Вся тройка уже сидела за столиком и угощалась кофе с рогаликами. Я подсел к ним, поздоровавшись, и изложил суть предстоящего дела, стараясь не вдаваться в ненужные детали. Я сказал лишь, что путешествие будет опасным, мне нужна их помощь, дело — благородное, выручаем моего товарища из беды.
Все они после нашего вояжа в Египет были уверены, что я связан с разведкой, но не задавали лишних вопросов. Вряд ли они догадывались, что я работаю не на французскую разведку. Это пока хорошо. Буду и дальше работать в этом направлении. Остальное им знать — ни к чему. Молодые люди согласились, переглядываясь и улыбаясь друг другу. Хорошо, что они воспринимают новое задание таким образом.
Я дал распоряжение, чтобы они были готовы к завтрашнему вечеру, разобравшись со своими делами. Пообещав связаться с ними, я встал из-за стола. Мадлен хотела что-то сказать, но передумала. Она смотрела на меня с несчастным видом и молчаливым обвинением в том, что я снова отложил всё на потом. Я повернулся и вышел. Сейчас были более важные проблемы у порога.
Я шёл по набережной. Найдя удобное место, я позвонил Разумовской.
— Это я опять.
— Хорошо.
Лицо моей 'тётушки' выглядело озабоченным. Глаза её выдавали большое напряжение.
— Сейчас иди по набережной . . .
— Вы знаете где я? — Перебил я её.
— Знаю. Иди по набережной, возьмёшь такси и доедешь до виллы 'Жемчужная'. Когда пройдёшь сквозь ворота в дом, позвони мне оттуда.
— Понял, — ответил я и снова отключился.
Я открыл карту и нашёл нужную мне виллу. Я изучил окружающую местность. Вилла стояла отдельно, занимая приличный кусок земли. Выбрал более или менее подходящее место для высадки, не подъезжать же под самые ворота! Сложив коммуникатор, я двинулся вперёд в поисках свободного такси.
Искать пришлось недолго, и через пол-часа я подъехал к выбранному мною кварталу. Расплатился и вышел из машины. На всякий случай я поплутал по улочкам, затем двинулся к месту назначения.
За высоким забором вилла утопала в зелени деревьев. Кроме красной черепичной крыши ничего не удалось рассмотреть. Сильно разглядывать виллу мне не хотелось, чтобы не привлекать внимания возможных наблюдателей. Я медленно шёл прогулочным шагом, пока не оказался перед коваными железными воротами с медными дубовыми листьями. Я услышал лязг замка, и ворота слегка приоткрылись, давая достаточно места, чтобы проскользнуть внутрь. Всё было готово к встрече со мной!
Я немедленно протиснулся в образовавшийся проход и зашагал по аллее по направлению к дому. Ворота за моей спиной тихо закрылись. Больше никакого шума вокруг я не слышал, кроме шума моря и шороха гравия под моими подошвами.
Следуя аллее, я сделал поворот. Моему взгляду открылся большой трёхэтажный особняк с белыми стенами. Большой величественный главный вход прятался в тени огромного балкона. Я поднялся по трём ступенькам и подошёл к тяжёлым деревянным дверям, украшенным бронзовыми массивными рукоятками. Не успел я дотронутся до рукояти, как двери самостоятельно распахнулись и захлопнулись за мной с, показавшимся мне громким под высокими сводами потолка, стуком. Я оказался в большом зале.
Я подал голос, надеясь услышать какой-нибудь ответ. 'А в ответ — тишина'. Я достал коммуникатор и связался с Разумовской. Она, казалось, ждала моего звонка.
— Вы внутри?
— Да.
— Хорошо, я вижу сейчас. Теперь подойдите к камину в прихожей, где вы находитесь, станьте перед ним и по моей команде ступите внутрь.
Я не стал задавать вопросов, решив точно следовать её инструкциям. Похоже, она хорошо знала, что делала. Я подошёл к огромному камину и замер, ожидая команды. Через двадцать секунд я услышал: 'Вперёд!'
