Похоронили с почестями на военном участке кладбища. Рота пальнула в воздух, взлетели вороны над Николо-хованским, и сослуживцы отправились всем автобусом обмывать смерть героев.
Побывка — фантазея. Это магическое для египтян слово — «фантазея».
Солдат сидит на камне, курит и говорит задумчиво:
— Мистер, у меня завтра фантазея!
А что это значит? А то, что он поедет домой и будет всю неделю лежать в постели с женой. В перерывах макая лепешку в тахину и запивая чаем. Пожевывая травку-стимулятор гыр-гыр.
Демографы подсчитали, что за время пятилетней «войны на истощение» и бесчисленных солдатских фантазей население Египта увеличилось на несколько миллионов.
ЕГИПЕТ: ОБРЫВКИ КАДРОВ
(Каир, март-71)
Гелиополис, пансион «Дахаби». Ночная охота за крысой. Чуть не достал ее шваброй в ванной. Она сидела на бойлере, глядя на меня бешеными красными глазками. Это был момент: кто — кого. В результате она — меня.
Командный пункт ПВО, планшет во всю стену. Пока солдатики ведут фломастерами желтые трассы «Фантомов», офицеры курят. Тихо комментируют полеты, как футбольный матч.
Внезапная паника: израильские самолеты ускоряются и идут к Асуану. Неужто разбомбят высотную плотину?
Желтые пунктиры бегут по планшету — к югу, потом резко сворачивают к Красному морю.
Пронесло!
Народ рукоплещет.
Все идут курить.
КПП в Асуане. Мухи достают. Зовут денщика. Из портативной брызгалки, похожей на огнемет, он начинает распылять пахнущую сладковатым бензином жидкость. Мухи падают.
Переводчик Рязанцев смотрит на свою «Сейку»: операция по травле мух продолжалась три минуты.
Через полчаса мух опять полно. Надо снова звать денщика.
Египетская часть, Сахари-сити. Арабские солдаты спят, обмотав головы полотенцами, выставив босые пятки.
Раздается тонкий писк нубийского комара. Один комар, второй, третий. Спящие ни одной пяткой не пошевелят.
Вопрос: у них что, дубовые пятки, что ли?
Вижу их курносые лица, и еще — слышу их хриплые голоса: полковник Дессуки, лейтенант Баркуки. Не могу больше слушать их безумный, бесконечный разговор о положительном влиянии травки гыр-гыр на потенцию.
Выхожу из КПП: рассвет, песчинки хамсина в лицо и заунывный вой муэдзина.
За барханом можно и помочиться. Лишь бы на змею не наступить. Они тут о каких-то змеях- пятиминутках говорят.
Вилла Насера, Гелиополис. Одинокая женщина что-то кладет в багажник. Рядом стоят два мощных охранника. Одинокий гриф в бреющем полете над Каиром.
Насер умер полгода назад. Неужто здесь витает его беспокойный дух?
Старый аптекарь-грек:
— Будь осторожен в Египте, сынок! Не пей воду из Нила, не ешь рыбу из Нила. И, главное, не ходи по местным блядям — шармутам. Получишь триппер, сынок. Tu auras la chaude-pisse, mon fils.
(их шаг — не наш шаг!)
Египетские военные. Как они странно по-английски подбегают, подпрыгивают и отдают честь! Не то что наши — печатают прусским шагом. Прусский шаг — лучший в мире. Остальное — несерьезно.
Этой ночью спецрейсом из Москвы доставили последнюю модификацию МиГ-21. Самолет стоит, завернутый в маскировочные чехлы, направив нос в сторону Израиля.
— Теперь мы им покажем! — потирает руки египетский генерал.
Пузатые советские советники не могут скрыть радости. Им кажется, что война за Ближний Восток выиграна.
(странное дело)
Осень 71-го, ночной Каир. Мы с Сашей миновали проспект Фуада, вышли на площадь Оперы. По пути опрокинули несколько склянок хамсаташар. В кинотеатре «Опера», потом сгоревшем, смотрим фильм The Strange Affair с Майклом Йорком. Странная история. Про полицейского и проститутку в Лондоне 60-х.
После сеанса выходим на площадь Оперы, затягиваемся «Ротмансом».
До Саши доходит: The Strange Affair — это не странное дело, а дело Стрейнджа.
Я с ним категорически не согласен. Мы долго спорили, но, заглянув в Интернет сорок лет спустя, я выяснил, что он был прав.
ПОЛКОВНИК БАРДИЗИ И ИСХОД ХАБИРОВ
(ноябрь 71-го)
Ветры перемен все сильнее дуют над Египтом. Антисоветские настроения в Египте крепчают. Хабиры поговаривают, что за ними следят, что ненавистный Бардизи собирает компромат и готов выложить его в любой момент.
Полковник Бардизи… Его имя нагоняло ужас на русских хабиров. В египетской военной контрразведке он отвечал за безопасность иностранных специалистов. А также контролировал их поведение. У него были сотни внештатных осведомителей в египетских войсках. Думаю, каждый солдатик-шофер докладывал службе Бардизи о спекуляциях хабиров и блядстве их жен.
Бардизи был незримо с нами.
Рассказывая о посещениях недозволенных мест — кабаков, кабаре и казино, переводчики оглядывались:
— Потише, тут могут быть люди Бардизи!
Ходили слухи о тайных допросах в резиденции Бардизи, о шантаже и пытках.
Сам Бардизи выглядел дружелюбно, наведывался с инспекциями в корпуса Наср-сити, смотрел сладострастно на полные тела хабирш, источавших мускусные ароматы.
Поговаривали, что он позволял себе визиты в их квартиры, когда мужья уезжали на Суэцкий канал. Он ласкал волосатой лапой их белые тела, шептал ласковые слова, делал подарки. Подарком могло быть отселение соседей, перевод на другую квартиру и реже — флакончик египетских духов.
После смерти Насера полковник Бардизи быстро почувствовал антисоветский настрой Садата и усилил работу среди военспецов. Стучать стали больше, пьяных хабиров задерживали чаще, о теневых сделках советских людей стало известно начальству. На этой волне египетское офицерство перестало скрывать презрение к хабирам и начало открыто проявлять симпатию к Западу.
