борта, крен удалось стабилизировать на уровне 18 градусов. Запас плавучести оценивается младшим механиком, старший навечно остался в котельном отделении номер один, в тридцать процентов.
— Огонь по 'Рюрику' из всех стволов продолжать! — оценив повреждения как очень серьезные, но пока не смертельные старший офицер, а теперь командир корабля, Хироши Судзуки, решил по возможности продолжать бой, а потом уже попытаться спасти корабль, — как только сможем дать ход — курс на Вейхйвей. Там починимся насколько это без дока возможно, и попробуем дойти до Японии. Русским сейчас не до нас, они должны спасать свой 'Рюрик', чтоб его потопили глубинные демоны!
— Раз уж у нас никак не получается, — проворчал себе под нос пытающийся наладить хоть какое то управление шуртросами из остатков боевой рубки кондуктор сверхсрочник, — то воистину остается только надеяться на демонов глубин…
В чем то молодой японский капитан второго ранга был прав, русским действительно было не до их старого крейсера. И никто из русских кораблей не стал бы отвлекаться от прорыва на Северо Восток и идти на Запад только ради того, чтобы добить его, но… Хочешь рассмешить богов — расскажи им о своих планах. Еще до попадания оставившего 'Наниву' без хода, началась цепь случайных событий предопределившая ее судьбу.
Для начала, видя что 'Микаса' и особенно 'Фусо' жестоко страдают от огня русских кораблей, командир старого 'Чиен иена' попытался прикрыть их, вклинив свой антикварный корабль между ими и отрядом Руднева. Тот не мог оставить это без внимания — если главный калибр на 'Чиене' устарел окончательно, то шестидюймовки были вполне современными, и могли серьезно повредить его корабли. В результате 'Варяг' и 'Аскольд' перенесли огонь с 'Фусо' на старый броненосец. 'Фусо' действительно стало легче, и возможно именно этот жертвенный маневр старого корабля и позволил ему выжить — ведь в момент выхода из боя запас плавучести новейшего броненосца снизилась до двадцати пяти процентов. Прими он на себя и те снаряды, что пришлись на долю 'Чиена', скорее всего он бы боя не пережил. Но подставляясь под огонь двух крейсеров капитан первого ранга Кенто Имаи рисковал уже своим кораблем. Теоретически бронепояс 'Чиена' был пока непроницаем для шестидюймовых снарядов, но уже был пробит в двух местах восьмидюймовками 'Баяна'…
В рубке 'Варяга' Руднев кусал усы, пока все шло… Пожалуй терпимо. Все составленные до боя планы русских пошли собаке под хвост, но то же самое можно сказать и о планах японских. Ни одна сторона не может взять верх, но примерно это и ожидалось, а ничейный исход — в пользу русских. Хуже другое — его, Руднева, планы проведения следующей операции силами крейсеров сразу после битвы силами быстроходных крейсеров, уже трещали по швам. Сражение еще далеко не закончилось, а 'Баян' уже, судя по его плачевному виду, нуждался как минимум в двух недельном ремонте. Даже 'Варяг', на котором сам Руднев держал флаг, получил сквозную пробоину на баке от десятидюймового снаряда (слава богу бронебойного, взрыватель которого сработал уже после пролета 'сквозь' бак крейсера) и пару шестидюймовых попаданий. Крейсер имел легкий дифферент на нос, который пока не влиял на ход. Но задуманный назавтра выход в поход вокруг Японии силами четырех крейсеров отряда при поддержке броненосного 'Баяна' придется отложить минимум на неделю. А если ждать ремонта 'Баяна', то как бы и не две. А ведь этим выходом Руднев надеялся поставить японским адмиралам если не мат, то точно шах…
— Что же он сволочь делает, Всеволод Федорович? — отвлек адмирала от преждевременного планирования завтрашнего дня крик командира 'Варяга'.
Проследив за указательным пальцем Степанова, который столь грубо вернул его в реальность дня сегодняшнего, который еще надо было пережить, Руднев выругался. 'Чиен Иен' по плавной дуге начал смещаться на пересечку уже почти проскочившего 'Рюрика'. Перед Рудневым снова стоял типичный выбор командира — кому умирать сегодня, а кому — завтра. Если крейсера его отряда, а больше некому, не помешают попытке тарана 'Чиена', то уворачиваясь от него 'Рюрик' отклонится к Югу, и его могут успеть настигнуть броненосцы Того. Это если таран не удастся, в противном случае 'Рюрик' утонет еще быстрее. Но атакуя древний китайский броненосец крейсера неминуемо пострадают от огня как самого 'Чиена', так и от 'Микасы' с 'Фусо', к которым придется приблизится кабельтов на двадцать пять. Если еще хоть один крейсер получит серьезные повреждения или будет потоплен… Тогда о задуманном массовом минировании портов Японии, которое должно склонить империю Восходящего солнца к быстрому заключению мира, можно забыть до весны. Сколько жизней русских солдат и матросов унесет эта трижды не нужная России война за эти несколько месяцев? Всяко больше чем те пяток сотен, что сейчас погибнет на 'Рюрике', если просто продолжать вести отряд 'шестятысячников' прежним курсом… Пятьсот моряков погибших сейчас на твоих глазах, или несколько тысяч в ближайшие месяцы в окопах и на море? Или попытаться положиться на 'авось' и попробовать успеть и там и тут? Тяжела ты доля офицера и тем более полководца, если у тебя не атрофировалась совесть, то рано или поздно она тебя заживо сгложет изнутри.