Я слегка нагнулся, стараясь не удариться головой о камень, и шагнул внутрь. Свет на мгновение померк. Я сделал ещё шаг и оказался в гостиной в особняке Разумовской. Вот теперь было самое время задавать вопросы!
Ко мне подошла хозяйка дома и, наклонив голову в знак приветствия, знаком предложила мне присесть в кресло. Я дождался, когда она сядет первой и последовал её приглашению.
— Как это вы смогли сделать?
— Вы имеете в виду ваше перемещение из Ниццы сюда?
— Совершенно верно.
— Как я говорила, у нашей семьи есть свои маленькие секреты.
— О, теперь всё совершенно ясно! — Съязвил я. — Ладно, детали пока опустим. Что происходит? Не пытайтесь снова напустить туману, мне нужна ясность.
— Не надо грубить пожилой женщине, это во-первых. Во-вторых, вам пытались объяснить, что всё только начинается. Неофициально я стараюсь держать руку на пульсе и храню некоторые секреты. В частности, стараюсь передать вам некоторые знания, которые не могут быть переданы кому-то другому, не связанным узами крови с семьёй.
— То есть вы хотите сказать, что я — тот самый кандидат, который способен воспринять эти знания.
— Браво, вы делаете поразительные успехи! На третий раз вы наконец поняли, что я пыталась вам сказать. Эдак вы далеко пойдёте!
— Я втянут в события, история которых уходит далеко в прошлое, как я понимаю.
— Правильно понимаете. Повторюсь, вам надо пройти ещё, как минимум, один курс общения с Драконом. Желательно, конечно, больше, но тут, как получиться. Тогда многое станет яснее и не надо будет тратить время на объяснения.
— Тогда давайте начнём. У меня — очень плотный график.
— Оставайтесь в кресле, я сейчас вернусь.
Разумовская вышла из комнаты и через минуту вернулась обратно с тростью. Я взял трость из её рук и история повторилась. На этот раз мне показалось, что удар был сильнее, но это был не конец. За ним последовал ещё один, за ним другой. С каждым ударом меня, казалось, выворачивало на изнанку.
Когда, свет снова вернулся к моему измученному разуму, я обнаружил себя всё так же сидящим в кресле, только совершенно мокрым от пота. Я тяжело дышал, как после бега на очень длинную дистанцию. Хотелось помахать рукой приветствующим победителя зрителям, но таковых не оказалось. Было только спокойное серьёзное лицо тётушки. Я протянул ей обратно вновь застывшего Дракона.
Теперь я знал некоторые семейные секреты. В частности, что семья владела большим количеством усадеб, особняков и вилл в разных местах и в разных странах. Каждая из них была сильно защищена как физически, так и магически. Каждый особняк предоставлял возможность перемещаться по желанию в любой другой, принадлежащий семье, особняк. Настроено всё было только на членов семьи. Толи они реагировали на гены, толи на что-то ещё, не знаю. Но войти в дом так же свободно, как я это сделал в Ницце, могли только люди, принадлежащие семье.
Разумеется, подобные возможности не могли быть достоянием гласности, и секрет ревниво охранялся от всех непосвящённых. Семья была достаточно богатой, хотя о размерах этого богатства мало кто догадывался, ещё меньше людей знали о реальной мощи семьи Разумовских.
Было ещё много интересного. Самое главное было в том, что подобных секретов было множество. Теперь я понимал какого рода. Вместе с радостными сияющими новостями о дополнительных возможностях, повышающими мою мобильность, я получил и тревожные. Оказалось, что мне предстоит длительная серьёзная борьба с многочисленным, мощным и изощрённым в разного рода хитростях противником.
Следующий сеанс не мог состояться раньше, чем через неделю. Как бы ни хотелось побыстрее проскочить весь процесс, возможности организма были довольно ограничены, а система следила за тем, чтобы не было печальных ошибок. Я употребил слово 'система' потому, что Дракон был лишь частью большого, своего рода, пространства, в котором находилась вся информация обо всём и обо всех.
Это пространство не только было своеобразным банком данных, где при определённых условиях
