Теперь все танцевали. Мегги взяла Бада за руку и повела к площадке. Джонас в счет не шел. Как можно? Он не любил танцевать.
Джонас остался один за столиком, он жевал лед из стакана и пытался сосчитать, сколько джинов выпил за последние три часа. Слегка болела голова, он чувствовал усталость, и все предвещало долгий тягостный вечер. Джонас встал и подошел к бару.
Там был Гарольд Рэй — уже с бутылкой вина и двумя бокалами.
— Ну, как Байя, профессор?
Джонас вдруг подумал, что Рэй уже пьян.
— Простите?
— Да это ваше плавание.
— Какое плавание? — Он подал бармену свой бокал за новой порцией.
— Я же говорил ей, что три дня — это не отпуск. Смотрите, вы уже все забыли, — сказал Рэй смеясь.
— А, так вы... это о прошлой неделе. — До него вдруг дошло. Поездка в Сан-Франциско. Загар. — Боюсь, мне это не доставило такого удовольствия, как Мэгги.
— Что, слишком много Маргарит?[5]
— Я вообще не пью, — покачал головой Джонас. Бармен подал ему джин с тоником.
— Да и я тоже! — ответил Рэй, со смехом возвращаясь к своему столику.
Джонас пристально посмотрел на свой бокал, потом стал высматривать на танцевальной площадке Мэгги. Оркестр играл «Безумного». Свет был приглушен, пары тесно обнимались. Он обнаружил Мэгги с Бадом, чуть ли не валившихся друг на друга, как двое пьяниц. Бад гладил ее по спине, опуская ладони все ниже и ниже. Мэгги с отсутствующим взглядом переместила его руки на свои ягодицы.
Он опрокинул бокал и стал неловко пробираться к танцующим. Они все еще прижимались друг к другу, с закрытыми глазами, забыв обо всем на свете.
Джонас стукнул Бада по плечу. Они замерли и повернулись к нему. Бад посмотрел на своего приятеля, лицо его стало опасливо-озабоченным.
— Что, Джонас?
Тэйлор с силой ударил его в челюсть. Бад влетел в танцующую пару и растянулся на полу. Женщины завизжали. Оркестр смолк.
— Не лапай задницу моей жены!
— Ты с ума сошел?! — Мэгги со страхом посмотрела на мужа.
Он потер косточки на руке.
— Мэгги, сделай милость, когда ты опять поедешь в Кабо, не возвращайся обратно.
Он повернулся и пошел назад к выходу. Зал ходил перед его глазами, раскачиваемый джином.
Едва ступив на улицу, Джонас рванул галстук. Посыльный в униформе спросил у него талон паркинга.
— Я без машины.
— Не нужно ли такси?
— Нет, ему не нужно. Я отвезу его. — Это Терри Танака вышла сразу вслед за ним.
— Вы? Господи помилуй! Вас только тут не хватало! Терри, вам еще не надоело загонять меня в угол?
Она улыбнулась:
— О'кей, вы правы, но не вздумайте пробовать на мне свой удар. Полетите на пол.
Джонас сел на парапет и схватился за голову. Она раскалывалась.
— Что вы хотите?
— Я приехала сюда вслед за вами. Поверьте, самой мне это совсем не нужно. Отец настоял.
— Вы избрали не самое лучшее время...
Она подала ему фотографию:
— Вот, речь идет об этом.
Он взглянул на снимок, потом снова на девушку:
— Откуда это могло взяться, дьявол меня побери?
ЮНИС
Джонас не сопротивлялся, и она повезла его домой. Пока ехали, он высунул ладонь наружу, чтобы поток воздуха охладил разбитые косточки на пальцах. Глаза смотрели на дорогу, но думал он только о фотографии.
На черно-белом снимке, сделанном в каньоне Марианского Желоба на глубине тридцати восьми тысяч футов, был сферический ЮНИС[6] — аппарат для дистанционного наблюдения за океанским дном. Джонас знал о всех исследованиях, в которых применялись эти замечательные роботы. В соответствии с японо-американским проектом по прогнозу землетрясений двадцать пять титановых ЮНИСов были развернуты на протяжении ста двадцати пяти миль вдоль Марианского Желоба для контроля за колебаниями дна самого глубокого на планете подводного каньона.
— Их установка прошла вполне успешно, — сказала Терри, — даже отец был доволен.
Macao Танака разрабатывал в Океанографическом институте Монтерея системы для ЮНИСов. В течение двух недель наблюдений при помощи этих роботов надводная база «Кику» получала непрерывный поток данных, и ученые по обе стороны Тихого океана напряженно изучали их. Потом что-то случилось.
— Через три недели после спуска роботов, — объяснила Терри, — японцы сообщили, что один ЮНИС прекратил передачи. Прошла неделя, и умолкли еще два. А когда через несколько дней отрубился четвертый, отец решил, что нужно как-то действовать. — Терри посмотрела на Джонаса. — Он послал туда моего брата на глубоководном планере.
— Ди Джея?[7]
— У нас он самый опытный пилот.
— Но ведь никто еще не спускался так глубоко в одиночку.
— Да, конечно. Я сказала отцу, что должна сопровождать его на другом планере.
— Вы?
— Вас это удивляет? К вашему сведению, я чертовски умелый пилот.
— Не сомневаюсь, но все-таки это тридцать пять тысяч футов. Как глубоко вы спускались одна?
— Дважды до шестнадцати тысяч, запросто.
— Неплохо, — согласился Джонас.
— Вы хотите сказать — неплохо для женщины?
— Да ладно вам, неплохо для кого угодно. Мало кто из человекообразных спускался так глубоко. Черт возьми, Терри, не обижайтесь на меня.
— Не обращайте внимания, — она улыбнулась. — Просто мне надоело все это. Отец на сто процентов старорежимный японец. Женщины могут оказываться в поле зрения, но их не должно быть слышно. И все такое прочее.
— Продолжайте. Как Ди Джей справился на Марианах?
— Хорошо. Он нашел ЮНИС и все заснял на видео. Этот кадр с той пленки.
Джонас еще раз посмотрел на фото. Опрокинутый ЮНИС лежал на дне каньона. По сферическому корпусу шла зияющая трещина. Опоры переломаны, кронштейны сорваны, даже титановая оболочка сильно помята и исцарапана. Джонас внимательно рассматривал снимок.
— А где панель сонара?
— Ди Джей нашел ее в сорока футах по течению. Он ее затралил, и теперь она в Монтерее. Вот почему я здесь. Отец хочет показать ее вам.
Джонас с недоверием посмотрел на Терри.
— Вы можете лететь со мной утром. Я должна доставить обратно институтский самолет к восьми.
Задумавшись, Джонас чуть не пропустил свой поворот.
— Сюда, налево.
Она свернула в длинную, засыпанную листьями аллею и остановилась у красивого, скрытого листвой дома в испанском колониальном стиле.
