селении — связь между пришельцами и аборигенами была построена на взаимном уважении. Основателем и вдохновителем этой невиданной общины стал Этьен, изменивший их жизнь. Жак, который на родине вынужден был сражаться за веру, теперь чувствовал свою близость с другими, так отличающимися от него людьми. Как это произошло?
А нужно-то было всего лишь начать искать то, что объединяет людей, что является общим для всех, а не заострять внимание на различиях и тем более не осуждать и не бороться с ними. Сейчас Жак убеждался все больше, что подобное сосуществование возможно только с изменением взгляда человека на смерть. В этом заключалась сила Этьена и ошибка христиан, особенно кальвинистов, — полагать смерть спасением, а не естественным эпилогом жизни человека. При кальвинистском подходе жизнь являлась лишь преддверием чего-то лучшего и непреложного, что ждет человека после смерти. Этьен же учил, что все рождены для лучшего на земле и что различия должны служить не причиной для борьбы, но стимулом, чтобы понять другого.
Так было написано в старинной книге, которую Этьен привез с собой из Европы, ревностно хранил в сооруженном специально для нее алтаре и иногда читал вслух всему селению. В общине разговаривали на французском, однако сильно изменившемся под влиянием местного наречия. Книга была написана по- гречески, но переведена Этьеном на этот новый язык и потому — понятна всем. Она объединяла их, позволяла всем вместе создавать прекрасную картину мира, потому что говорила именно об устройстве мира, о жизни и смерти. О смерти не как перечеркивающей все существующее, но как о преобразующей силе. Души людей не умирают, а изменяют свое состояние, так же как тела, как идеи. Нет начала и нет конца, нет рождения и нет смерти. Существует только жизнь в своем постоянном развитии и изменении. А единственной постоянной целью является стремление к достижению гармонии.
Счастливое существование общины было подтверждением правоты Этьена и его книги. Жак начал задаваться вопросом: нужно ли распространять принципы Этьена среди других людей, расширять их общину, присоединять к себе другие поселения? И в конце концов задал Этьену эти вопросы.
— Ты прав, Жак. Я тоже давно размышляю на эту тему, но пока не решился начать. Меня останавливает страх, что распространение нашего учения вызовет конфликты. Увы, это заложено в человеческой природе.
— Я сам пережил эти конфликты, Этьен, но пережил и освобождение. Его мне дало осознание возможности другой жизни. Все просто, смотри. В животном мире не бывает войн. Бывает борьба, но лишь за выживание и спасение потомства. Человеку же этого недостаточно. Он постоянно хочет владеть всем — территорией, богатствами, даже самим человеком и его идеями. Любой предлог хорош, чтобы начать войну. Особенно когда во главу угла ставится различие между людьми, уверенность, что сильный умнее слабого, что он всегда прав. Но мы-то убедились, что других можно понять, что можно договориться жить вместе, не прибегая к оружию. Помнишь племя, угрожавшее нам? Мы же смогли решить все мирно, поделившись с ними припасами. И это послужило им примером. Они сами присоединились к нам и живут теперь в мире и согласии.
— Я боюсь, Жак, что, если мы пойдем проповедовать наши принципы, рано или поздно найдутся люди, которые станут утверждать, что они лучше других поняли учение, а это, в свою очередь, вызовет несогласие остальных. Иногда достаточно искры, чтобы вспыхнуло пламя. Мы можем сами породить зло, желая посеять добро. Нужно быть очень осторожными. И если существует кто-то, способный распространять наши идеи, — это только ты, Жак. Ты все пережил сам, в тебе есть спокойная сила и разум, чтобы объяснять людям, как жить вместе, в гармонии.
Жак был счастлив, что Этьен правильно понял его устремления. Он гордился его доверием и тем, что теперь сможет читать драгоценную книгу, в которой написана правда о предназначении человека. Этьен сам предложил ему это и оставил одного перед алтарем, к которому до сего момента не приближался никто, кроме самого Этьена. Жак с трепетом открыл книгу. Он понимал текст, так как прекрасно знал греческий язык и даже занимался переводами, печатая их в парижской типографии.
