– Нам с Эми надо поговорить наедине.
Даргело и Хьюго вышли из зала. Лизетта взяла Мэйсон за руку и усадила за стол.
– Послушай, дружок. Все это зашло слишком далеко. Тебе пора уезжать из страны. Ты слышала, что за человек этот Гаррет. Я хочу, чтобы ты осталась на ночь здесь. Джуно обо всем позаботится, и, как только он подготовит все документы, ты сможешь безопасно переправиться в Швейцарию, а оттуда назад – в Америку.
Но Мэйсон, похоже, ее не слышала.
– Ты знаешь, я не понимаю одного. Он столько сделал, чтобы создать мне репутацию величайшей художницы мира.
Он обхаживал репортеров, умасливал членов выставочного комитета, даже настоял на том, чтобы для меня выстроили отдельный павильон. Зачем ему это все?
– Ты слышала, что говорил Джуно? Подделки Рембрандта. Ватикан. Кайзеровский музей. Как ты думаешь, как ему удалось добиться такого успеха? Неужели ты не понимаешь: чем более знаменит автор, тем громче дело. Тем более впечатляющим выглядит его успех.
И вдруг в один миг Мэйсон стало все ясно.
– Я никуда не поеду, – заявила она.
– Дружок, ты должна уехать.
– Я не позволю ему меня добить. Я не собираюсь бегать всю жизнь.
– Но у тебя нет выбора. Ты ничего не можешь сделать.
– Нет, кое-что могу. Это прошлое, что он так тщательно оберегает. Я могу раскрыть его тайну. И возможно, я смогу найти способ использовать то, что найду, как оружие против него.
– Это опасная игра.
– Возможно, но я в нее сыграю.
Когда они с Лизеттой покидали Бельвиль, Мэйсон чувствовала себя куда лучше – она была преисполнена решимости, сосредоточенна и спокойна. К тому же теперь рядом с ними был Хьюго, следовавший за Лизеттой, словно тень. Однако Лизетте присутствие громилы не слишком нравилось. Лизетта кипятилась и злилась.
– Я мирюсь с тем, с чем должна примириться, – грозя пальцем телохранителю, говорила Лизетта. – Но позволь мне предупредить тебя: если ты хоть раз обмолвишься Джуно о том, что говорится или делается в твоем присутствии, я пойду к нему и скажу, что ты залез ко мне в постель. Он мне поверит, потому что считает, что ни один мужчина не может передо мной устоять. И тогда он порежет тебя на мелкие кусочки и скормит тебя моим собакам. Ты понял?
Хьюго покраснел как рак. Он бросил взгляд назад, на пристанище своего господина, и нервно кивнул в знак согласия.
– Хорошо. А теперь пойди и отыщи для нас кеб.
Глава 14
Мэйсон и Лизетта стояли на тротуаре и, задрав головы, смотрели на окно Гаррета на четвертом этаже. За руку Лизетту держал один из ее коллег-циркачей, шимпанзе по имени Бобо. Часы только что пробили десять. До тех пор, пока не кончится представление и публика не повалит из Оперы, здесь будет относительно пустынно. В запасе у них был час или около того.
Всю прошедшую неделю Мэйсон безуспешно пыталась проникнуть в номер Ричарда, полагаясь на то, что человек, живущий по большей части в отелях, вынужден возить с собой важные документы. Она пыталась подкупить горничную, но получила отказ. Однажды она позволила Ричарду затащить ее в свой номер лишь затем, чтобы прикинуться нездоровой в очередной раз. Она специально оставила дверь незапертой, но на следующее утро, попытавшись вновь проникнуть на запретную территорию, обнаружила, что дверь на замке.
Ничего у нее не получалось.
Со своей стороны Гаррет прилагал максимум усилий к тому, чтобы сделать имя Мэйсон Колдуэлл общеизвестным. В дополнение к прочим своим инициативам теперь он планировал провести на следующей неделе гала-прием в строящемся павильоне. Гаррет часами торчал на месте будущего павильонa – чтобы стройка шла без помех и у бригады было все необходимое, зачастую требовалось его личное присутствие и горячее участие. Несмотря на нехватку свободного времени, натиск на бастион по имени Мэйсон только усилился. На самом деле, чем больше она избегала Ричарда, тем сильнее разжигался его аппетит. Он был неизменно внимателен. Он преувеличенно переживал по поводу ее самочувствия, отпаивая ее бренди, чтобы убить все мыслимые микробы, которые, возможно, ей досаждали. Но, поскольку ухаживания Гаррета действовали на Мэйсон расслабляюще, она отвергала их по мере сил. Он всеми способами – жаркими взглядами, нежными прикосновениями при каждом удобном случае и под каждым благовидным предлогом, явным нежеланием покидать ее у двери номера – сообщал ей о том, что снедаем желанием.
Однажды, находясь у нее в гостиной, Ричард подошел к ней со спины и, наклонившись, поцеловал в затылок, нежно перебирая пальцами вдоль позвоночника. Мэйсон поняла, что происходит, лишь обнаружив, что застежка на спине расстегнута. Ричард принялся стаскивать с нее платье, страстно целуя плечи. Мэйсон была на грани капитуляции. Хорошо, что ей вовремя пришло в голову заявить о своем нездоровье. И это ее спасло.
В другой раз, заметив напряженность Мэйсон, Ричард принялся разминать мышцы в области затылка.
– Почему ты не позволишь сделать тебе массаж? – предложил он. То, что он делал, было настолько приятно, что Мэйсон с трудом преодолела искушение согласиться. Проводить с ним время становилось все труднее. Несмотря на все свои тайные страхи и тайную ненависть, ее тянуло к нему так, как тянет к огню мотылька.
Недельный поиск информации о прошлом Гаррета не дал результатов. Мэйсон была горько разочарована.
