Глава 19
В ночь на пятницу Тесса проснулась от стука в дверь. Ничего не понимая со сна, она села в постели, с трудом открыв глаза. Уже в следующее мгновение она поняла, что находится не дома в своей постели, а в поместье Гейтвик-Парк.
Стук в дверь повторился. За стеной послышался глухой стон и характерный звук позывов к рвоте. Угли в камине едва тлели, слабо освещая комнату. С трудом найдя халат, Тесса поспешила к двери, на ходу натягивая его на себя.
На пороге стояла Джулианна в ночной сорочке и халате со свечой в руке.
— Мисс Мэнсфилд, пожалуйста, пойдемте со мной в комнату Жоржетты. Ей плохо!
— Эми тоже там? — спросила Тесса.
Джулианна кивнула и добавила:
— Похоже, у нее печеночная колика.
— Почему вы не разбудили ее мать?
— Жоржетта умоляла не делать этого, — пролепетала Джулианна. — Помогите ей, пожалуйста. Я все объясню потом.
Тесса поспешила следом за Джулианной в соседнюю комнату.
Жоржетта сидела на краю постели, склонившись над пустой ночной вазой. Эми сидела рядом и поглаживала ее по спине.
— Она сегодня почти ничего не ела, — сказала Эми.
— Джулианна, зажгите, пожалуйста, еще одну свечу, — попросила Тесса. — Жоржетта, почему вы ничего не ели?
В ответ Жоржетта снова склонилась над ночной вазой в приступе тошноты.
— Это все нервы, — пробормотала Эми.
— Вы тоже нервничаете? — спросила Тесса.
— Да, но меня не тошнит.
— Не волнуйся, Жоржетта, — сказала Джулианна, зажигая еще одну свечу. — Мисс Мэнсфилд тоже страдает от слабых нервов.
Тесса взглянула на Джулианну и сказала:
— Помогите мне найти воды и чистую тряпку.
Джулианна подвела ее к умывальнику и нашла кусок чистой ткани. Тесса налила немного воды в таз, намочила в ней тряпку, отжала ее и, уговорив Жоржетту лечь, приложила холодную влажную ткань к ее лбу.
— Мисс Мэнсфилд, можно мне остаться с ней на ночь?
— Для этого вам, Эми, не нужно мое разрешение. Останьтесь, если это успокоит ваши нервы.
— Благодарю вас, — прошептала Жоржетта, и обе девушки легли под одеяла. — Я рада, что ты со мной, Эми.
— Джулианна, мне необходимо поговорить с вами наедине.
Когда они вышли в темный коридор, Тесса закрыла дверь и обратилась к Джулианне:
— Как по-вашему, что их так беспокоит?
— Они говорят, что нервничают из-за сватовства, — сказала Джулианна, теребя свою длинную косу, — но очень немногословны, потому что Тристан — мой брат. Я не могу быть объективной там, где дело касается брата. Но они мои подруги, и я волнуюсь за них.
— Разве они не могут поговорить об этом со своими родителями?
— Они тоже испытывают сильное волнение, и девушки не хотят разочаровывать их. Мисс Мэнсфилд, вы единственный человек, который может судить обо всем этом объективно.
Тесса вздрогнула. До сих пор ее никак нельзя было назвать объективной. Но теперь она могла хотя бы помочь девушкам и тем самым косвенно помочь Тристану.
— Хорошо, я сама поговорю с ними, — пообещала она, к видимому облегчению Джулианны.
— Благодарю вас, именно на это я и надеялась, — сказала та. — Мне сейчас тоже трудно. Я люблю брата, но и подруги мне дороги. Одна из них станет мне невесткой, а другая останется просто подругой. Тристану будет трудно сделать выбор, они обе просто замечательные.
У Тессы защемило сердце.
— Мой дядя обычно говорил, что все имеет свою причину. Со временем все образуется.
Джулианна пошла к себе, а Тесса вернулась в комнату Жоржетты. При слабом свете свечи она заметила, что девушки держатся за руки, положив их поверх одеял. Это было так трогательно!
Присев на край постели, Тесса спросила:
— Ну как, вам лучше, Жоржетта?
— Да, лучше, — слабым голосом ответила та. — Но мы обе продолжаем нервничать.
— Это неудивительно в данных обстоятельствах, — сказала Тесса и, сделав глубокий вдох, продолжила: — Джулианна попросила меня поговорить с вами обеими. Она полагает, я могу судить обо всем объективно. Вы совсем не обязаны делиться со мной тайнами, но если захотите что-то мне рассказать, обещаю, об этом не узнает ни одна живая душа.
— Мне страшно, — прошептала Жоржетта.
— И мне, — эхом отозвалась Эми.
— Если вы скажете, что вас так пугает, я, возможно, сумею успокоить вас.
— Мы близкие, подруги, — начала Жоржетта. — Когда стало известно, что в финал вышли я и Эми, поначалу мы даже обрадовались.
— Но потом поняли, что нам придется соперничать друг с другом, а это так ужасно! — сказала Эми.
— Вы даже не представляете себе, что Эми сделала для меня, — перебила ее Жоржетта. — Она единственная выступила против Элизабет и Генриетты, когда те затеяли интригу против меня.
— И что же случилось? — с интересом спросила Тесса у Эми.
— Накануне поездки в загородный дом Хокфилдов Элизабет прислала мне записку, в которой говорилось, что в наших планах есть какая-то погрешность, и назначила встречу у себя дома. Когда я приехала, то сразу поняла, что тут что-то нечисто, потому что Жоржетты там не было. Элизабет и Генриетта пытались настроить меня против нее. Я знала, что они завидуют Жоржетте, поэтому сказала, что не буду слушать их сплетни, и уехала домой.
— Теперь я понимаю, почему они смеялись, когда Жоржетте стало плохо на реке, — покачала головой Тесса.
— Я не могла поверить, что другие девушки пошли у них на поводу, словно глупые овцы. Впрочем, они наверное, их боялись.
— Мисс Мэнсфилд, я старалась быть доброй и приветливой с другими девушками, — жалобно проговорила Жоржетта, — но они только смеялись и сторонились меня.
— Кстати, они жаловались на вашу дружбу с Джулианной. Как вы это объясните? — спросила Тесса.
— Это я виновата, — пробормотала Эми, опустив глаза.
Тесса удивленно посмотрела на нее.
— На следующий день после отъезда из Ричмонда я случайно встретила Джулианну в шляпном магазине, — пояснила Эми. — Она выразила свое возмущение теми девушками, которые смеялись над Жоржеттой, когда ее сильно укачало. Вот я и рассказала ей все, что знала о Элизабет и Генриетте. Джулианна настояла на том, чтобы немедленно отправиться к Жоржетте и поддержать ее морально.
— Если бы не ты и Джулианна, я бы отказалась от дальнейшего участия, — сказала Жоржетта.
— Наверное, зря я рассказала все Джулианне, — потупилась Эми, — но я была уверена, что герцог вскоре удалит меня из списка и Жоржетта останется один на один с этими ужасными девицами. Я знаю, что справедливо выиграла последний раунд, потому что вспомнила слова Шелбурна о том, что никто не станет уважать меня, если я сама себя не уважаю. Теперь я горжусь собой.
