нет. Странно. Нету записочки с адресом, с телефоном, с именем и профессией. Только корона маленькая на ниточке висит. Король, что ли? Так нет в Италии никаких королей. Это, наверное, фирменный знак цветочного магазина.
Ах, мальчишка, записочку потерял. Такие чудные цветочки, а впустую. Впрочем, оранжерейщик этот о себе знать обязательно даст. Вот чего мне не хватало! Этой орхидеи! Надо же! Как знал неведомый поклонник! Ах, чудо какое! Сюда ее, пахучую! Ненавязчиво оттеним гладкую белизну кожи. А теперь — вперед! Как говорят итальянцы — аванте!
Глава 7
Бал
Когда я вошла, зал на секунду замер. Или мне так показалось? Нет, не показалась — замер. И сразу сотни глаз на меня — зырк! И аплодисменты.
— Да-да, спасибо, спасибо! Грацие!
А наши где? Где Андрей, где Файфман? А! Вон они, родимые, в закутке. Винцом накачиваются. Но так, прилично, в меру, по-европейски.
— Да-да, спасибо! Ну что вы? Какая я Сара Бернар? Я Саша Кузнецова. Грацие.
— Ты куда пропала, героиня? — спросил Андрей. Нет, оттаял маленько, улыбается. Ему тоже славы перепадает, может, и побольше, чем мне.
— Сашенька! Завтра вы у нас, на кинорынке, не забыли? — спросил Файфман.
— Ну что вы? Конечно, сразу после пресс-конференции...
— Чудо вы наше!
— Давай, Андрей, выпьем за твой фильм.
— И твой. — Опять улыбнулся. Наверное, все-таки, добрый.
— За наш.
И вдруг — стук, тишина, что-то объявляет мажордом.
— Что случилось? — спрашиваю у Андрея.
— Премьер-министр, — объясняет. Он знает итальянский.
Вот те на! Надо было синее надеть!
Толпа повернулась к двери, и вошел улыбчивый синьор, седоватый, элегантный, скромный. Сразу с кем-то за руку поздоровался... Батюшки, ко мне идет... Надо было синее надеть, вертихвостка!
Пожал мне руку, потом наклонился и поцеловал. Что там говорить — Италия!
— Синьор премьер восхищен вашим талантом! — зачастила переводчица. — Вы напомнили ему в фильме «Кулачок» его родную маму.
У меня даже сердце опустилось. Какой «Кулачок»?
— Наш фильм называется «Пригоршня», — говорю.
— Ой, простите. Это моя вина. В итальянском нет такого слова... Да-да. «Пригоршня»! — засмущалась переводчица.
Тоже мне комплимент — маму напомнила! Но я улыбаюсь, в глаза ему смотрю.
— Синьор премьер говорит, что вы очень красивая женщина. Его мама такой же была в молодости.
А! Вот это другое дело! Это большое спасибо.
— Грацие!
Премьер еще руку Андрею пожал, парой слов перекинулся и сразу дальше, но и двух шагов не сделал, как остановился, руки раскинул, засмеялся. И тот красавец-викинг, что на вручении меня взглядом сверлил, оказался в его объятиях.
Кто такой?
— Андрей, это кто? — спрашиваю.
Андрей плечами пожал, но как-то недобро глазами на красавца сверкнул.
И только теперь я огляделась. Ну что, Сашка, могла бы ты поверить, гоняя на своем мотоцикле, что будешь стоять рядом с Софи Лорен, — она, кстати, мне издали кланяется, — с Марчелло Мастрояни — что- то смешное рассказывает, — с Робертом Рэдфордом — такой симпатичный парень! Рукой мне машет! Ну да! Он же первый приз за лучшую мужскую роль получил!
— Хай, Эл! Ты не хочешь сняться вместе со мной? Ты и я — два лучших актера современности!
Сердце упало — в кино зовет? Конечно, я закивала.
Он поднял руку, сразу откуда-то фотограф подлетел. Роберт меня к себе прижал и — улыбка!
— Подари мне твой цветок, Эл.
— Не могу. Подарки не дарят.
— Почему?
— Не знаю, у нас так принято.
— У тебя есть что-то такое... Нашим красоткам как раз не хватает... Знаешь, попробую поговорить о тебе с Сиднеем! Хай!
Деловой.
А меня все одна мысль тревожит, кто же мне такой букетик прислал? Ведь должен же как-то проявиться.
— Синьора, можно вас на минутку?
Оборачиваюсь — и чуть не закричала от радости. Сам маэстро Федерико собственной персоной. И Джульетта, конечно, рядом.
Какие красивые! Даже в старости. Я стою, дрожу, глазами их пожираю.
Он тоже какие-то слова сказал, поздравил. А потом к уху наклонился и по-английски:
— Держись за Андрея, девочка. Но не мертвой хваткой. Иногда и ему рога наставляй. Снимайся. Ты — актриса.
Я поцеловала его. А Джульетта поцеловала меня. Вот это и есть счастье.
А маэстро сразу ушел. Вообще ушел. Устал, видно. И снова банкет замер, проводил его аплодисментами. Если бы я знала, что очень скоро синьор Федерико умрет! Они будут сидеть с Джульеттой в кафе, а она вдруг заплачет. Неизвестно из-за чего, просто потекут слезы. И он скажет:
— Не плачь, Джельсомина. — Так звали ее героиню в фильме «Дорога». А потом он возьмет кусочек сыра, но не сможет проглотить. Поперхнется. И впадет в кому. А там и смерть...
Если б я знала! Но я была тогда просто счастлива. И, когда заиграла музыка, я, как Наташа Ростова на балу, посмотрела вокруг, умоляя глазами — пригласите меня! Я так чудесно танцую! И тут же подошел ко мне тот самый викинг.
— Вы позволите? — спросил у Андрея.
— Извините, — сказал Андрей, — дама уже приглашена.
Я на него смотрю удивленно — кем это? А он взял меня под руку и вывел на середину. Батюшки, он же танцевать не умеет, все ноги мне отдавит. А это было аргентинское танго. Мы сначала с Андреем танцевали одни, все только смотрели на нас и улыбались поощрительно. Нет, я зря боялась. Андрей мне ноги не отдавил. Но наговорил кучу неприятностей.
— Знаешь, я когда учился во ВГИКе, у нас было такое задание — этюд «профессиональный навык».
— У нас тоже.
— Я обратил внимание на странную закономерность — скромные девушки все как одна играли проституток, а девчонки легкие играли прачек. Это, знаешь, какая-то компенсация, что ли. Хочется попробовать того, чего в жизни никогда не получишь.
— Да, это ты верно заметил...
— А вот с тобой не пойму, тебе-то что компенсировать? Ты-то зачем плейгерл играешь? Ты ведь и в жизни...
— Андрюша, ты заговариваешься... — сказала я, но улыбаясь, ведь сотни людей смотрят.
