Блейкс, казалось, вовсе не находил это необычным, что чуточку огорчило ее. Ухмылка не сходила с его лица. Но больше всего ее рассердило, когда он вдруг стал насвистывать.
И разумеется, в этот самый момент дверь в гардеробную отворилась. Луиза попыталась вскочить на ноги, но Блейкс, пребывая все в том же расслабленном настроении, быстро усадил ее обратно и обернулся к открывавшейся двери с видом человека, наслаждающегося послеобеденным пирогом на досуге. Она, конечно, и была этим самым пирогом.
— Ах, вот вы где! — сказала Молли, посмотрев сначала на Блейкса, а потом на Луизу. И добавила: — Мне следовало догадаться.
— Нам показалось, что мы слышали… хм, крик, — сказал Айвстон, выглядывая из-за плеча матери.
Определенно он выглядел не слишком озабоченно для мужчины, услышавшего женский крик.
— Я уверен, что вы его слышали, — сказал Блейкс, не успела Луиза открыть рот.
После чего тяжелый взгляд Молли перешел прямо на Луизу. Она и не собиралась сдерживать гнев.
— Я позабочусь о специальном разрешении! — сказал Хайд, выглядевший по-герцогски грозно. — Я сделаю все, чтобы не выжидать положенный срок — по причине особых обстоятельств и все такое…
— Обстоятельства действительно особые, — сказала Молли и, резко развернувшись, направилась к выходу.
Это заняло у нее некоторое время, потому что путь был прегражден толпой любопытствующих леди и джентльменов.
Луиза толкнула Блейкса локтем в живот, давая понять, что он должен освободить ее. Ее взгляд остановился на распахнутых дверях Желтой гостиной. Дверной проем был заполнен гостями, приглашенными к ужину. Поняв, что лосось не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит в гардеробной Хайд-Хауса, они дружно оставили стол. Всем хотелось посмотреть на нее. Всем хотелось посмотреть на Блейкса. Посмотреть на то, что они там вытворяют.
Все, что требовалось, наглядно демонстрировали избранные места бриджей Блейкса. Не сложно было понять, какого рода вопросы обсуждались между ним и Луизой, Мелверли, если он только услышит об этом, а он, конечно, услышит, вряд ли обрадуется.
Луиза улыбалась.
Глава 20
Даттон ждал Блейксли, прибыв на рассвете в условленное место в Гайд-парке. Разумеется, дуэли не поощрялись и возникла бы куча неприятностей, застань их здесь кто-нибудь. Но подобное развитие событий вряд ли было возможно, поскольку сливки лондонского общества имели отличное представление о том, что должно произойти этим утром, и сделали ставки на развязку событий, было бы очень не красиво, если бы один из дуэлянтов официально заявил о дуэли или предпринял попытку остановить ее.
Пари есть пари, в конце концов.
Говоря о дуэлях, Даттон и Блейксли должны были уладить еще один пункт. Кэлборн, как распорядитель, не постеснялся привести все в соответствие с правилами.
— Прежде чем мы начнем, — заявил он с высоты своего роста, — нужно решить дело с пари о жемчуге. По обстоятельствам дела, совершенно ясно, что леди Луиза выбрала лорда Генри в пределах заявленного промежутка времени и, следовательно, лорд Генри выиграл пари. Во избежание недоразумений я считаю, что ставка должна быть выплачена сейчас же.
— Может, вы думаете, что он отнимет у меня самое дорогое? — сказал Даттон, проверяя свою шпагу. — Я не способен буду выплатить, если умру, так что ли?
— И будет так досадно! — процедил Блейксли сквозь зубы. — Платите, Даттон! Давайте покончим с этим. Через два часа у меня другая встреча, и я не хочу показываться там в мыле.
— Собираетесь просить ее руки у Мелверли, не так ли? — вкрадчиво спросил Даттон.
— Не пытайтесь провоцировать его, ладно? — попросил лорд Пенрит.
