Глава XIX
Михал с Витеком переобувались в раздевалке, когда туда вбежал Вихан, а вслед за ним запыхавшийся Вечорек. Оба они были в отличном настроении и, увидев Михала, подбежали к нему.
— Привет, Михал! Ты куда пропал? — начал Збышек.
— Зря ты с нами в субботу вечером не пошел! — подхватил Вечорек. — Фейерверк получился на все сто! Ты еще такого не видел.
За спиной Вечорека вдруг раздвинулись пальто, и показались головы Данки и Гражины.
— Збышек! — с укором воскликнула Гражина. — Что ж вы нам не сказали? Мы бы тоже с удовольствием посмотрели.
Збышек сердито покосился на Вечорека.
— В чем дело? Вы про что? — спросил он у девочек, словно не понимая, о чем идет речь.
— Ну как же, Юрек говорил о фейер… — начала Данка, но не успела закончить фразу, как Вечорек протянул в ее сторону свои громадные лапищи.
— Что я говорил? Что? — угрожающе наступал он. — Вот как дам в ухо, будет тебе фейерверк! Узнаешь, как подслушивать.
Обе девочки, удивленные тем, что Збышек, обычно выступавший в их защиту, сейчас даже пальцем не шевельнул, делая вид, что старательно стряхивает с брюк какую-то невидимую пылинку, в замешательстве покинули раздевалку.
— Ладно, я его проучу! — проговорила уязвленная Гражина. — Пусть теперь попробует нести мой портфель или попросить деньги взаймы!..
— Значит, он и у тебя брал взаймы? — прервала ее удивленная Данка. — Ты никогда мне не говорила об этом!..
— Ты мне тоже не говорила! — огрызнулась Гражина.
— Он просил по секрету.
— У меня тоже, и, если бы я не проболталась.
— Вот видишь! Он должен мне пятнадцать злотых.
— А мне двадцать два. И все не отдает… Только обещает. Ну, теперь я ему ни гроша больше не дам! — грозилась Гражина. — И что он всюду таскается с этим противным Вечореком?
В раздевалке тем временем Витек искоса посматривал на Михала, который, зашнуровав кеды, поднял голову и, глядя Юреку прямо в глаза, сказал:
— Я не люблю дурацких фейерверков.
— Как это — дурацких? — вскинулся Вечорек. — Не был, а треплешься.
— Отваливай! — Михал встал со скамейки. — Или ты хочешь пожелать мне спокойной ночи?
— Ты что, чокнулся? Сейчас утро, при чем здесь ночь? — криво усмехнулся Збышек.
— А при том! Как схлопочет раза два по уху, так у него сразу темно в глазах станет!
Звонок возвестил начало первого урока.
А на последнем, которому, казалось, не будет конца, раздался негромкий стук, и в приоткрытой двери сначала показалась голова, а затем и вся внушительная фигура директора.
Ребята дружно вскочили с парт, но, повинуясь нетерпеливому жесту директора, снова сели. Вероятно, случилось нечто чрезвычайное: обычно директор заходил в класс в начале урока, вместе с учителем.
— Сколько на твоих серебряных? — толкнул сосед Вихана, а тот, подняв руку, показал на пальцах: до звонка три минуты.
Директор вполголоса сказал что-то учителю. Речь шла, как видно, о чем-то из ряда вон выходящем; учитель высоко поднял брови, хотел не то что-то сказать, не то спросить, но директор уже шел к двери. По дороге он успел окинуть класс внимательным взглядом, и Витеку показалось, что на их парте глаза его задержались чуть дольше.
— Дело труха! Тут что-то разгорается, — шепнул Витек Михалу.
— Не каркай. Что может разгораться? Если только аппетит перед обедом, — ответил тот и оглянулся на сидящего в среднем ряду Вечорека, который с выражением обезьяньей радости на лице обмакивал в чернильнице светлые кончики волос сидящей перед ним Алинки Чуперской.