— К гребаной японской матери! — вволю выматерившись в сторону японцев Руднев повернулся к сигнальному квартирмейстеру и начал отдавать уже выполнимые команды, — мы этого антикварного камикадзе обязаны утопить до того, как он собьет 'Рюрик' с курса! Приказ по отряду 'ход самый полный, огонь по 'Чиену', готовность к торпедной атаке, заклепать клапана'! Забьем козлов!
На секунду запнувшись сигнальный квартирмейстер Вандокуров с мрачной усмешкой отстучал и окончание фразы. Он прекрасно понимал, что это была не часть отдаваемой по отряду команды, но адмирал выразился настолько точно и емко, что…
Спустя пару минут на идущем в кильватере 'Варяга' 'Аскольде' подняли на фок мачте флаги с литерами З и К. С мостика идущего вторым крейсера просемафорили 'Забьем козлов'. Спустя еще несколько минут военно морское хулиганство подхватили и 'Богатырь' с 'Очаковым', отрепетировав сигнал 'Аскольда' они так же подняли на мачтах 'ЗК'******.
— Всеволод Федорович, вы помните что у нас на 'Варяге' носовой аппарат уже из надводного стал подводным, и им пользоваться нельзя? — напомнил Степанов.
— Помню, нам хватит и бортовых, с четырех крейсеров это восемь торпед, хрен это корыто от залпа увернется.
— И как вам в голову пришло стрелять из минных аппаратов залпами? Ведь каждая торпеда стоит НЕСКОЛКО ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ! Вот чувствует мое сердце — после войны вас за это взгреют, Всеволод Федорович, — сочувственно покачал головой командир 'Варяга'.
— Зато ТАК мы можем попасть, а не увернуться от одиночной, пусть и точно нацеленной торпеды, это надо чтобы цель была без хода.
На мостике 'Счастливого дракона'******* капитан первого ранга Кенто Имаи горько усмехнулся своим мыслям. Воистину ни один благородный порыв не остается безнаказанным. Но самым обидным было то, что сейчас его броненосец утопят по ошибке. Ни о каком таране, а судя по решительным действиям Руднева его поворот расценили именно так, он и не помышлял. Снаряд 'Варяга' разорвавшийся в румпельном отделении лишил его возможности управлять броненосцем, и того просто несло в сторону 'Рюрика'. Кенто понимал, что атаки четырех современных крейсеров его старичку не пережить. Да, пробить пояс снаряды русских не смогут, но он короткий, а скосы бронепалубы и барбеты им вполне под силу. Осталось только молиться, чтобы артиллеристы 'Чиена' успели нанести врагу максимальные повреждения до того, как его корабли погибнет.
— Огонь по головному, максимальная скорострельность! — мысли командира никак не отразились на его лице, подчиненным незачем нервничать, это может повлиять на точность стрельбы, — главный калибр, постарайтесь успеть выстрелить на сближении.
Пи времени перезарядки устаревших двенадцатидюймовых орудий в пять минут, это было почти невыполнимое пожелание. Впрочем — выстрелить канониры носовой башни успели. Попасть правда не удалось, незадолго до этого на броне барбета разорвался снаряд с 'Очакова' и долгожданный залп был произведен со сбытым прицелом. А второго башня сделать уже не успела… За пятнадцать минут сближения в левый борт старого броненосца попало тринадцать шестидюймовых снарядов. Семь из них попали в бронепояс, и или отрикошетили или разорвались не пробив его. Восемь шестидюймовых и один 190 миллиметровый снаряд легли в не бронированных оконечностях старого корабля, и этого хватило для его опрокидывания. Ударом милосердия стал снаряд с 'Богатыря', пробивший барбет правой башни и вызвавший взрыв картузов с порохом. Перед смертью 'Чиен' добился пяти попаданий в 'Варяг', выбив два орудия и сделав две опасные пробоины в правом борту.
После неожиданно быстрого утопления японского броненосца перед Рудневым встал очередной
