Но Дэви появился снова на Острове Русалок только через два дня.
За это время лето на Иннэрмале успело кончиться и наступила осень — с резким холодным ветром, с низкими серо-черными тучами и с густой сеткой дождя над Снежными Горами.
Яхта «Дельфин» подпрыгивала на волнах, светясь иллюминаторами двух кают, но еще ярче сияли хрустальные окна-стены «Лучезарного», соединенного с «Дельфином» коротким абордажным мостиком.
Когда Дэви вошел в каюту «Лучезарного», Рон лежал на мохнатой коричневой шкуре крокки и что-то писал в вахтенном журнале. При виде Дэви бывший заморок выронил ручку и с радостным воплем вскочил.
— Охэй, наконец-то! — взвыл он. — Явился! Где ты пропадал? Тут без тебя были такие дела!
Дэви молча стащил мокрый схорт и не глядя швырнул его в угол.
— Двинем к Китовой Скале? — присматриваясь к нему, чуть тише сказал Рон. — Я раздобыл парочку чудесных гарпунных ружей…
— К Скале так к Скале, — ответил Дэви, сбрасывая сапоги. — Хоть к кракену в зубы, мне все равно…
— Та-ак, похоже, акулы сегодня могут жить спокойно… — протянул Рон. — Ладно, тогда отпущу нашу яхту в свободный полет, она совсем застоялась, бедняжка!
Он скрылся в рубке, и почти сразу «Лучезарный» плавно поднялся в воздух.
Когда Рон вернулся в каюту, по хрустальным стенам барабанил дождь, Иннэрмал успел скрыться из виду, а Дэви сидел на полу с вахтенным журналом в руках.
— Ты, я вижу, без меня не скучал! — подняв глаза на Рона, свирепо сказал Дэви. — Разве мы не договорились, что ты в одиночку не будешь…
— Э, нет, мы договаривались только, что я не буду ловить в одиночку акул! — живо возразил Рон, усаживаясь напротив. — Я их без тебя и не ловил. А насчет крокк уговора не было. И вообще — какого черта, старик? Пока ты прохлаждался в Пределе, здесь творились такие дела, не мог же я все это время загорать на бережку!
— Это какие такие дела?
— Ну, например, Корвин собрал большой отряд истребителей крокк, и если бы я не поторопился, я бы остался без добычи. А теперь — смотри, какой у нас теперь новый коврик!
Дэви перестал сверлить Рона взглядом, погладил густой жесткий мех, дернул чудовищный коготь на конце одной из восьми лап и проворчал:
— Ладно, проехали… Рон, скажи… Когда ты гонялся по Ассагардону за этим ковриком, ты случайно не заглядывал в маяк?
— А как же, конечно, заглядывал! Мы все там отдыхали после охоты. Знаешь, торни навели в маяке полный блеск, и стены там вымахали уже на шесть метров! Теварец хочет полностью восстановить маяк и снова зажечь на нем огонь, корабли вот-вот начнут заходить в Лунную Гавань — как же городу баз маяка?
— Рад слышать, только я не об этом!
— Да знаю я, о чем ты — но я ничего никому не говорил, клянусь Тэннисолем, ни единого словечка! Понятия не имею, откуда они узнали…
— Значит, все уже знают?! И… И что сказал Теварец?
— Ну-у, когда мы все сидели у его камина — Лис, Корвин, Хон-Хельдар, Хорстин, еще много народу — все начали ко мне приставать, скоро ли вернется Маг Стрелы? Знаешь, старик, ты всем срываешь грандиозный Праздник Конца Большой Смуты. Нельзя же праздновать такое без спасителя Запределья…
— От спасителя слышу! И если ты не перестанешь болтать чепуху, одним спасителем станет меньше, клянусь!
— Да, так вот, я ответил, что понятия не имею, когда ты вернешься из Предела. А Теварец тогда хмыкнул и сказал: «Оставьте, Магу Стрелы сейчас не до нас, он изо всех сил старается быть счастливым, а это такой тяжелый труд!»
— Он так сказал?
— Слово в слово.