— Будь осторожен, Жак. Книга очень древняя и требует деликатности. Но самое главное, помни: не существует на земле абсолютной и единственно возможной истины. Есть разные способы, разные пути, чтобы приблизиться к ней. Эти пути зависят от пережитого опыта, от знаний, от уровня развития общества. Важно лишь прийти к той же цели — жить в мире и согласии, научиться различать добро и, что намного труднее, зло.
Еще десять лет в Новом Свете
Жак Морсо устал. Его миссия принесла хорошие результаты, но все давалось с огромным трудом. Поселение увеличилось, но структура осталась прежней: одинаковые спартанские хижины, разделение труда и меняющееся распределение ролей как насущная необходимость.
Этьен сильно сдал, и Жак продолжал начатое, сопровождаемый верным краснокожим другом по имени Кепег. Часто им приходилось уходить довольно далеко, забредая на новые, незнакомые земли. Анн учила грамоте местных детей, а Жаклин, уже взрослая женщина, ожидала рождения ребенка.
Но на душе у Жака было неспокойно. Будто тучи каждый вечер затягивали горизонт — его беспокоила одна мысль. Сможет ли их община выжить? Они сделали очень трудный выбор: решили не создавать отряд для защиты от возможного нападения извне. Этьен, согласно своим принципам, сразу же исключил любое вооружение, тогда как Жак склонялся к тому, чтобы иметь если не военную, то хотя бы организованную защиту населения.
— Если ты сделаешь всего один шаг в этом направлении: допустишь мысль, что нельзя решить любые проблемы диалогом и личным примером, посчитаешь, что идея мира и братства между людьми может иметь исключения в определенной ситуации, то наша миссия потерпит крах.
— Но я же имею в виду только защиту, чтобы нас не уничтожили в самом начале. А потом мы постараемся открыть наши принципы.
— Будь осторожен, Жак. Ты прекрасно знаешь, сколько людей погибло и сколько стало убийцами во имя Бога, веры или принципов. Это бесконечная борьба, человек слаб, а насилие — самый простой метод «решить» все проблемы. Наша книга предупреждает об этом: «Люди должны быть свободны и объединены, но лишь на основе братства и взаимного участия. Потому что стремление к свободе легко может превратиться в угнетение». Мы должны быть смелыми и подавать пример, пусть даже это опасно. Ведь еще опаснее для нас будет потеря веры в братство и неприменение силы.
Жак знал, что Этьен прав. Самый незначительный акт насилия мог спровоцировать бесконечную цепь ненависти, мщения, смерти. Он снова брался за книгу, закрывал глаза и начинал по памяти воспроизводить первые фразы текста на греческом. Он повторял их многократно, как стихи, как колыбельную для своих будущих внуков. Да, он обнаружил настоящую причину своего страха — он боялся за ребенка, который должен был родиться. Жак не хотел, чтобы он оказался беззащитен, чтобы рос, не зная, что люди могут проявлять жестокость и что нужно быть готовым противостоять темным силам человеческой природы. Жак знал, на какие ужасные поступки способен человек.
Да, здесь, на этом еще никому не известном клочке земли, произошло чудо, подтверждавшее, что утопия может стать реальностью. Но как хрупка эта реальность! Жак полностью отдавал себе в этом отчет. Повторяя, как заклинание, строки из древней книги, он понял, что чем глубже слабость, темная природа человека, тем сильнее и смелее нужно бороться против нее.
«Добро — это единственная красота, красота — единственное добро, и любовь их объединяет. Следуй за своим духом…» — таково было начало книги. И таковы были убеждения Жака. Теперь он понял, что каждый человек должен сам осознать истину этих строк. Для одного это будет легко, для другого — трудно, почти невозможно.
В общине они старались жить по этим единственно правильным законам. Но жизнь всегда преподносит человеку вызовы. Сейчас вызов заключался в росте и укрупнении общины. Их было уже почти триста человек, и, разумеется, всегда находились поводы для разногласий. Люди старались не доводить дело до ссор, пользуясь проверенным методом: попытаться войти в положение другого, понять причины его несогласия, поменять свое видение. Но делать это должны были обе стороны. Этьен обладал особенным
