– Ммм, тогда у тебя есть два естественных союзника.
– Ну, мы все кое о чем договорились, еще в городе, кто ж знал, что это так обернется?
– Понятно. Ненароком связался с человеком, к которому спиной лучше не поворачиваться.
– Во-во. И ведь как подгадал, гад! Я плоховато бегаю, зато лучше всех стреляю, ну и кемпо тоже… Но тут появляется злобный Энрик, и все планы летят в тартарары! – ухмыльнулся он.
– Ага, ужасно злобный. Тем более что моя команда не собиралась специально для того, чтобы все тут выиграть.
– Да-а ну-у? То-то ты так страдал, когда вы полосу…
– Я вообще-то собирался удовлетвориться пятым местом, но тут наш малыш при Ловере и Дронеро ляпнул, что мы надеемся выиграть. Пришлось как следует пошевелить извилинами.
– Неплохо ты шевелишь извилинами. Может, все-таки что-нибудь посоветуешь? – Он, кажется, поверил, что я могу все.
– Посоветую тебе способ обойти слово, которое ты дал? Я могу, но тебе-то это зачем? Ты сейчас платишь за собственную глупость. Раз вас трое, можете это минимизировать. Например, договориться между собой и предъявить ему ультиматум, чтобы в дальнейшем обойтись без таких эксцессов, а то где- нибудь окажется, что только покойника можно не тащить до финиша… Ну и, конечно, никогда больше не иметь с ним никаких дел.
– Ну, можно. Но тогда ты уж точно нигде один не ходи. Он догадается, дело нехитрое.
– Меня уже и так одного не пускают, – ухмыльнулся я. – И ты не видел меня на татами… Вот рука пройдет…
– Завтра увижу.
Я кивнул.
Мы услышали за дверью чьи-то шаги.
– Это синьор Адидже, сейчас он меня выпустит, – заметил Джакомо. – Ну, спасибо.
– За что? Я не сказал тебе ничего, чего бы ты сам не знал или не мог придумать за пару секунд.
– Иногда это очень нужно. Чтобы кто-нибудь сказал тебе очевидные вещи.
– Мудрец, – ухмыльнулся я, – скоро сможешь опубликовать сборник своих афоризмов.
– Получишь экземпляр с дарственной надписью автора.
Через пять минут я остался в одиночестве и остро пожалел, что не попросил Роберто принести мне комп. Скучно, руку припекает так, что хоть плачь, а отвлечься нечем.
Глава 14
Соревнование, которое я больше всего хочу выиграть. И пусть Дронеро удавится! Рука болит, но работает. В отборочных турах работаем вполкасания, в финале удары вообще не наносятся.
– А то вы друг друга поубиваете, – заявил лейтенант.
Прекрасно: значит, обойдусь без ампутации руки сегодня же к вечеру.
Двадцать шесть старших команд заявили девяносто участников: три круга в группах по четыре и финал для шестерых оставшихся, тринадцать боев (в первом круге в моей группе нас оказалось только трое), это несчастливое число приносит мне удачу. Тони мы заявили в качестве индивидуального спортсмена без команды к младшим ребятам. Но шансов у него никаких: маленький еще, там будут ребята на два года старше.
Наконец-то лентяю-мне повезло со жребием: два первых круга я прошел, даже не привлекая свою несчастную левую руку, только один из соперников заставил меня поработать. В третьем круге отсеялся ужасно недовольный Алекс, а мне пришлось немного подраться сразу четырьмя конечностями: моим противником оказался Эрнесто, я победил, но он тоже прошел в финал, так что мы с ним еще не закончили выяснять отношения. Восемь боев позади, но это были цветочки. Лео пришел на обед серый от усталости, ему меньше повезло с соперниками, но зато он вышиб из соревнований Скандиано! Мы шумно позавидовали Лео. И Лео, и Роберто тоже прошли в финал. Гвидо скрипел зубами от досады, но ругаться со мной (я запретил ему участвовать, чтобы никто, не дай бог, не треснул его по спине) не решался или не хотел портить мне настроение перед финалом. Тони отсеялся еще в первом круге, но одну победу все же одержал.