— Ч-черт! — простонал Дэви и въехал себе ладонью по уху. — О, бури, шторма и цунами, как я теперь покажусь ему на глаза?!.
— Да в чем дело, ста…
Оглушительный удар грома прервал Рона на полуслове, пол вздыбился, голова динозавра на стене клацнула челюстями, лампочки под потолком беспорядочно замигали: это яхта влетела в грозу.
Дэви всегда обожал летать сквозь грозы, и, может быть, «Лучезарный» нарочно нырнул в эту тучу, чтобы доставить ему удовольствие… Уж что-что, а тучи выбирать «Лучезарный» умел!
Гром взревел за хрустальным колпаком, как раненный тираннозавр, все кругом потемнело — и взорвалось бешеной пляской молний, ветра и дождя.
Гибкие плети молний хлестали по заговоренному хрусталю, гром разрывал барабанные перепонки, по прозрачным стенам лупили дождевые потоки, среди туч мелькали крылья грозовых драконов, вокруг вдохновенно хохотали Демоны Бури, на бортах яхты плясали голубые электрические разряды…
Но Дэви безрадостно смотрел на все это великолепие, и когда Рон крикнул:
— Дэви, айда, потанцуем на палубе! — мотнул головой и пробормотал:
— Иди, танцуй, я не хочу…
— Тогда давай слетаем на Изумрудную Равнину, там уже третий день гуляет весь Кольдр! — гаркнул ему в ухо Рон сквозь канонаду громовых ударов. — Знаешь, какой там сейчас потрясающий шурум-бурум, праздновать конец смуты явились даже файяры и скельды! Лис говорил, что их разноцветные костры и фейерверки видны аж с Перевала Кентавров, а над равниной льется такой звездный дождь — только успевай загадывать желания! Повидаемся с Эрвином, Ярсом, Ловисом…
— Как-нибудь в другой раз…
— Тогда может, смотаемся в Тэннисоль, устроим скачку по поднебесному мосту? Спорим, мой Огонь в два счета перегонит твоего Вихря!
— Не буду я спорить…
«Лучезарный» спикировал, пробив грозовые тучи, — так круто, что Рон вместе с мохнатым восьмилапым ковром заскользил к стене.
— Да что с тобой такое?! — с досадой вскричал бывший заморок. — Того ты не хочешь, этого не хочешь! Елы-палы, у тебя такой вид, как будто ты все эти дни не наслаждался семейной жизнью, а мучился в Подвалах Погибших Душ!
— Наслаждался?! — Дэви нырнул вперед, поймал шкуру крокки за лапу и рывком водворил друга на прежнее место. — А ты бы наслаждался, если бы с тобой обращались, как с заводной игрушкой?! И если бы тебя все время учили, как надо себя вести — да еще при всех и в полный голос?! И если бы тебя три раза в день заставляли молиться?! И по пять раз в день силком поили какао?!
Меч, висящий над койкой Дэви, громко зазвенел, как звенел обычно перед большой битвой. Дэви встал, подошел к койке, крепко стиснул дрожащий эфес и почувствовал, как ненавидящая дрожь передается не только его руке, но и хрустальному куполу «Лучезарного».
— Нет, я бы всем этим не наслаждался, — проговорил принц светлых эльфов сквозь яростный звон. — Значит, Теварец прав: быть счастливым — тяжелый труд?
Дэви прошептал успокаивающий заговор, выпустил эфес, вернулся к Рону и снова уселся на полу, скрестив ноги.
— Теварец всегда прав, а вот ты круто промахнулся, когда решил, что Черная Королева стала похожей на фею Амину! Ну почему она никогда не слушает, что я ей говорю? И почему все время норовит то схватить меня за плечо, то причесать меня, то протащить по улице за руку, как будто бы мне три года? Меня тошнит от ее рук, брр! Когда вчера она начала примерять на меня двадцатый свитер, даже продавщицы меня пожалели, а она знай себе зудит: «Нет, этот свитер не идет к твоим глазам, нет, эта рубашка не идет к твоей прическе, нет, такое сейчас уже не носят…» И почему я должен таскать крест?! Я же не паук- крестоносец!
