— Кулек — шетвертачок! — бойко прошепелявила старушка.
— А если три кулька враз возьму, подвинешься в цене? — решил поторговаться Вовка.
— А шо не подвинуться, когда такой бравый хлопец прошит? Подвинушя, канешно, — легко согласилась Макариха. — За шишьдисят копеек все отдам.
— Копеек? — озадачился мальчишка. — У меня копеек нет, — он виновато развел руками, — у меня только эти… как их?.. карбованцы. — Вовка показал старухе оливково-коричневый фантик, номиналом в один карбованец.
— Якая же разница милок? — прошамкала бабулька. — Шо карбованец, шо рубль — вше едино! Вот если бы ты решмарку показал…
— Рейхсмарку? — переспросил Вовка.
— Во-во, её, милок! — закивала Макариха. — Так шо давай свой карбованец шюды, — протянула бабка костлявую морщинистую руку.
Карбованец старушка завязала в уголок черного платка, повязанного под подбородком, а из кармана на переднике выудила несколько медных монеток. — Дерши шдачу, милок, — Макариха ссыпала мелочь в подставленную Вовкину ладошку.
— Это чего, советские, что ли? — не поверил своим глазам Вовка, рассматривая четыре монетки с гербом СССР на одной из сторон.
— Они, милок, они! — вновь закивала старушка. — А другой разменной монеты нет. Немцы ить бумашки напешатали, вошь хошь карбованцы твои. А меди, как не було, так и нет. Да ты не пужайшя, вонь Кольке моему, надышь ушю шарплату рублями дали… И нишо, шо на полтишке Владимир Ильишь — за милу душу и в управе принимают.
— Спасибо, бабуль, за науку, — Вовка ссыпал монетки в карман.
— Нешашто, нешашто! — Макариха ловко свернула три бумажных кулька из старой газеты. Затем аккуратно заполнила их отборными зернами, зачерпывая семечки из мешка шершавой глиняной кружкой с отбитой ручкой. Вручив мальчишкам газетные свертки, она, не утерпев, поинтересовалась:
— А вы, хлопчики, шо за люди? По выговору — наши, а спиншаки, як фрицевы…
— Псы мы, бабуль, — произнес Путилов, лузгая семечки.
— Я к? Пшы? — озадачилась бабка. — Не поняла…
— А чого тут розумити, Макариха, — вмешался в разговор лысый потный толстячок в рубашке с вышитым воротом, торгующий в соседней палатке парной свининой, — хлопци з Горобьячой пади.
— С Воробьиной, шо ль, Мыкола?
— Вирно, — отдуваясь, произнес мужик, вынимая из кармана кисет с махоркой.
— Это с ушадьбы Подольшкого?
— Во-во, нимци там вийськову школу влаштували, зигнали хлопьят, у форму нарядили и муштрують…
Толстячок свернул козью ногу, прикурил. Самокрутка затрещала, газетная бумага вспыхнула. Мыкола поспешно сдул пламя и глубоко затянулся. Вдоль рядов поплыл терпкий аромат самосада.
— А ви, хлопци, в звильненни, або як? — добродушно полюбопытствовал толстяк.
— В увольнении, дяденька, — кивнул Петька.
— Добре, а гроши е?
— Есть мальца, — ответил Вовка.
— Так, може сала у мене солененького возьмете? — предложил мужик. — З хлибом дюже вкусно!
— Спасибо, дядька Мыкола, — покачал головой Вовка, — но мы позавтракали плотно. Может, попозже…
— Ну, як хочете, — отозвался мужик, враз потеряв интерес к мальчишкам.
— Пошли, что ли, дальше? А то до фильмы так и не доберемся, — заныл Сашка.
— Пошли, — ответил Вовка.
Троица мальчишек снялась с места и, лузгая семечки, продолжила свое шествие вдоль торговых рядов.
Глава 8
Возле лоточницы с мороженым мальчишки остановились.
— Вот оно, мороженое! — благоговейно произнес Сашка, прочитав надпись на тележке.
— Что, хлопчики, мороженого захотелось? — осведомилась дородная тетка в белом переднике, заметив интерес мальчишек.
— Ага, — глупо улыбаясь, ответил Сашка.
— Ну, так берите! Или денег нема? — Тетка прищурилась, как будто оценивая платежеспособность малолетних клиентов. — Если нема, то проваливайте — задарма угощать — ищите других дураков!
— Как это нема?! — возмутился Сашка. — Ну-ка, подержи, — он сунул Петьке бумажный кулек и залез в карман. — Вот, видела? — продемонстрировал лоточнице смятые бумажки Чернюк.
— Вижу-вижу — настоящий богатей! — заливисто рассмеялась толстуха. — Какого мороженого хотите, барин?
— Самого вкусного! — напыжившись от ощущения собственной значимости, произнес сдавленным голосом Сашка. — А оно что, разное бывает?
— Есть молочное, сливочное и пломбир, — ответила продавщица. — Есть фруктовое, шоколадное, эскимо на палочке…
— Ого, сколько, — стушевался Сашка, не зная, что выбрать.
— Тетенька, а вы посоветуйте, — бросился на помощь другу Вовка.
— Да, посоветуйте! — как за спасительную соломинку ухватился Сашка.
— Ну, тогда эскимо на палочке попробуйте, — предложила тетка.
— Дайте… два! — Сашка протянул деньги продавщице, сгорая от нетерпения.
Тетка взяла мелкую купюру, быстро отсчитала сдачу медью.
— А вам тоже по два? — спросила она Петьку с Вовкой.
— Не, мне одну, — произнес Путилов.
— Мне тоже, — кивнул Незнанский.
Продавщица рассчитала мальчишек, затем откинула толстую крышку тележки и вытащила из термоса четыре упакованные в фольгу порции:
— Угощайтесь, хлопчики!
— Спасибо, тетенька, — поблагодарил её за всех Вовка.
— Смотрите, смотрите, а оно еще и в шоколаде! — восторгался Сашка, сдернув золотинку с мороженого. — У-у-у! Вкушнота! — прошепелявил он, откусив сразу половину порции. — У-у-у! Жубы, жубы-то как ломит!
— А ты не спеши, хлопчик, — рассмеялась тетка-лоточница. — Потихоньку удовольствие растягивай — холодное оно!
— Угу! — кивнул Чернюк, катая во рту замерзший комок. — Ше же шразу не шкажали?
— Так я ж не думала, что ты вот так набросишься! — развела руками продавщица. — Ну, ничего, теперича знать будешь!
— Буду. — Сашка, наконец, проглотил подтаявшее лакомство и расплылся в счастливой улыбке. — Теперь тянуть буду! — сообщил он приятелям, лизнув языком огрызок эскимо.
— Гляди, язык не проглоти! — пошутил Петька, не торопясь разворачивая свою порцию.
— За своим последи! — огрызнулся Чернюк.
— Да перестаньте уже! — прикрикнул на друзей Вовка. — Вы подеритесь еще!
— Чего ты, Вован? — Петька толкнул плечом Путилова. — мы ж так, шутейно. Если бы…
Договорить он не успел: мимо парней проскочил плюгавенький субтильный мужичонка, умудрившийся толкнуть Петьку под руку. Мороженое слетело с палочки и плюхнулось в дорожную пыль.
