— Нельзя же равнять женщин с мужчинами, — презрительно заявил Лин.
— Твоя мать тоже женщина, сын мой, — строго сказала Эригона. — И хотя мы слабее мужчин, никто не смеет отказывать нам в уважении. Ступай и пошли ко мне Гефеста!
Смущенно потупившись, Лин вышел, не успев увидеть длинный язык, который показала ему вслед Геро.
Прошло два месяца. Рано утром у ворот стояли богато украшенные повозки. Рабы суетливо укладывали на них палатки, постельные принадлежности, посуду и множество съестных припасов. Укладкой распоряжался Гефест, а Лин бегал вокруг повозки и всем мешал.
— Не хочешь ли ты пройтись пешком, Лин? — улыбался, выйдя из ворот, Арифрон.
— Пешком? Куда, отец? — удивился Лин.
— Как куда? В Олимпию, конечно!
— В Олимпию? — протянул Лин. — Пешком?
— Ну да. Тебе это будет очень полезно.
— Но ведь Олимпия далеко…
— Пустяки! Знаешь, что сказал философ Сократ одному лентяю, который тоже боялся идти в Олимпию пешком?
— Что?
— Он сказал: «Чего ты боишься? Разве ты не ходишь целый день по Афинам и по своему дому? Так и в путешествии: ты погуляешь, потом пообедаешь, еще погуляешь, поужинаешь, поспишь, а через пять- шесть дней уже дойдешь до Олимпии!»
Лин молчал. Идти пешком под палящим солнцем Эллады ему вовсе не улыбалось.
— Гефест! — позвал Арифрон.
— Да, господин?
— Пусть мой сын садится в повозку только в том случае, если он очень сильно устанет. Но большую часть пути он должен пройти пешком. Ему необходимо закалиться…
— Слушаюсь, господин…
— Простился ли ты с матерью и сестрами, сын мой?
— Да, отец…
— Ну, так в путь, и да сохранят тебя боги.
Отчаянно скрипя, повозки тронулись. Колеса загромыхали вдоль улицы. Все окрестные мальчишки с гиканьем и криками бежали рядом, с завистью глядя на важно идущего впереди Лина.
— Хорошо быть богатым, — вздохнула Евтихия и с ожесточением выплеснула вслед повозкам большой чан помоев.
Глава VI
Священный Альтис
Обогнув ограду, повозки Арифрона въехали в северозападные ворота Олимпии. Загорелый, веселый Лин шел впереди, с любопытством поглядывая по сторонам.
— Здравствуй, братишка! — раздался радостный голос. Из-за поворота быстро вышел Каллий, смеясь, обнял мальчика и пошел рядом с ним.
— Каллий, Каллий! Я шел пешком всю дорогу! — гордо заявил Лин. — Сначала мне не нравилось, а потом ничего!
— Я очень рад этому, Лин. Приветствую тебя в Альтисе!
— А что такое Альтис, Каллий?
— Альтис, то есть роща, — это священный круг Олимпии, в котором находятся все храмы, памятники и статуи. Лучшие греческие художники и скульпторы работали над его украшением.
— Ой, сколько статуй! Кого они изображают?
— Богов, героев и олимпиоников.
— Куда прикажешь нам повернуть, молодой хозяин Каллий? — почтительно спросил подошедший Гефест.
— Выезжай на берег реки, отыщи подходящее место и устраивайся, как другие. А я с Лином скоро приду, хочу только показать ему Зевса Олимпийского.
Аллеи, проложенные среди деревьев, расходились в разные стороны.
По дороге, окаймленной двойной линией статуй из мрамора и бронзы, Каллий вывел Лина к высокой террасе, на которой возвышалось величественное здание. Шесть девятиметровых колонн по фасаду и тринадцать по бокам составляли внешнюю галерею — портик. Над колоннами сверкали золотые щиты.
— Что это, Каллий? — изумленно спросил Лин.
— Это, дружок, храм Зевса Олимпийского. А внутри находится знаменитая статуя Зевса. Войдем.
По одной из четырех лестниц, которые вели на террасу, Каллий и Лин поднялись наверх и вошли в храм. Лин с любопытством поднял глаза и ахнул.
Перед ним возвышался десятиметровый пьедестал, украшенный вызолоченными и раскрашенными рельефами.
На троне, отделанном золотом и драгоценными камнями, сидела громадная фигура. Ее прекрасное величавое лицо было строго и спокойно. Устремленные вдаль глаза видели, казалось, что-то недоступное простым смертным. Великолепно высеченным мускулам мощной груди могли позавидовать многие атлеты, а ноги властно и твердо попирали спины двух разъяренных львов. В правой руке Зевс держал изображение богини Победы, в левой — скипетр, на верхнем конце которого сидел орел.
— Кто изваял его, Каллий? — тихо спросил Лин, не сводя глаз со статуи.
— Прочти, — улыбнулся Каллий.
Лин подошел поближе и прочел надпись на постаменте:
ФИДИИ, СЫН ХАРЛЕНДА,
АФИНЯНИН, СОЗДАЛ МЕНЯ.
— Эта статуя — гордость всей Олимпии! — заметил Каллий. — А теперь пойдем посмотрим, как устроил Гефест ваше жилище.
Равнина на берегу реки Алфея, вся покрытая разноцветными палатками, особенно яркими под горячим летним солнцем, была похожа на гигантский пестрый ковер.
— Вон наша голубая палатка, — закричал Лин, — и Гефест ставит около нее стол!
— Послушай, Гефест, — сказал, подойдя к педагогу, Каллий. — Игры начнутся через пять дней. Таким образом, у вас хватит времени, чтобы все осмотреть. Тут много интересного — храмы, памятники. В портике Эхо, например, стены повторяют семь раа каждое произнесенное слово. Послушайте речи ораторов, поэтов и философов, поглядите на известных атлетов. Ведь на Игры съезжаются знаменитости со всего мира. Мне же пора вас оставить…
— А ты уж давно здесь, Каллий?
— Только вчера пришел. Два месяца все участники жили и тренировались в гимнасиях города Элиды, — это два дня пути отсюда. А вчера нам сказали последние слова…
— Какие слова, Каллий?
— Те, которые говорят по окончании тренировок:
«Если вы тренировались так, чтобы быть достойными Олимпийских игр, если вы не провинились в лености и в недостойных действиях, идите смело. Если же вы вели себя иначе, ступайте на все четыре стороны…»
— И что?
— Ну, потом все вместе тронулись в путь, в Олимпию. Теперь все атлеты живут здесь, в специальных домах на берегу ручья Кладей. Там же купальни, бани и гимнасий. Режим тренировок у нас очень строгий, и опаздывать мне нельзя, иначе я отведаю розог, точно мальчишка… — И Каллий, взглянув на солнце,
