любящую жену, какой и является на самом деле.
Это всего лишь отголоски послеродовой депрессии, но с ними она разберется сама, без таблеток и психиатров — оставьте только меня в покое, благодарю вас!
Он перестал спорить, а вскоре опять улетел на одно из бесконечных совещаний.
Оливия пресекла разговоры Аннабел и Жанины на послеродовые темы, напомнив, что они уже беседовали о том же самом после рождения Дэнни.
— И не предлагайте мне послеродовую гимнастику! Я ненавижу упражнения, а кроме того, у меня нет времени.
Аннабел сказала:
— Послеродовая депрессия ужасна. Я прошла через это после рождения Тэнди. Никто тебя не понимает, ни муж, ни врач, ни родные. Все твердят: «Возьми себя в руки!» А ты думаешь: если бы я могла взять себя в руки, то не было бы никакой депрессии. Попробуйте йогу, Оливия.
— Йогу?
— Хатха-йогу. Она мне очень тогда помогла, да и сейчас помогает, если я огорчена и удручена. От нее худеют и стройнеют, она избавляет от депрессии и учит расслабляться, улучшает сексуальную жизнь и вообще омолаживает.
— Звучит как волшебство, — заметила Оливия с кривой улыбкой.
— Это и есть волшебство, — возразила Аннабел. — К тому же чертовски простое, им можно заниматься везде, даже на рабочем месте. Я вам покажу.
Да, хатха-йога оказалась лучшим лечением из придуманных людьми, Оливия сожалела, что не воспользовалась им после рождения Дэнни.
— Ты что, молишься? — спросила однажды утром Бэрди, когда увидела Оливию, после бурной перебранки с возомнившим о себе автором, сидящей на полу со скрещенными ногами, руки за головой, взгляд направлен в пространство.
— Нет, я избавляюсь от дурных флюидов, Бэрди. Это называется хатха-йога.
— Ладно, дорогая, когда покончишь со своей хатхой, будь добра сообщить в редакторский отдел твое решение по новой рекламе.
Когда Оливия возвращалась с работы, она часто заставала в бассейне Аннабел с детьми и домработницей Аннунциатой, Верити Йорк с Дэнни и медсестру Жанину, так что ей оставалось лишь присоединиться к общей суете и веселью.
В компании единомышленников Оливия приучала к воде и дочку, хотя той едва исполнилось два месяца. Все, затаив дыхание, наблюдали, вынырнет ли в очередной раз малышка.
— Вода — наш природный элемент, она не может повредить, — успокаивала Аннабел. Подобно гуру, она уютно сидела в позе «лотоса» на бортике бассейна, выложенного голубой мраморной плиткой. Французские застекленные двери отделяли бассейн и террасу от внутреннего дворика с кострищем для шашлыков. Солнечный свет поздней весны красиво освещал оживленное лицо Аннабел. — Наше тело на две трети состоит из воды. Мы произошли из глубин Мирового океана. Священник крестит нас святой водой. В Индии люди тысячелетиями несли и несут свои беды к великому Гангу. Вода стремится к воде…
Каролина, слава Богу, всплыла. Оливия выхватила дочку из бассейна, безмерно радуясь, что та булькает от счастья, а не от воды. Она завернула ее в полотенце и вручила Верити, бродившей по бортику в купальнике. Контракт с мисс Йорк, отлично присматривавшей за Дэнни, был продлен на год.
Жанина Харви сказала:
— К сожалению, Оливия, мне пора на вечернее дежурство. Завтра мы попробуем ароматерапию. Вы вернетесь к четырем?
— Только если буду работать во время ланча.
— Уж постарайтесь, ароматерапия — это очень полезно…
— Мамочка, мамочка! — позвал ее Дэнни, которого с двух сторон поддерживали Брайс и Тэнди. — Смотри, мамочка, я могу плыть!
— Отлично, дорогой… Прошу прощения, но, я слышу, телефон звонит… — Оливия накинула белый махровый халат, потом взяла мобильный телефон: это Стюарт звонил из Нью-Йорка.
— Оливия, милая, как ты сегодня?