После обеда мы пошли поваляться на песочке: релаксировать перед серьезным испытанием. Участников осталось только шестеро, но теперь каждый бой будет настоящим. Лео даже поплавать не пошел, только медитировал.
Кроме нас троих в финал прошли Эрнесто, Джакомо (выходит, он не хвастался, когда вчера заявил, что скорее Скандиано получит по морде) и еще Мануэль – парень из команды Эрнесто. Да, бедный Валентино, я его пожалел: даже если Джакомо выиграет (что нереально), скандиановская команда не поднимется выше второго места.
Рука болела все сильнее и сильнее, в третьем бою моим противником оказался Роберто, и я чуть не проиграл. Зато понял, наконец, зачем надо не думать. Раньше я мог войти в боевой транс когда угодно, только не в бою. А сейчас… я успел продекламировать про себя все стихи Киплинга, какие только знал, прежде чем судьи признали меня победителем. Только не спрашивайте, как мне это удалось. Сам не понимаю.
Дальше было проще: опять повезло со жребием, два последних боя были с Эрнесто и Мануэлем, противниками более слабыми, а из боевого транса я просто не выходил, чтобы не чувствовать руку. За успехами других я не следил, но, раз я победил во всех пяти финальных боях, значит, мои соперники хотя бы по одному бою проиграли, следовательно, я выиграл все соревнование. Мысли в голове ворочались с трудом, и пришлось приложить специальные усилия, чтобы прийти к такому несложному выводу.
Радоваться просто не было сил. Я поморгал, чтобы рассеялась серая пелена перед глазами (зачем я вышел из транса?), и посмотрел на табло: надо узнать, на каких местах Лео и Роберто. Роберто – второй, а вот Лео только четвертый: на третьем – Джакомо.
Я настолько ни на что не реагировал, что чуть было не пожал руку Скандиано, который зачем-то решил меня поздравить, не может быть, чтобы он сделал это просто так. В последний момент я срочно убрал руки за спину. Дело могло бы кончиться безобразной дракой прямо на глазах у всего начальства, если бы не Алекс, незаметно оттерший Скандиано в сторону.
– Хочешь сразу же взять реванш? – поинтересовался мой друг самым издевательским тоном, на который только был способен.
Хм, придется теперь и его охранять.
Очень довольный нашими достижениями Тони прыгал вокруг, но на шею не вешался. Хороший мальчик: на ногах мы держались не без усилий.
К нам подошел синьор Адидже:
– Вы трое – ко мне в кабинет, – приказал он.
Да-а, всех троих призеров он недавно лечил. Это, наверное, он принес удачу Джакомо. Лео очень расстроен. И он единственный человек, которого я не могу утешить, потому что он сильнее. Представляю себе, как он на меня посмотрит, если я поинтересуюсь его самочувствием. Лео избавил меня от проблем, подставив мне свое широкое плечо:
– Похоже, сам ты до врача не доползешь, – заметил он. – Рука болит?
– Не настолько, чтобы падать, – ответил я, но от помощи не отказался. – Зато я понял, зачем надо не думать.
Лео ухмыльнулся.
Я бы сейчас лучше пошел на пляж – полежать часик, а придется тащиться в другую сторону.
Впрочем, ничего такого смертельного синьор Адидже у нас не нашел: поворчав на мальчишек, которые готовы умереть за свои чертовы медали, он велел нам беречь ногу, спину и руку и отпустил восвояси. Ха, сам хорош. Кто не свел со щеки ну очень живописный шрам, прямо как у немецких буршей: наверняка специально, чтобы производить впечатление на новобранцев (они считают всех военных врачей тыловыми крысами, пока сами не повоюют).
