не слышал, чтобы Густав сломался. Наблюдение за улицей Людендорфа снято. Думаю, что Густава пока из Элка не вывезут. В гестапо поступил сигнал о появлении в Борецкой пуще какой-то десантной группы, и это их очень обеспокоило. Ключи от камер находятся у дежурного офицера гестапо. Право входа к заключенному имеют только Геритц, Грубер и Бинц. Без их разрешения никто не может заходить, к нему...
Марцин получил у Совы адреса гестаповцев. При скупом свете ручного фонарика он записал в блокнот, когда они уходят на службу и возвращаются домой. Одна деталь в сообщении Совы показалась Марцину очень важной. Она могла помочь осуществлению плана операции, разработанной капитаном Антоном. И он решил ею воспользоваться.
Унтерштурмфюрер СС Шталькер, работавший в IV отделении гестапо в Элке, жил в одноквартирном доме на окраине города. Этот домик он получил в наследство год назад и проживал в нем вместе с женой Гердой, на которой женился летом 1944 года. Герда работала машинисткой в секретариате шефа гестапо Геритца. Кроме них в доме была только служанка, молодая девушка из глухой мазурской деревни. Шталькер имел машину — маленький «опель», — на которой вместе с женой ездил на работу. Между городом и дачным поселком находился пустырь, а неподалеку от него — обширный склад дров и строительных материалов. Туда вела грунтовая дорога.
В один из декабрьских дней 1944 года человек с топором на плече, по виду лесоруб, шел по шоссе со стороны Элка, а затем свернул в поселок. Это был разведчик Марцин. Осмотревшись по сторонам и не заметив вокруг никого, он вошел на территорию склада стройматериалов, безошибочно нашел укрытие, которое приметил еще днем, вполз в него и поудобней устроился там. Прямо перед собой он видел дорогу, а чуть дальше — поселок. Мороз давал о себе знать, но разведчик не покидал поста, а только каждую минуту нетерпеливо поглядывал на светящиеся стрелки часов и ждал.
Минуло семнадцать часов. На дороге со стороны города появилась какая-то автомашина, виден был только свет ее фар. Да, это ехал «опель». Марцин не мог разглядеть его номера, но был уверен, что это именно та машина, которую он с таким нетерпением ждет.
Машина проехала мимо. Куда она поедет дальше?..
Выйдя из укрытия, Марцин быстро направился в сторону поселка, до боли в глазах всматриваясь в силуэт удаляющегося «опеля». Машина свернула во двор дома под номером семнадцать. Совпадало! Информация Совы подтвердилась.
Марцин направился в лес и там в шалаше из веток устроился на ночлег.
«Если завтра и послезавтра подтвердится результат сегодняшнего наблюдения, — подумал он, — могу возвращаться на базу...»
В землянке было душно и накурено. Разведчики сидели на нарах и на полу, а за столом заняли места капитан Антон и Марцин, который докладывал о выполнении своего задания.
— Густав по-прежнему в гестапо. Допрашивают его очень часто. Но он не сломлен. Скорей всего, до сочельника его не увезут. Сова передал ему записку, в которой, согласно твоему плану, я сообщил, чтобы он держался, создавал видимость правдивых показаний на следствии и жил надеждой, что мы выручим его. Мне удалось ознакомиться с местами, где проживают пять гестаповцев. Только один из них подходит для реализаций нашего плана... — На плане города Марцин показал улочку поселка, где находился домик гестаповца Шталькера, и объяснил: — В течение трех вечеров я наблюдал за возвращением Шталькера домой. Возвращается он между семнадцатью и восемнадцатью часами. Ездит вместе с женой. Склад стройматериалов дает хорошие возможности для наблюдения... У Шталькера дома есть телефон. О служанке Сова много сказать не мог. Только то, что это молодая деревенская девушка.
— Ты просто молодчина! — похвалил его капитан. — Эти сведения крайне необходимы нам для нанесения решающего удара. Теперь скажи, как с отходом. Каким путем нам лучше скрыться после операции?
