– Никогда не ел ничего подобного! – заявил он, но по его лицу вдруг скользнула тень.
Джен нахмурилась:
– Что такое? Что-то не так?
– Нет, с пирогом все в порядке, – поспешно сказал Эндрю. – Я только подумал, что ты превзошла даже мою маму… – Он отвел глаза, вытер руки бумажным полотенцем и скомкал его в руке.
Джен ничего не говорила, продолжая молча смотреть на Эндрю. Она знала, что Эндрю было тяжело говорить о матери, которая оставила его совсем малышом, ему едва исполнилось пять лет.
– Я… мне приятно об этом слышать, – мягко сказала Джен. Поколебавшись, она все же неуверенно спросила: – Ты хорошо помнишь свою мать? – Спросила и затаила дыхание в ожидании его реакции. Что, если она поторопилась и створки раковины, в которой пребывал Дрю, снова захлопнулись?
Однако Эндрю ответил:
– Нет. Совсем немного. Помню этот пирог… Помню, как она смеялась… Помню, как они ссорились. – Эндрю налил в стакан воды, да так и замер, держа его на весу. – Особенно хорошо помню тот день, когда я вернулся домой и понял, что мама ушла…
Сердце Джен рванулось к нему.
– Мне так жаль, Дрю, – прошептала она, понимая всю беспомощность этих слов, и накрыла его руку своей. – Мне очень жаль…
Затуманившиеся глаза Эндрю прояснились, он словно вернулся в настоящее из прошлого, куда завели его воспоминания. Поднеся к губам стакан, он сделал большой глоток.
– Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Извини, что вообще заговорил об этом. – Эндрю бросил на нее мимолетный взгляд и потянулся за вторым куском пирога. – Кажется, я заставил тебя почувствовать неловкость. Извини. Сам не знаю, что на меня нашло.
– Тебе не за что извиняться. Я все понимаю. Все-таки это твой дом, ты здесь вырос. Нет ничего необычного в том, что тебе захотелось поговорить о прошлом. – И, решив, что пора менять тему разговора, Джен произнесла: – Давай-ка ужинать, а то я сегодня не обедала.
– Конечно, – с готовностью сказал Эндрю. – Это я должен был тебе предложить, а не погружаться в воспоминания.
Вместе накрыв стол, они сели и принялись за еду.
Эндрю молча жевал салат, думая, что вот он ужинает с Дженнифер О'Кифи на своей кухне. В это было трудно поверить. Стоит ему протянуть руку, как он почувствует нежность ее гладкой щеки, мягкость губ…
На несколько секунд Эндрю перестал жевать, просто глядя на женщину, но видел перед собой девушку, которая когда-то вскружила ему голову. Девушку, которая стала женщиной в его постели. Девушку, от которой он когда-то уехал, даже не оставив записки…
Только теперь Эндрю увидел свой поступок в самом неприглядном для себя свете и почувствовал к себе отвращение. Как он мог так с ней поступить? Как мог жить все это время без ее поцелуев, без ее улыбки? Стоило ему лишь подумать о ее губах, как в памяти сразу возник тот поцелуй в пекарне, вкус ее губ, запах ее тела…
Джен не сразу заметила, что Эндрю уже некоторое время сидит, уставившись в пространство, и не притрагивается к еде. Брови ее вопросительно поднялись.
– Я думала, что после целого дня работы ты проголодался.
Джен дразнила его – Эндрю понял это по ее голосу. Но вот чего он не понимал: как она могла сидеть рядом с ним и, как ни в чем не бывало уплетать за обе щеки? Сам он чувствовал странное волнение и беспокойство.
Поразительно было и то, как все изменилось, стоило ему вернуться на ранчо. Особенно после того, как он встретился с Джен. Когда Эндрю принял решение вернуться в родные места и начать все сначала, на него вдруг нашло какое-то успокоение, а в его душе воцарился мир. Но от этого покоя не осталось и следа, когда он вернулся в дом, где прошло его детство. Непонятно почему, но дом теперь казался ему чужим, а сам он себе – незнакомцем. Все менялось, когда Джен оказывалась рядом. С ней Эндрю чувствовал себя так, словно, наконец обрел то, к чему неосознанно стремился все это время, что смутно искал.
