— Какую?
— Он прижимал к боку часть правой руки от плеча до локтя, а от локтя вытягивал ее прямо вперед, так чтобы большой палец был наверху и поднят кверху, а остальные прижаты друг к другу. И никто, как ни старались силачи, не мог отделить от других пальцев его мизинец…
— Здорово!
— Давай попробуем?
— Ну уж нет, — засмеялся Лин, — лучше не стоит! Ты, пожалуй, оторвешь мне мизинец!
— Ну, ладно. Отложим это до следующих Олимпийских игр. За это время ты должен стать не слабее Милона. Идет?
— Идет! — поддержал шутку Каллий. — Я сам буду тренировать его!
Все весело рассмеялись.
Весь день ходил Лин с Каллием от алтаря к алтарю, от одной статуи известного в прошлом олимпионика к другой. Всем приносились жертвы, у всех просили помощи и удачи.
— Каллий, — сказал один из спутников, — пойдем к Критию. Говорят, он лучший из всех предсказателей!
Седой, сгорбленный, одетый в темный хитон Критий пристально посмотрел на склонившегося перед ним юношу.
— Тебя ждет удача, о Каллий, сын Арифрона! — изрек он. — Листья оливы увенчают твой лоб. А еще через несколько лет удача придет и к отроку, плечи которого обнимает твоя рука!
Поблагодарив оракула и вручив ему золотую монету за такое прекрасное пророчество, Каллий отвел Лина в сторону.
— Ты слышал, брат мой? — серьезно, как взрослому, сказал он. — Твоя семья и твое отечество будут ждать исполнения слов оракула!
— Я… я постараюсь, Каллий!.. — прошептал Лин.
— А теперь, друзья, — обратился Каллий к спутникам, — пора отдохнуть. Завтра рано утром начнутся состязания на колесницах. Ступай к себе, Лин, ложись и помни все, что видел и слышал сегодня.
В палатке было темно и душно. Приподняв край полотнища, Лин задумчиво смотрел на крупные мерцающие звезды.
«Как же быть? — думал он. — Я не могу обмануть доверие брата, надежды отца… Но ведь это так трудно — тренироваться изо дня в день целые годы, как делал Каллий… А мне больше нравится играть на флейте или читать прекрасные строки Гомера. Но отец говорит, что нельзя служить отечеству, не развив гимнастикой храбрость, силу и энергию… Как же быть?..»
Веки мальчика медленно сомкнулись, рука выпустила полу палатки, и Лин, утомленный впечатлениями длинного, пестрого дня, крепко заснул.
Глава IX
День второй
— Вставай, Лин, вставай скорее! — кричал Каллий, заглядывая в палатку.
— Это ты, Каллий? — сонно пробормотал Лин, не открывая глаз. Ему ужасно не хотелось просыпаться.
— Да вставай же! — повторил Каллий и, подойдя поближе, тряхнул мальчика за плечо.
— Ну, что ты, — капризно прищурился Лин, — ведь еще совсем темно!
— А потом будет поздно! Все приходят задолго до рассвета, чтобы занять места!
И Каллий бесцеремонно вытащил брата из постели.
Действительно, на ипподроме было уже полно народу.
Состязания на колесницах, запряженных четверкой лошадей, были самыми любимыми у зрителей.
В центральной части ипподрома, на выступе, Лин увидел бронзового орла с распростертыми крыльями, а впереди — скульптуру дельфина.
— Что это, Каллий? — изумленно спросил Лин.
Но Каллий не успел ответить. Раздался громкий сигнал трубы, дельфин упал на землю, а орел взвился вверх. И сейчас же упали веревки, закрывавшие вход в стойла. Медленно, одна за другой, выехали колесницы и выстроились в одну линию у стартового столба.
Ипподром на мгновение замер, но через секунду зрители уже разразились приветственными криками, от которых многие лошади с громким ржанием поднялись на дыбы.
Прогремел второй сигнал трубы, и лошади помчались вперед.
Сквозь облака пыли то там, то здесь в первых лучах утреннего солнца мелькали разноцветные одежды возничих, а лошади все увеличивали и увеличивали скорость, взвиваясь на дыбы каждый раз, как проносились мимо музыкантов с их звенящими трубами. Стремясь обогнать несущихся рядом соперников, возничие безжалостно колотили лошадей остриями копий и хлестали их бичами между ушей. Ободья колес покрылись хлопьями пены со взмыленных конских спин. Конский храп и стук колес сливались с громкими криками зрителей.
— Какой круг идет?
— Шестой!
— Нет, пятый!
— Беру богов в свидетели, что шестой!
— А всего им надо проскакать мимо стартового столба двенадцать раз!
— Смотрите, смотрите, они приближаются к Тараксиппу!
— Кому суждено сегодня погибнуть на этом месте? — Смелее! Смелее вперед, отважные возничие! — Что такое Тараксипп, Каллий? — закричал, чтобы быть услышанным в общем шуме, Лин.
— Видишь на повороте, в самом опасном месте, круглый алтарь? Это и есть Тараксипп, «ужас лошадей». Здесь происходит большинство несчастных случаев.
— Почему?
— Потому, юноша, — наклонился к Лину сидящий сзади старик, — что Тараксипп — жилище злого демона, который наводит на лошадей непреодолимый страх!
— Это правда, Каллий?
— Кто знает? Одни считают так, а другие говорят, что при крутом повороте к финишу лошади просто пугаются своих собственных теней в лучах утреннего солнца!
Едва Каллий успел договорить, как раздался страшный треск. Двое возничих, яростно обгоняя друг друга, столкнулись у Тараксиппа. На них налетело еще несколько. Грохот ломающихся колесниц, ржание лошадей, крики и стоны возничих — все смешалось в один чудовищный грохот. Все пространство вокруг алтаря покрылось обломками. Один из возничих упал под колесницу и запутался в ремнях, но взбесившиеся лошади продолжали мчаться и мгновенно затоптали несчастного юношу. Другой, потеряв сознание и обливаясь кровью, все еще судорожно держал поводья, и кони тащили его по песку…
— Каллий! Каллий! — в ужасе кричал Лин, пряча лицо на плече брата.
— Тише, мальчик, тише, — успокаивал Каллий, сам взволнованный до глубины души.
— Сегодня еще не так плохо! — вмешался опять старик. — Все-таки из десяти пятеро уцелели. А две Олимпиады назад в живых остался только один!
— Но ведь так бывает не всегда, — сдержанно возразил Каллий, глядя на перепуганного братишку.
— Нет, конечно, — спокойно ответил старик. — Я помню немало бегов и с благополучным исходом…
— Пойдем скорее, Лин, — сказал Каллий, — пора на стадион. Сегодня во второй половине дня начинаются состязания по пятиборью. Пожелай мне счастья, братишка…
Олимпийский стадион находился очень близко от ипподрома, у южных отрогов холма Кронос. С одной стороны места для зрителей были устроены на естественном горном склоне, с другой — на специально
