5
День настал так же внезапно, как вечером наступила ночь. Иосиф проснулся от ощущения, что что?то произошло. Открыв глаза, он увидел незнакомого человека, который сразу замахнулся копьем и приказал ему лежать без движения.
Возле догоревшего костра стояли двое, глядя на спящих путников. У Иосифа не было сомнений, кто это такие: их загорелые на солнце лица, взлохмаченные бороды, сшитые из звериных шкур одежды и оружие в руках говорили сами за себя. Тот, что был пониже, держал наготове копье; высокий и, судя по всему, главный, был вооружен мечом. Первый по–кошачьи прыгнул к Иосифу и прошипел:
— Не шевелись и молчи, если хочешь жить.
Иосиф не шевелился. Вскоре он понял, что его спутники тоже не спят. Но все лежали без движения, так как человек с копьем был начеку, тотчас поворачиваясь к тому, кто только шелохнется.
— Спокойно, — сказал высокий разбойник. — Кто посмеет встать, тот умрет. Я хочу только денег. Если отдадите их без сопротивления, я сохраню вам жизнь. Начнем с вас! — указал он рукой на купцов.
Один из них что?то пробормотал, но разбойник с копьем подскочил к нему и приставил к горлу острие.
— Быстро! — приказал высокий.
Он что?то рявкнул своему напарнику, и тот, не выпуская из правой руки копья, левой потянулся за лежащей на земле корзиной. Подходя по очереди к лежащим, он от каждого требовал кошелек, а получив, бросал его в корзину. В это время высокий разбойник следил, чтобы никто не шевелился. Он не спускал глаз с путников и грозно повторял:
— Лежать спокойно! Одно движение — и я заколю!
Купцы, тяжело вздыхая, отдали свои деньги. Теперь человек с копьем подошел к фарисею.
— Я раввин. Я провозглашаю Закон Божий. Всевышний покарает тебя, если ты меня ограбишь, — пытался возражать лежащий.
Человек с копьем бросил быстрый взгляд на товарища, но тот крикнул:
— Не слушай его! Он болтает о Всевышнем, а думает только о себе. Отнимай, а если не отдает, всади ему в глотку копье!
— Увидишь, что ты будешь наказан, — сказал фарисей, вкладывая кошелек в руку бандита.
Товарищ фарисея пошевелился. Разбойник подскочил к нему и поставил ногу ему на грудь. Тут он увидел, что под головой лежащего спрятан меч. Быстрым движением он схватил его и отшвырнул назад.
— Твое счастье, что ты не пытался им воспользоваться. Давай деньги!
Иуда отдал кошелек без слов.
— Теперь ты, — сказал бандит, прижимая острие копья к груди крестьянина.
— Смилуйся, — начал плакать бедняк, — смилуйтесь… Я бедный человек, у меня ничего нет…
— Давай, что есть!
— Постой, — неожиданно сказал высокий. — Я вижу рядом с ним мальчика. Он говорит, что у него нет денег, тогда пусть отдает мальчика.
— Пощадите! — воскликнула женщина, срываясь с места. — Пощадите! Это мой сын! Господин, это мой сын!
— Врежь ей как следует! — крикнул старший.
Второй бандит ударил женщину ногой в живот так, что она упала. Когда она попробовала подняться, он ударил ее снова и наступил ногой на горло. Но он все равно не мог схватить мальчишку, потому что обе его руки были заняты. Тогда, поставив корзину на землю, он схватил мальчика за волосы, но тот с криком прижался к отцу. Чтобы его оторвать, разбойник снял ногу с груди женщины. Она сразу же вцепилась в его плащ. Он обернулся и уже хотел нанести ей удар копьем. В этот момент Иосиф вскочил и схватился за древко копья.
— Убей его! — закричал высокий бандит.
Второй разбойник издал бешеный крик. Он старался вырвать копье из рук Иосифа. Иосиф не умел драться, однако труд с детских лет сделал его сильным. Его сила была известна в Вифлееме; когда надо было поднять что?то тяжелое, то посылали за ним. Он всегда приходил, с готовностью служа другим. Он вывернул копье неожиданным круговым движением и не только вырвал копье из рук разбойника, но и повалил того на землю. Другой бандит уже подбежал с мечом в руке, но, видя, с какой ловкостью Иосиф разоружил его товарища, остановился.
— Я убью тебя! — закричал он, пытаясь напугать Иосифа криком.
Однако теперь уже все вскочили на ноги и схватили палки. Сопровождавший фарисея молодой человек подобрал свой меч. Бандит понял, что ему не устоять перед численным превосходством, и бросился бежать. За ним поспешил и второй, даже не попытавшись захватить свою добычу. Иосиф отшвырнул копье и склонился над лежащей женщиной. Она была в крови. Рыдая, женщина прижимала к себе плачущего мальчика.
— Он ничего тебе не сделал? — спросил Иосиф.
— Он не отнял Дисмаса, — она залилась одновременно и плачем и смехом. — Ты спас его, господин.
Она схватила Иосифа за руку и хотела ее поцеловать, но он убрал руку и отстранился. Только сказал мальчику:
— Позаботься о матери. У тебя есть масло?
— Да, господин, есть, — заверил тот поспешно. Он был теперь полон смирения и боязливого уважения. — Я сделаю так, как прикажешь, господин.
Купцы разобрали свои кошельки. Они о чем?то пошептались между собой. Затем чернобородый приблизился к Иосифу.
— Мы хотим отблагодарить тебя за защиту, — сказал он. — Возьми эти несколько сиклей* в знак нашей благодарности…
Иосиф покачал головой:
— Не надо мне ваших денег.
— Но это прекрасные серебряные сикли, — сказал чернобородый, пересыпая монеты в ладонях. — Посмотри — на них ты можешь много купить и для себя, и для своих родных. А мы хотим тебя отблагодарить. Если бы не твоя смелость…
— Вас спас Всевышний, — ответил Иосиф. — Если хотите Его отблагодарить, раздайте деньги нищим.
Иосиф отошел напоить осла. Потом хотел было его навьючить, но остановился, видя, что другие этого не делают: вместо того чтобы идти дальше, они громко обсуждали происшедшее. Даже фарисей и его спутник, словно забыв о своем статусе исключительных и единственно чистых, включились в общий разговор. Ничто не могло сдержать оживленной беседы. Все говорили одновременно, перекрикивая друг друга и жестикулируя. Казалось, это будет длиться вечно. Когда же, наконец, они наговорились и решили отправиться в путь, солнце было уже высоко на небе, а зной стал мучительным.
Их путь продолжался по краю пустыни, вдоль русла реки Иордан, текущей вниз. Дорога постоянно поднималась в гору. Стена зарослей уже не бросала на нее свою тень, и пустыня дышала зноем. Наконец дорога стала спускаться вниз. Ущелье простиралось у ног путников. Изумрудная полоса спутанной гущи колючих кустарников и тамариска** была похожа на длинный ковер, на котором плели свой узор меандры*** реки. На противоположной стороне долины одна над другой громоздились такие же блекло– красные горы, как и на этой стороне.
На скалистых террасах можно было тут и там заметить какие?то селения. Но если бы путники решили до них добраться, то им бы пришлось сойти с дороги и подниматься в гору. Поэтому они не покидали дороги и, несмотря на жару, старались идти быстро, чтобы дотемна добраться до брода на ручье Иавок. Но когда наступила пора наибольшей жары, они были вынуждены задержаться на отдых.