— Вот тут, — Марцин показал на карту, — по шоссе, а потом лесом в направлении на Нова-Весь. Только одно предупреждение: на развилке шоссе в сторону Граево и Райгрода, недалеко от самого Элка, все время крутятся патрули жандармов. А там очень опасное место, так как с правой стороны отходу препятствует озеро, а слева находится охраняемое железнодорожное полотно, ну и поселок. В лесу за городом расположена какая-то часть вермахта. Шоссе Элк — Нова-Весь и далее очень оживленное...
Антон внимательно слушал доклад Марцина и делал для себя кое-какие пометки. Потом они вместе пометили на плане города, где находятся здание гестапо, дом Шталькера, и нанесли другие данные, необходимые для осуществления операции.
До глубокой ночи не стихала беседа в землянке разведчиков. Пункт за пунктом обсуждали они каждую деталь плана освобождения Густава. Риск был большой, но эти люди рисковали здесь жизнью каждый день.
Приближался рассвет. Антон взглянул на часы и сказал:
— Теперь отдыхать. Через три дня сочельник, тогда и сыграем по самой крупной ставке, ведь речь идет о жизни нашего боевого товарища. Ты, Марцин, завтра возвратишься в Элк, выяснишь у Совы, нет ли каких изменений, чтобы не выстрелить вхолостую. Встречаемся двадцать четвертого декабря в полдень возле урочища Татарские Горы, в лесу. Оттуда и двинемся...
Приближался сочельник 1944 года. Значительная часть Белостокского воеводства была уже свободна от гитлеровского ига. После кошмара оккупационной ночи люди готовились здесь отметить первый свободный праздник. О том, что война продолжается, напоминали руины, пепелища, отголоски недалекого фронта и отсутствие тех, кто погиб, и тех, кто боролся на далеких полях сражений или ждал освобождения от гитлеровской неволи.
Элк находился еще по ту сторону фронта. Ночами через город проходили и проезжали колонны фашистских войск, автомашин, танков. Железнодорожная станция была забита многочисленными военными транспортами. По городу бродило множество беженцев из прифронтовой зоны. В напыщенных речах и воззваниях гаулейтера Эриха Коха говорилось о том, что Красная Армия задержана у границ Восточной Пруссии и будет разбита. Следовательно, немцы в Пруссии, чувствуя себя в безопасности, могли готовиться к сочельнику.
Праздничный день в тот год выдался пасмурным, холодным. Временами порошил мелкий снег. В лесу, возле урочища Татарские Горы, сидело четверо мужчин. Это были капитан Антон и разведчики Зигмунт, Анатоль и Данила. Они прибыли сюда ночью из Пиской пущи и сейчас ждали Марцина, который должен был принести из Элка последние новости. С наступлением сумерек планировалось нанести решающий удар.
Когда минул полдень, они услышали тихий треск ветвей и увидели Марцина, пробиравшегося через заросли. Он был одет в форму немецкого лесника, через плечо у него был перекинут штуцер. Тяжело переводя дыхание, он поздоровался с товарищами, уселся прямо на мох и начал докладывать:
— Густава еще не вывезли. В здании гестапо работают сегодня, как обычно. Разве что до вечера произойдет что-нибудь непредвиденное. С этим всегда надо считаться. Гауптштурмфюрер СС Геритц выехал утром в Кенигсберг. Замещает его оберштурмфюрер Грубер, каналья и пьяница. В остальном все без изменений. Перед праздником все тихо.
— Прекрасно! — заключил Антон. — Следовательно, и у нас все без изменений. Как тебе нравится наш наряд? — спросил он.
— Безупречно, — констатировал Марцин, разглядывая капитана и разведчиков, переодетых в трофейные мундиры СС. — Если бы я случайно встретил вас в таком виде в лесу, то начал бы стрелять без предупреждения.
— Переодевайся и ты, — сказал ему капитан, показывая на мешок с одеждой.
Марцин надел шинель и шапку офицера СС, застегнул ремень с кобурой, а в карман засунул другой пистолет и гранаты. Ему подали автомат. Вооруженный, он выглядел довольно внушительно.
Приближалось пятнадцать часов. Капитан вновь, в который раз, внимательно осмотрел каждого «эсэсовца». Их внешний вид не вызывал никаких сомнений.
— Помните, если кто-нибудь нас задержит, в чем я, конечно, сомневаюсь, говорит только Марцин или Зигмунт. Остальные молчат как рыбы. Пожалуй, уже время, Марцин?
