно проговорила Дарси.
– Что случилось? Что еще случилось, вдобавок ко всему?
– Тут у меня один гость, папа. Он актер, мама прислала его ко мне. Она хочет, чтобы я помогла ему найти пропавшего сына.
– Актер с пропавшим ребенком привлечет к тебе слишком много внимания.
– Нет, это не тот случай. Долго объяснять, но никто не знает о его сыне и...
Она затихла.
– Послушай, милая, мне надо идти, но если ты спрашиваешь у меня, стоит ли тебе сейчас помогать кому-то, то я отвечу: да, стоит.
– Но мне придется куда-то поехать. Я не смогу сделать это отсюда.
– Непременно! – заорал мужской голос. – Да! Выбирайся из дома. Захвати мобильник Адама. У меня есть его номер. Помоги этому человеку. И, Дарси, позвони матери. Она любит тебя.
– Угу. Конечно, – пробурчала Дарси.
– Люблю тебя! – сказал он. –Позвоню, как только смогу.
Я тихонько нажал кнопку и отключил громкую связь. Потом снова занялся уборкой.
Вернувшись, Дарси села на высокий барный стул и некоторое время молчала.
Я убрал мясо и сыр, а когда оглянулся, увидел, что она пристально меня разглядывает.
– Вы услышали все, что хотели?
Я заставил себя не покраснеть от смущения: она меня поймала.
– Я услышал, что вы можете делать все, что вам нужно, и вне этого дома. – Я нагнулся к ней через стойку. – Послушайте, Дарси, вы должны догадываться, сможем мы провернуть это дело или нет.
– Нет, я не способна прозревать будущее, но я вижу...
– Видите что?
– Что-то в моей жизни изменится, если я сделаю это. Не ясно, как и что, но что-то изменится навсегда… и не уверена, что хочу этого.
– Это как-то связано с вашим мужем? Или с тем, что люди узнают о вас правду? Или со мной? Может быть, пойдут слухи, будто вы и я…
Она только рукой махнула.
– Нет, скрыть личность не проблема. Нам обоим придется маскироваться. Вас никто не узнает. Меня возможно. Но не репортеры. Кто-то другой, не могу разобрать, кто именно.
Я с трудом удержался, чтобы не спросить, как это, черт возьми, никто меня не узнает. Но вместо этого поинтересовался:
– Хорошие или плохие? Эти изменения, которые вы предвидите в своей жизни, они хорошие или плохие?