Пенрит присутствовал в роли секунданта Даттона. Айвстон был секундантом Блейксли. Это был лучший вариант, поскольку все стороны хорошо знали детали событий прошлого вечера. Потому не требовалось никаких нудных объяснений о причинах неприязни между Даттоном и Блейксли. Хоть мужчинам нравилось считать, что они выше всех этих дрязг, им искренне хотелось знать каждую деталь, а эта дуэль обещала быть одной из лучших в сезоне.
— Вы будете платить свой долг или нет?
— Естественно, я заплачу, — ответил Даттон, передавая сюртук Пенриту. — Разве я не человек чести?
— Не знаю, — тихо буркнул Блейксли. — А вы человек чести?
После чего Кэлборну было сложно оторвать их от глотки друг друга — отсюда вытекало, что как раз пора было начинать дуэль.
Они были под стать друг другу своим внешним видом, ловкостью и темпераментом. Естественно, от этого дуэль становилась еще более интересной и захватывающей, чем обычно.
Рассвет был туманный и сырой, утренние тени лежали на вытоптанной траве, мужчины глухо поругивались, перебиваемые звонкими голосами птиц, запевавших свои первые ноты.
Луиза и ее неофициальный наставник и кузен маркиз Хоксуорт наблюдали за всем происходящим из-за огромного дерева. Она не могла сдержать себя, повторяя за Блейксли все его реплики.
— Они ведь не нанесут друг другу серьезного вреда, не так ли? — спросила она Хоксуорта.
— Нет, что ты, — заверил Хоксуорт, будто успел повидать несчетное количество дуэлей на своем двадцатилетием веку.
Сомнительное превосходство, которым мужчины так забавно склонны кичиться… Ну, только посмотреть на Блейксли и Даттона, расталкивающих и разрубающих воздух в попытках пронзить друг друга из-за… ну, из-за нее. Это не льстило ей вовсе. На самом деле — это ужасно раздражало. Что, если Блейкса ранят или — еще хуже — убьют? Кто тогда женится на ней и спасет ее репутацию? Не Даттон, это уж точно.
— Амелия сказала, ты совершенно обесчещена? — спросил Хоксуорт как бы невзначай.
— Совершенно, — ответила Луиза. — Ты тоже собираешься сражаться на дуэли за мою честь?
— Мне кажется, Блейксли для этого отлично подходит, — сказал Хоксуорт, — особенно потому, что именно он обесчестил тебя.
Луиза бросила изучающий взгляд на кузена, один лишь быстрый взгляд, потому что не хотела пропустить ничего из этой дуэли, а как она слышала, такие дела могли очень быстро решиться. Не стоило отвлекаться на пустяки, особенно если уверена, что это твоя первая и последняя дуэль.
— Видимо, ты трус, Хоксуорт, — сказала Луиза. — Чего, конечно, не скажешь о Блейксли, который сражается с Даттоном за мою честь.
— Он сражается с Даттоном за свою честь, Луиза, — уточнил Хоксуорт, поленившись даже обидеться. — Никто не оскорблял ни меня, ни даже Амелии, почему же я должен отчаянно рваться в драку?
— Ты трус, правда?
— Потому что я не желаю быть порезанным на филе? Да еще из-за женщины? — Хоксуорт приглушенно засмеялся. — Ладно. Я трус.
В этот момент, когда она готова была начать серьезно вычитывать Хоксуорта за отсутствие подобающих мужчине манер, шпага Блейксли сделала тонкий разрез на рубашке Даттона, оставив за собой слабый след крови. Луиза ахнула и прикрыла рот рукой! Оказаться замеченной и быть изгнанной — последнее, чего она хотела. Еще ужаснее было бы увидеть окровавленного Блейксли.
Очевидно, Даттон тоже этого не хотел, так как широко расставил руки и, вонзив свою шпагу в землю в знак элегантного поражения, сказал:
— Ваша честь удовлетворена, лорд Генри?
