малейшей степени.
— Она должна знать, что жемчуг у меня, — сказал Блейксли, — иначе нет смысла.
— Я позабочусь об этом, — сказал Даттон, — потягиваясь в кресле.
— Здесь нужно быть поделикатней, — сказал Блейксли, имея в виду обращение с Луизой. Ей вряд ли понравилось бы, узнай она об этом уговоре. — А я все же должен знать, что вы ждете взамен от меня. Я не хочу слепо бросаться в омут, Даттон.
О чем говорить, если он уже ослеп от любви. Два предыдущих года доказывали это, а последние две минуты — подтверждали.
Это безумие. Но он сам не мог осознать всю его глубину.
— Давайте заключим пари, — сказал Даттон. — Обыкновенное пари с обыкновенными ставками.
Любой в Лондоне понимал, что нет ничего хуже обыкновенного пари с обыкновенными ставками. Но, как всякий безумец, Блейксли отбросил доводы разума, если еще можно было устроить иначе с Луизой Керкленд, то он уже не мог остановиться.
— И что на кону? — спросил Блейксли.
Даттон пожал плечами и праздно провел взглядом по убранству Белой гостиной.
— Я все устрою. Завтра утром станет известно, что жемчуга Мелверли у вас. Если, скажем, через три дня она не… о, как бы это назвать поделикатнее?
— В данной ситуации предпочтительнее определенность, — с притворной улыбкой сказал Блейксли.
— Тогда извольте, — фыркнул Даттон. — Мне нужно это сказать? — Даттон холодно ответил на улыбку Блейксли. — Если она не потеряет мой след и не помчится по вашему, тогда будет ясно, что ее интерес вовсе не в жемчугах. Так ведь?
— Не совсем, — сказал Блейксли. — Как мы оценим ее интерес? Ни один из нас не объективен.
Даттон посмотрел на него в упор. Казалось, он кипит от негодования и готов испепелить любого. Однако Блейксли не собирался проигрывать ни пари, ни Луизу по прихоти человека, который был чаще пьян, чем трезв.
— Вы думаете, я буду мошенничать? — воскликнул Даттон. — Притворяться?
— Я думаю, вы себя переоцениваете, — сказал Блейксли, положив ногу на ногу и откинувшись в кресле. — Ведь для вас это так характерно. Я просто отстаиваю свои интересы. Едва ли вы можете придраться к этому.
— Тогда давайте привлечем третью, объективную сторону для оценки, — ухмыльнулся Даттон.
Не дай Бог! Чего Блейксли уж точно не хотел, так это чтобы кто-то еще знал о происходящем. Если у Луизы возникнут подозрения, она будет вне себя от ярости.
Само собой, она ни о чем не должна была догадаться.
— Хорошо, — сказал Блейксли, бегая глазами по комнате, стараясь второпях подобрать подходящий вариант. — Обратимся к герцогу Кэлборну?
— Давайте, — сказал Даттон и, пошатываясь, встал.
Герцог Кэлборн был самым величественным и неподкупным герцогом в Англии. То, что он был вдовцом с юным сыном, что его поместье было гигантским, что он был доброжелательным, хотя и сдержанным человеком, означало, что он был вовлечен в самые интересные сплетни. Такое создавалось впечатление. Кэлборн не был склонен к болтовне, чем, естественно, только подхлестывал слухи.
Кэлборн, в одиночестве сидя в кожаном кресле и потягивая, бренди, не приподнялся, чтобы поприветствовать их. Блейксли это даже обрадовало; не стоит привлекать внимание к такому внезапному визиту. Чем быстрее и тише будет улажено дело, тем лучше. Кэлборн с нескрываемым удивлением выслушал пьяные объяснения Даттона по поводу Луизы и жемчуга Мелверли.
Это конец. Вот до чего любовь довела человека. Блейксли предпочел бы дуло пистолета, лишь бы покончить со всем этим побыстрее.
— Похоже, что жемчуг пользуется спросом, — усмехнулся Кэлборн. — Еще неделя, и стоимость жемчуга, без того необоснованно высокая, утроится.
— Никто его не собирается покупать, — сказал Блейксли. — Мы просто собираемся использовать тот, что у нас есть.
— Все-таки собираетесь. — Кэлборн откинулся в кресле. — Какова моя роль в этом деле?
— Роль наблюдателя, — сказал Даттон. — Просто наблюдайте, чем заинтересуется леди Луиза.
— Я осмелюсь предположить, — лениво улыбнувшись, сказал Кэлборн, — что она вообще не уделит этому внимания. Как вы могли этого не учесть?
— Вряд ли, — сказал Даттон.
— Вы уверены?
— Держу пари, — процедил Блейксли.
— Итак, никаких отклонений в ее предпочтениях, — сказал Кэлборн, в глазах которого искрился смех. — Тогда все гораздо проще. Для меня. Очень хорошо. Я рассужу ваш спор. Есть ли какие-то временные ограничения или я должен буду наблюдать за Луизой Керкленд весь предстоящий сезон?
Было что-то в интонации Кэлборна, какие-то намеки на добродушный подвох, которые уже просто осточертели Блейксли. Не исключено, что Кэлборн, усердно наблюдая за Луизой, сам поддастся соблазну.
— Три дня, — сказал Блейксли.
— Всего три? — вздохнул Кэлборн. — Не уверен, что этого достаточно, чтобы определить склонность женского сердца. Кроме того, леди недурна собой. Я бы не отказался провести больше времени в ее обществе. Или вы полагаете, истина будет настолько очевидна, что хватит и дня? А может быть, мы разрешим это пари за час? При определенных обстоятельствах все может выясниться за час.
В этот момент Блейксли удивился, как вообще можно было считать Кэлборна добропорядочным. Его ум кишел злыми умыслами.
— Две недели, — сказал Даттон, тяжело моргая.
— Три дня! — прорычал Блейксли.
Он не хотел, чтобы Кэлборн, единственно подходящая кандидатура, обхаживал Луизу на протяжении двух предстоящих недель, к тому же он достаточно хорошо знал Луизу, чтобы понимать, что может случиться уже через час. Нет, этого нельзя было допустить.
Он представил себе Луизу.
Даттон поднял бровь.
— Вы абсолютно уверены?
— С нетерпением жду, — ответил Блейксли.
— Будет видно, — оскорблено сказал Даттон.
То, что случилось потом, выходило за рамки правил Белой гостиной.
Хотя если бы это произошло двумя днями раньше, с этими же самыми джентльменами, можно было бы сказать, что нормы джентльменского поведения соблюдены. Как иначе объяснить тот факт, что лорд Генри Блейксли ударил Даттона в живот еще сильнее, чем недавно позволил себе лорд Эшдон? Начинало казаться, что присутствие герцога Кэлборна на месте боевых действий не случайно. В обоих случаях на его долю выпала миссия прервать схватку. Трудно вообразить, что именно Кэлборн являлся искусным подстрекателем обеих драк.
Ему это было бы как минимум не к лицу.
Глава 7
Причина визита лорда Пенрита к леди Далби в тот вечер была очень проста. Приглашения, разосланные Софией, овдовевшей графиней Далби, предназначались лишь для избранного круга. Большинство гостей составляли мужчины. Подобные приглашения очень редко отклонялись и уж точно никогда не игнорировались.
— Дорогой Пенрит, очень мило с вашей стороны, что вы так скоро пришли навестить меня, к тому же