Когда Эндрю так ничего, и не сказал, Джен отложила вилку:
– Неужели ты наелся двумя кусками черничного пирога?
Эндрю заглянул в ее глаза, широко раскрытые, вопрошающие. Как же ему хотелось поделиться с ней тем, что накопилось у него на душе! Но нагружать Джен своими проблемами, которых у нее и у самой достаточно? Ну, уж нет!
Он заставил губы изогнуться в улыбке:
– Просто задумался, что еще мне нужно сделать перед вечеринкой.
Джен расслабилась.
– Могу предложить свою помощь, если что. У меня есть несколько свободных дней. Так как с дочкой маляра Джона все в порядке, он возобновит работу завтра.
Эндрю взял вилку и принялся за салат. Предложение Джен можно было рассматривать двояко. Во- первых, еще пара рук ему явно не повредит. Проблема заключалась в том, что руки эти принадлежали Джен… Более того, раз представив себе Джен в роли помощника, он больше уже никого не хотел видеть в этой роли! Джен была, как луч солнца в его жизни, как глоток свежего воздуха. За одним исключением. Как он сможет работать сам, если она постоянно будет поблизости, напоминая ему о том…
«О чем мне лучше не думать», – одернул себя Эндрю.
– Ты очень добра, но я уверен, у тебя полно забот и без меня.
– Добра? – лукаво усмехнулась Джен и покачала головой. – В конце концов, ты ведь платишь мне за услуги. Ну, что еще осталось сделать?
Эндрю вздохнул, признавая свое поражение:
– Завтра утром я собираюсь поработать над сценой для музыкантов. Затем собирался смотаться в город и купить выпивку. И… О, черт, я забыл про холодильник! – Он взъерошил волосы. – И у меня не было времени подумать и над оформлением вечера. Или для танцев в конюшне это лишнее?
Джен засмеялась:
– Я так понимаю, Люси о помощи ты не просил?
– Нет. Хотя она сама предложила мне помочь, я отказался. Все-таки у нее на руках муж, и к тому же она беременна.
– Но, она же не собирается рожать со дня на день, верно? – рассудительно заметила Джен. – А Броди, я уверена, пару дней способен прекрасно обойтись без своей драгоценной жены. Решено! – Она тряхнула головой. – Я ей сама позвоню. И холодильник тебе не особенно нужен – банки с пивом можно поставить в холодную воду. А что насчет света?
– Какого света? – непонимающе переспросил Эндрю.
– Я надеюсь, у тебя есть гирлянды?
Какие еще гирлянды? В конце концов, ранчо – это не городская площадь в новогоднюю ночь!
– Вообще-то я был занят более практичными вещами…
Джен нетерпеливо вздохнула и прикрыла глаза. Тени от длинных ресниц упали на нежную округлость щек, и Эндрю чуть сбился с мыслей.
– Но солома-то у тебя, надеюсь, есть?
– Солома? Да, несколько мешков, думаю, найдется.
Джен откинулась на спинку стула и тихо засмеялась.
– О боже, Эндрю! Тебе не повар нужен, а организатор вечеринки.
– Люси сказала, что позаботится о приглашениях, а также о журналистах, – запротестовал Эндрю.
– Ну и что они о тебе подумают? – Джен отодвинула от себя тарелку. – Вечеринка – это не только зеленая лужайка и выкрашенная ограда загона. – Она потянулась к своей сумке, достала блокнот и ручку.
– Что ты задумала?
– Сейчас узнаешь. Даже если вечер пройдет в конюшне, туалет-то находится в доме, разве не так? Значит, придется навести порядок и в доме. – Она что-то застрочила в блокноте.
– Джен, я не думаю… – запротестовал Эндрю, но его голос звучал слабо.
