Метаморфозы

        Сок содержала в себе, пошла на потребу для тела;

        Крепкая ж часть, что не гнулась совсем, в костяк обратилась,

410 Жилы же в части камней под тем же остались названьем.

        Времени мало прошло, и, по воле Всевышних, каменья

        Те, что мужчина кидал, и внешность мужчин обретали;

        А из-под женских бросков вновь женщины в мир возвращались.

        То-то и твердый мы род, во всяком труде закаленный,

415 И доказуем собой, каково было наше начало!

        Разных по виду потом животных своим изволеньем

        Вскоре земля родила, когда разогрелась от солнца.

        Сырость прежняя, ил и болотная липкая влага

        Стали от зноя вспухать, и зародыши всяческой твари,

420 Вскормлены солнцем живым, как в материнской утробе,

        В них развивались и свой принимали со временем облик.

        Так, покинет едва семиустый влажные нивы

        Нил и теченье свое предоставит прежнему руслу,

        И под светилом небес разогреется ил нанесенный,

425 Много животных тогда хлебопашцы находят под каждым

        Камнем земли: одних в зачаточном виде, при самом

        Миге рожденья, других еще при начале развитья,

        Вовсе без членов, и часть единого тела нередко

        Жизнь проявляет, а часть остается землей первобытной.

430 Ибо, коль сырость и жар меж собою смешаются в меру,

        Плод зачинают, и все от этих двоих происходит.

        Если ж в боренье огонь и вода, — жар влажный, возникнув,

        Все создает: для плодов несогласье согласное — в пользу.

        Так, лишь потоп миновал, и земля, покрытая тиной,

435 Зноем небесных лучей насквозь глубоко прогрелась,

        Множество всяких пород создала — отчасти вернула

        Прежние виды она, сотворила и новые дивы.

        И не хотела, но все ж, о огромный Пифон, породила

        Также тебя, и для новых людей ты, змей неизвестный,

440 Ужасом стал: занимал ведь чуть ли не целую гору!

        Бог, напрягающий лук,[40] — он ранее это оружье

        Против лишь ланей одних направлял да коз быстроногих, —

        Тысячу выпустив стрел и почти что колчан свой исчерпав,

        Смерти предал его, и яд из ран заструился.

445 И чтобы славы о том не разрушило время, старея,

        Установил он тогда состязанья, священные игры, —

        Звали Пифийскими их по имени павшего змея.

        Ежели юноша там побеждал в борьбе, или в беге,

        Или в ристанье, за то получал он дубовые листья:

450 Не было лавров еще: прекрасным, длинноволосым,

        Феб им виски окружал любою древесною ветвью.

        Первая Феба любовь — Пенеева[41] Дафна; послал же

        Деву не случай слепой, а гнев Купидона жестокий.

        Как-то Делиец[42], тогда над змеем победою гордый,

455 Видел, как мальчик свой лук, тетиву натянув, выгибает.

        «Что тебе, резвый шалун, с могучим оружием делать? —

        Молвил. — Нашим плечам пристала подобная ноша,

        Ибо мы можем врага уверенно ранить и зверя;

        Гибельным брюхом своим недавно давившего столько

460 Места тысячью стрел уложили мы тело Пифона.

        Будь же доволен и тем, что какие-то нежные страсти

        Может твой факел разжечь; не присваивай подвигов наших!»

        Сын же Венерин ему: «Пусть лук твой все поражает,

        Мой же тебя да пронзит! Насколько тебе уступают

465 Твари, настолько меня ты все-таки славою ниже».

        Молвил и, взмахом крыла скользнув по воздуху, быстрый,

        Остановился, слетев, на тенистой твердыне Парнаса.

        Две он пернатых достал из стрелоносящего тула,

        Разных: одна прогоняет любовь, другая внушает.

470 Та, что внушает, с крючком, — сверкает концом она острым;

        Та, что гонит, — тупа, и свинец у нее под тростинкой.

        Эту он в нимфу вонзил, в Пенееву дочь; а другою,

        Ранив до мозга костей, уязвил Аполлона, и тотчас

        Он полюбил, а она избегает возлюбленной зваться.

475 Сумраку рада лесов, она веселится добыче,

        Взятой с убитых зверей, соревнуясь с безбрачною Фебой.

        Схвачены были тесьмой волос ее вольные пряди.

        Все домогались ее, — домоганья ей были противны:

        И не терпя и не зная мужчин, все бродит по рощам:

480 Что Гименей, что любовь, что замужество — нет ей заботы.

        Часто отец говорил: «Ты, дочь, задолжала мне зятя!»

        Часто отец говорил: «Ты внуков мне, дочь, задолжала!»

        Но, что ни раз, у нее, ненавистницы факелов брачных,

        Алая краска стыда заливала лицо молодое.

485 Ласково шею отца руками она обнимала.

        «Ты мне дозволь навсегда, — говорила, — бесценный родитель,

        Девственной быть: эту просьбу отец ведь исполнил Диане».

        И покорился отец. Но краса твоя сбыться желаньям

        Не позволяет твоим; противится девству наружность.

490 Феб полюбил, в брак хочет вступить с увиденной девой.

        Хочет и полон надежд; но своим же вещаньем обманут.

        Так, колосьев лишась, возгорается легкое жниво

        Или пылает плетень от факела, если прохожий

        Слишком приблизит его иль под самое утро забудет, —

495 Так обратился и бог весь в пламя, грудь полыхает,

        Полон надежд, любовь он питает бесплодную в сердце.

        Смотрит: вдоль шеи висят, неубраны, волосы. «Что же, —

        Молвит, — коль их причесать?» Он видит: огнями сверкают

        Очи — подобие звезд; он рот ее видит, которым

500 Налюбоваться нельзя; превозносит и пальцы и руки,

        Пясти, и выше локтей, и полунагие предплечья,

        Думает: «Лучше еще, что сокрыто!» Легкого ветра

        Мчится быстрее она, любви не внимает призыву.

        «Нимфа, молю, Пенеида, постой, не враг за тобою!