— Великолепно. С помощью друзей осваиваю йогу, уже овладела позами «Рыба», «Лев» и «Кошка». Завтра будет ароматерапия — если я вернусь вовремя. Правда, завтра с утра и днем много встреч, но я надеюсь успеть к Жанине. Она теперь председатель нашего Мидхэрстского общества матери и ребенка, внедряет программу взаимопомощи без врачебных рецептов. Аннабел руководит йогой, Аннунциата делает массаж и ароматерапию… Нет, это не музыка, это Тэнди упражняется на свирели. Дэнни учится плавать… А как ты? Нет, дурачок, я знаю, что ты уже умеешь плавать! Что? Извини, я не слышу — плохая связь… — Оливия заткнула ухо. — Да, я тоже скучаю по тебе, дорогой. Мне тоже кажется, что прошла целая вечность… Позвони мне из аэропорта Кеннеди, когда тебя встречать. Эрнст подъедет на «даймлере»… Ну, пока, целую.
Оливия убрала антенну мобильного телефона, скинула махровый халат, открыла бутылку шампанского, принесенную Верити, и погрузилась в ароматизированные пузырьки джакузи с бокалом в руке, удовлетворенно вздохнув. Нет, в жизни жены миллионера все же есть кое-какие преимущества, сказала она себе.
На следующий день Оливия за ланчем встречалась с агентом, который старался повысить гонорар клиента. Ее школьная подруга, адвокат Джейн Феннингтон-Бэйнс, присутствовала в основном для моральной поддержки. Но когда Оливия поняла, что ланч грозит затянуться, она принесла извинения и встала.
— Мне пора, я должна вернуться в Фаррингдон. Если хотите еще выпить — пожалуйста, за счет «Лэмпхауза»!
— Не беспокойся о нас и о деле, иди, дорогая, ланч был превосходный. — Джейн помахала вслед рукой. — Семья явно берет верх над бизнесом… — Последнюю фразу Оливия уловила, когда Джейн сочла, что она уже за пределами слышимости.
— Где Бэрди? — спросила она Натали. — Мне надо до ухода перекинуться с ней словечком.
— Она в редакторской, смотрит новую обложку.
Оливия обнаружила Бэрди в окружении девушек из старой фирмы, они разглядывали фотографии, разложенные на столе. Оливия подумала, что это, должно быть, книжные иллюстрации. Но все выглядели почему-то смущенными, как будто начальница поймала их на чем-то недозволенном, особенно Бэрди.
— Хэлло, дорогая, а я думала, что ты еще на ланче… сейчас иду!..
— Не беспокойся, Бэрди, я ухожу домой. Зашла только сказать, что в список приобретений надо включить новый роман Бернис Уинтергарден, который обещает стать бестселлером. Позвони ее агенту и сообщи, что мы его берем. Подготовь встречу с агентом и автором для заключения контракта.
— Как скажешь, дорогая.
— А это что такое?.. — Оливия повернулась к столу с разложенными на нем фотографиями, которые начали поспешно прятать от нее. — Это Стюарт, да? — Она схватила одну из них.
— Э… это привез один человек из торонтского отделения…
— Это на яхте у Фэй Ратленд. Знаете, ее новый бестселлер «Голливуд или грудь» «Маккензи, Торонто» откупило у «Маккензи, Нью-Йорк».
— Грудь в новом силиконовом облике, как у кинозвезды, Оливия. «М-Т» устроило в ее честь большой прием… мы только смотрели…
Оливия едва ли слышала все эти уклончивые объяснения, пока смущенные девушки разбегались по рабочим местам. Ее внимание было сосредоточено на фотографии, где Стюарт уютно помещался между Фэй Ратленд и Винни Легран, одной рукой обнимая обнаженные плечи Фэй, а другой — Винни, с которой он делил весьма непрофессиональный поцелуй. Была видна часть стола с большим количеством напитков. Схваченный объективом камеры, Стюарт, со сползшим галстуком и расстегнутым воротом, представал в весьма неприглядном виде — и без жены!
Вот почему девушки так жадно разглядывали фотографии Стюарта Маккензи, привезенные «кем-то»
