Синие глаза Джулианны озорно блеснули.
— Теперь, когда мой брат убрал из числа приглашенных эту ужасную Элизабет и ее прихлебательницу Генриетту, мы сможем рассказать вам обо всех тех ужасных вещах, которые они творили с самого начала сватовства.
Похоже, Эми и Жоржетта ничего не скрывали от Джулианны и доверяли ей.
Неожиданно Жоржетта остановилась.
— Боюсь, мисс Мэнсфилд сочтет нас злыми сплетницами.
Джулианна встревоженно посмотрела на Тессу:
— Может, Элизабет удалось и вас склонить на ее сторону, как она это ловко проделала со всеми остальными девушками?
Тесса заставила себя улыбнуться:
— Говоря словами вашей матери, разве я выгляжу так, словно с дерева упала?
Обе девушки прыснули со смеху.
Спускаясь в гостиную, Жоржетта с Джулианной обсуждали планы на предстоящую неделю — примерить гардероб друг друга, поменять ленточки на шляпках, рассказывать страшные истории на ночь и прочее в том же духе. Поначалу Тесса радовалась тому, что их дружба была искренней, но по мере приближения к гостиной она вдруг стала понимать, что они словно забыли о цели приезда — о финальном раунде сватовства. Они обе не сказали ни слова о Тристане.
Возможно, в этом не было ничего плохого, но все же Тессе это не нравилось. Может, им не хотелось говорить о Тристане в ее присутствии? Она бы и впрямь почувствовала себя неловко, если бы девушки стали обсуждать герцога. К тому же ее раны были слишком свежи, чтобы она могла спокойно слушать, как Жоржетта говорит о нем.
Тристан как-то спрашивал у нее, почему она так не любит Жоржетту. Откровенно говоря, она невзлюбила ее с первого взгляда, еще не познакомившись толком. Но в тот день она впервые заметила интерес Тристана к Жоржетте и стала подсознательно враждебно относиться к ней. В глубине души Тесса понимала, что именно Жоржетта станет наиболее вероятной претенденткой на роль будущей супруги Тристана, и поэтому делала все, что было в ее силах, для того, чтобы перетянуть Тристана на свою сторону. Что бы он ни говорил, это она соблазнила его и сделала так, что он не выбрал ни одну из девушек. Вместо этого он, как честный человек, сделал предложение именно ей, потому что не хотел повторить бесчестные поступки своего отца.
Тристан в глубокой задумчивости стоял у буфетной стойки в гостиной.
— Дружище, тебе налить бренди? — раздался несколько удивленный голос Хокфилда.
Слова друга вернули его к действительности. Налив два бокала бренди, он со стоическим выражением лица подал один Хокфилду, а другой Босвуду. Себе он наливать не стал, поскольку боялся пить бренди в таком взволнованно-агрессивном состоянии. Пока маркиз пространно рассуждал насчет речи, которую он собирался произнести на следующей неделе в парламенте, Тристан думал о своем, периодически, кивая головой.
Тесса позволила ему целовать и ласкать себя. Боже милостивый! Она и сама делала то же самое с ним! Она дала ему все… все, кроме девственности. А теперь заявляет, что они должны просто забыть о том, что между ними произошло. Она хочет предотвратить скандал, она дает ему возможность выйти из воды сухим. Ему бы только радоваться этому, но он почему-то не радовался.
— Вот и они! — сказала герцогиня.
В гостиную вошла Тесса без тени улыбки на лице, следом появились сестра и Жоржетта. Все трое сделали реверанс, потом Тесса села в кресло в дальнем углу гостиной и взяла себе чашку чая.
— Прощу прощения, — пробормотал Хокфилд, усаживаясь рядом с Тессой.
Тристан отвернулся. Он не хотел, чтобы она видела, как он расстроился из-за ее отказа.
Откашлявшись, Босвуд обратился к Тристану:
— Может, покажете мне ваш замечательный сад?
Герцогу вовсе не хотелось, чтобы Босвуд загнал его в угол, поэтому он ответил:
— Разумеется, но не сейчас. Подождем мою матушку.
Босвуд сделал глоток бренди и негромко произнес:
— Тогда, может, отойдем в сторонку, чтобы нас никто не слышал?
Тристан кивнул и пошел за Босвудом к распахнутому французскому окну, выходившему на парадный вход в особняк.
Тристан не хотел начинать разговор первым, поэтому молчал, глядя на буйное цветение вьющихся растений вдоль низкой ограды и конусообразные кусты с густой блестящей листвой. Еще до того как отец полностью обескровил поместье своей игрой и долгами, здесь отлично поработал садовник, создавший множество замечательных лужаек и пестрых цветников. Тристан собирался показать все это Тессе, но теперь все изменилось.
И виноват во всем был только он сам.
Сделав еще один глоток бренди, Босвуд начал разговор:
— У меня были большие сомнения относительно участия дочери в этом… сватовстве.
Его мягкий тон не обманул Тристана.
— Но вы все же дали ей свое разрешение, — сухо констатировал он.
— Жена убедила меня в том, что у нашей дочери никогда больше не будет такой возможности. — В глазах Босвуда мелькнул опасный огонек. — У вас ведь есть сестра, Шелбурн. Полагаю, вы бы просто убили того, кто осмелился бы проявить ненадежность и непостоянство по отношению к ней.
Тристан мысленно посмеялся срытой угрозе, но вслух сказал:
— Защита — лучший способ нападения. Я защищаю свою сестру, чтобы, предотвратить любую возможную угрозу извне.
Босвуд заинтересованно приподнял брови:
— Вы бы позволили ей участвовать в подобном сватовстве?
— Если вы не одобряете эту идею, можете в любой момент отказаться от участия и забрать дочь. Я не сочту это обидой.
— Неужели моя дочь так мало значит для вас, Шелбурн? Вы так просто отпускаете ее?
Босвуд незаметно расставил Тристану ловушку, чтобы вынудить его объявить о своих намерениях или же пойти на риск оскорбления Жоржетты.
— Я глубоко уважаю и вашу дочь, и мисс Хардуик.
Маркиз слегка склонил голову набок.
— Весьма дипломатичный ответ. Ценю вашу предусмотрительность и осторожность.
Это была еще одна известная уловка Босвуда — завалить оппонента комплиментами и тем самым усыпить его бдительность, а потом уже уничтожить. Тристан оставил его слова без внимания и комментария.
Некоторое время оба молчали, глядя на лужайку, и цветники перед домом, потом Босвуд сказал изменившимся голосом:
— Она моя единственная дочь.
Эти слова прозвучали неожиданно искренне и тем caмым тронули сердце Тристана.
Прошло еще несколько минут в полном молчании.
— С ее братьями все было гораздо проще, — снова заговорил Босвуд. — Они, как положено, перебесились и нагулялись в молодости, потом остепенились и вспомнили о своих обязанностях. Жоржетту же я до сих пор помню с косичками и котенком на руках. Конечно, я не могу оставить ее при себе навсегда… — Босвуд красноречиво взглянул на Тристана. — но я не могу перестать волноваться за нее до тех пор, пока не уверюсь в том, что мужчина, за которого она рано или поздно выйдет замуж, любит ее так же, как я.
Для Тристана это был удар ниже пояса.
Он посмотрел в глаза Босвуду и понял, чего стоило маститому политику такое признание. Он понимал, что чувствует Босвуд, потому что точно такие же чувства он сам питал к своей сестре Джулианне. Тристан не мог сказать Босвуду то, что тот хотел услышать от него, но и лгать ему он тоже не хотел.
