собственной глупости почти сразу оборвала контакты с Дарси, художница чуть ли не каждый час проверяла свою электронную почту. А Тельму кормила байками о том, что коннозаводчик, по всей видимости, уехал из поместья на какое-то время, а потому недоступен.
Тот интерес, какой проявляла к этому делу Тельма, та готовность, с которой она согласилась взвалить на себя столь сложную и многотрудную задачу по организации выхода в свет писем Дарси, – все это заставляло предполагать, что Тельма Клейн рассчитывает на вознаграждение. Специалист по творчеству Остин с этой своей интригующей, хотя пока и недоказанной теорией об эпизоде из личной жизни писательницы, настырная и грубоватая Клейн всегда являлась возмутительницей спокойствия в снобистском, тесном и предсказуемом мирке литературоведов и знатоков творчества Джейн Остин.
Теперь же, имея на руках неоспоримое доказательство в пользу своей теории о происхождении Дарси, одного из самых романтичных героев английской литературы, ученая дама предвкушала, как собьет спесь с этих высоколобых снобов. Тельма считала, и Элиза в том с ней покорно соглашалась, что именно ей, госпоже Клейн, даны исключительные права на демонстрацию туалетного столика Джейн Остин и писем Дарси в Нью-Йоркской публичной библиотеке, вплоть до того момента, пока сокровища эти не будут проданы с аукциона. Элиза, подыгрывая Тельме, согласилась передать ей исключительные права на соавторство в книге, где будет рассказана история обнаружения и обосновано значение писем. И признала, что книгу эту стоит подготовить к публикации до того, как кто-либо получит возможность взглянуть на пресловутые документы.
Разумеется, все эти приготовления отнимали массу времени и требовали многочисленных переговоров и обсуждений с юристами, библиотечным начальством и компетентными исследователями. В результате это стало самым отрицательным образом сказываться на бизнесе Элизы, ее интернет-галерее, что, собственно, и предсказывал Джерри. К счастью, у Элизы нашлось в запаснике немало работ, снимки которых стали постепенно замещать проданные через Интернет картины. Занимаясь организационными работами и бесконечным подписанием все новых контрактов, Элиза почти совсем забросила живопись и ночами кое-как пыталась наверстать упущенное.
Последнее обстоятельство окончательно подкосило и без того непрочные отношения с Джерри. Если прежде он мог свободно заскочить к ней вечерком или позвонить в самый последний момент, чтобы пригласить куда-нибудь поужинать, отныне консультант по инвестициям был вынужден оставлять свои сообщения на автоответчике, а если телефонный разговор все же случался, Элиза старалась свести его к минимуму. Первые дня два после их неудачного совместного обеда она вообще не подходила к телефону, когда звонил Джерри; позже смилостивилась и стала снимать трубку, но говорила с ним исключительно по делу.
Только через неделю после того, как он открыто обвинил ее в глупости за то, что отдает слишком много времени и сил каким-то таинственным письмам, Джерри все же удалось вырвать у нее согласие пообедать вместе.
Памятуя о последнем, столь неудачно закончившемся обеде в закусочной по соседству с домом, Джерри на сей раз выбрал весьма элегантный ресторан, со свечами, французской кухней и соответствующим интерьером. Едва Элиза вошла в это дорогое заведение в потрясающем черном платье для коктейлей, как Джерри стремительно поднялся навстречу ей из-за столика, который зарезервировал заранее.
– Элиза! – Голос его слегка дрожал от волнения, он взял ее за руку и запечатлел на костяшках пальцев влажный поцелуй. – Ты выглядишь сегодня совершенно потрясающе! – довольно громко заявил он.
Джерри провел Элизу к столику, уставленному хрусталем и серебром, и отодвинул для нее стул.
Высвободив руку из его цепких пальцев, Элиза уселась и одарила приятеля ослепительной улыбкой.
– О, Джерри, как мило, спасибо, – сказала она, несколько удивленная столь пылким проявлением галантности, чего прежде за Джерри не наблюдалось.