«Измажет всю кофту», — подумал было Михал, но тут пронзительный звонок известил об окончании урока.
— Останьтесь на местах, — проговорил учитель и вытянул вперед руку, словно собираясь удержать срывающуюся с привязи стихию.
Возможно, что в иное время это и было бы необходимо, но на этот раз все и без того застыли в полной неподвижности; в класс вошел директор, на этот раз в сопровождении… милиционера и какого-то малыша.
— Что такое? Кто это? — пронесся шепот.
Никто ничего не понимал. Только Вечорек мгновенно сполз под парту. У него всегда получалось это виртуозно, как у фокусника. Не раз и не два спасался он таким способом в затруднительных ситуациях. Но сегодня обычная ловкость ему, как видно, изменила — он сдвинул парту, и Алинка резким движением повернула назад голову. Правая ее коса метнулась через плечо, заляпала чернилами парту, потом тетрадь и черными пятнами прошлась по белой блузке.
— Ой! Новая кофта! — вскрикнула Алинка. — Мамочка моя!
Директор был уже тут как тут. Крепкой рукой он вытаскивал из-под парты упирающегося и красного, как свекла, Вечорека.
— Это он! Это он вырвал у меня деньги! — закричал вдруг малыш, бросился было в сторону Вечорека, но на полдороге остановился и так же поспешно вернулся на прежнее место, за спину милиционера.
Директор, придерживая Вечорека за воротник, вывел его на середину класса.
— Присмотрись получше, — обратился он к малышу. — Это действительно он?
— Он, он! Только тогда он был не такой красный.
— Ты! Ты!.. — лопотал Вечорек. — Ты меня видел? Узнал? Приснилось тебе.
— Ничего мне не приснилось! — Малыш еще ближе придвинулся к милиционеру.
— Этот и еще двое. Их трое было. Ага! Вон еще тот, у окна который сидит! Точно, он! Только тогда он был не такой бледный! — Парнишка указывал пальцем прямо на Збышека Вихана, который действительно сидел бледный как полотно.
— Выйди из-за парты! — коротко бросил директор, и Вихан понуро встал рядом с Вечореком.
— Ты говорил — трое. Третьего здесь нет? — спросил милиционер.
— Третья была вроде девчонка. Только в штанах. В зеленых, как трава, и в черном свитере.
Парнишка стал внимательно осматривать поочередно всех сидящих девчонок и ребят.
В классе установилась гробовая тишина: мало ли что может привидеться пацану? Может и обознаться. Ткнет пальцем, и все…
Но малыш пальцем не ткнул. Он не обнаружил того третьего, который был «вроде девчонкой, только в зеленых штанах».
— Нет. Ее здесь нет, а то я сразу бы ее узнал, — заявил он. — Она уговаривала их не хулиганить. А они ее не слушали.
— Ты врун! Брехло! — шипит снова весь красный от злости Вечорек.
Зато Вихан оправился от первой растерянности и стал оправдываться:
— Честное слово, я не знаю, что сочиняет этот малыш. Я в глаза его не видел! У меня мама тяжело больна — у нее плохо с сердцем, — и она ждет, когда я вернусь из школы, а то бы я…
— У тебя больна мать? — спросил директор.
— Да, очень больна, — Вихан нервно кусал губы, а голос его дрожал от волнения, — все праздники пролежала в постели. И мне надо сейчас идти в аптеку…
Резко хлопнула крышка парты. Это вскочила Гражина Сузик и, подняв руку, проговорила:
— Можно, я скажу? Я знаю! Этот малыш мог все перепутать. А может, он близорукий? У моей мамы тоже больное сердце! Надо понять тревогу Збышека. Ведь…
— Ты хотела что-то сказать о поведении этих учеников… — прервал ее директор.
— Да! Я точно не знаю, что произошло в субботу вечером, но они, честное слово, ничего плохого не
