Дай Бог, поменьше рваных ран, когда идет большая драка. Дай Бог, побольше разных стран, не потеряв своей, однако. Дай Бог, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем. Дай Бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим. Дай Бог, лжецам замкнуть уста, глас Божий слыша в детском крике. Дай Бог, живым узреть Христа, пусть не в мужском, так в женском лике. Не крест — бескрестье мы несем, а как сгибаемся убого. Чтоб не извериться во всем, Дай Бог, ну хоть немного Бога! Дай Бог, всего, всего, всего, и сразу всем — чтоб не обидно… Дай Бог, всего, но лишь того, за что потом не станет стыдно. 1989 Написано в Киеве после заседания украинской Рады, полного взаимоозлобленности депутатов, когда я почувствовал, как хрупка эта громада, называемая СССР.
Смертельна половинчатость порывов. Когда, узду от ужаса грызя, мы прядаем, все в мыле, у обрывов, то полуперепрыгнуть их нельзя. Тот слеп, кто пропасть лишь полуувидел. Не полупяться, в трех соснах кружа, полумятежник, полуподавитель рожденного тобою мятежа. При каждой полумере полугодной полународ остатний полурад. Кто полусытый — тот полуголодный, полусвободный — это полураб. Полубоимся, полубезобразим. Немножко тот, а все же полутот — партийный слабовольный Стенька Разин полуидет на полуэшафот. Определенность фронда потеряла. Нельзя, шпажонкой попусту коля, быть и полугвардейцем кардинала, и полумушкетером короля. Неужто полу-Родина возможна и полусовесть может быть в чести? Свобода половинная — острожна, и Родину нельзя полуспасти. 1989 Л. Евстратовой
Что попрошу я у людей прекрасных или не прекрасных: не надо больше нам вождей. Есть вождь у нас, да только распят. И, вызывая чей-то смех, каким смеяться не пристало, еще я попрошу у всех: не надо, чтоб меня не стало.