– Я страшно по тебе соскучился, – признался он. – За последнюю неделю мы едва ли парой слов перемолвились.
Элиза настороженно косилась на старого приятеля и спрашивала себя: неужели столь недолгое расставание раскрыло в обычно сдержанном Джерри совершенно новые качества, выявило глубоко запрятанные запасы любви и заботливости?
– Прости, что не могла уделить тебе больше времени, – повинилась она. – Но неделя выдалась сумасшедшая. – Обрадованная тем, что ей наконец есть с кем поделиться новостями, кроме Уикхема, Элиза подалась вперед и понизила голос почти до шепота: – На данный момент это страшная тайна. Так что смотри, чтоб никому! Библиотека планирует сделать мой туалетный столик и найденные в нем письма гвоздем выставки Джейн Остин, а осенью в «Сотбис» намерены провести аукцион.
Джерри так и расцвел в улыбке.
– Но это же здорово! Ну а что твой таинственный коллекционер Дарси, о котором ты мне рассказывала? От него ничего нового?
Улыбка на лице Элизы тут же увяла, она покачала головой. К ней вернулось мучившее ее вот уже несколько дней чувство вины.
– Нет. Боюсь, я слишком его обидела…
Она задумалась на секунду, и тут вдруг в голову ей пришла совсем новая и неожиданная идея.
– Подумываю даже съездить к нему в Виргинию, – неожиданно для самой себя выпалила Элиза. И после некоторого раздумья добавила: – Возможно, если получится встретиться с Дарси, смогу лично рассказать ему о письмах… и при этом он не будет знать, что я – та самая грубиянка, которая так оскорбила его в Интернете…
Тут голос ее замер, но мысль продолжала работать.
«А что, очень даже неплохая идея», – подумала она.
Погруженная в размышления об этом новом плане, Элиза не заметила, как Джерри взял ее руку в свою. Она подняла глаза и поймала на себе его внимательный и встревоженный взгляд. Узкое лицо Джерри даже слегка исказилось от волнения.
– Элиза, – тихо и торжественно начал он, – прежде чем ты пустишься на поиски этого романтического героя…
Джерри нервно сглотнул. Глаза его так и стреляли по сторонам, оглядывая зал.
– Вообще-то, – продолжил он и отпил большой глоток воды из бокала, – мы с тобой знакомы уже достаточно долго. И я хочу спросить об одной важной вещи…
Элиза понятия не имела, что это будет за вопрос, однако ее несколько насторожила нервозность Джерри.
– О чем это ты?
Джерри покраснел и откашлялся. Снова оглядел уютный маленький зал, потом посмотрел ей прямо в глаза.
– Скажи, Элиза… не согласишься ли ты… Может, ты рассмотришь такой вариант, как вложение части выручки за письма на аукционе в один весьма перспективный интернет-проект?
Она сидела, совершенно потрясенная. Понадобилось несколько секунд, чтобы побороть закипающий гнев. Вот это поворот! Сколько дней прошло с того момента, когда он заявил, что ее интерес к письмам – всего лишь напрасная и глупая трата времени? Элиза не верила своим ушам. Получается, что верный Джерри не прочь попользоваться ее деньгами, вырученными от продажи писем, которые сам считал дурацкими и никчемными. А нервозность его объяснялась тем, что он осознавал собственное лицемерие, однако и это его не остановило. Элиза дрожала от ярости. Она резко убрала руку со стола и поднялась.
– Ты что? – удивленно спросил Джерри.
Изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие, она бросила:
– Я ухожу. Доброй ночи.
– А как же обед?
Элиза глубоко вздохнула, взяла со стола бокал с водой и выплеснула содержимое прямо в физиономию Джерри.
– Да пошел ты к черту, – сказала она и быстро вышла из зала.
Оказавшись на улице, Элиза остановилась, привалилась спиной к стене. Все еще дрожа от злости, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Она и сама не понимала, с чего так вскипела. В конце концов,
