даем в два раза больше.
Мой чиновник уже мало что понимает. Только улыбается, как ванька-встанька.
— Это курам на смех! — влез другой американец. — Вы же не мультфильм покупаете, господа! Я беру за любую предложенную вами цену.
А я цену-то и не знаю. Какую назвать? Файфман, бедный, опять от радости плачет. Он мне не подскажет сейчас. Тут я обнаглела окончательно, беру бумажку француза и пририсовываю еще один нолик.
Американец задумался только на секунду. И эта секунда была для него роковой. Откуда-то из-за его спины высовывается рука, берет у него бумажку, пририсовывает еще нолик, выписывает чек и говорит:
— Эксклюзив.
Это значит, что он покупает прокат фильма по всем странам мира. Исключительное право владения. И я ему отдаю сертификат.
Ну, там потом они все оформили как следует. Словом, фильм продан. Баснословно дорого.
А торговцы между собой шепчутся:
— Кто такой? Что за фирма? Японцы?
— Нет, японцы нас уполномочили, — говорит француз.
И оказывается, что никто этого покупателя не знает. А дальше начинается совсем странное. Покупатель требует все существующие копии фильма, исходные материалы и даже видеокассеты. Торговцы срочно звонят по своим концернам, там им, видать, дают нагоняй. Они бросаются к незнакомцу в надежде купить право проката хотя бы в своих странах. Тот — ни в какую.
Что там дальше было — не знаю. Я успокоила чиновника. Этих денег хватит, чтобы советскому кинематографу три года безбедно существовать и выпускать по двести картин в год. А уж Файфману пусть разрешат снять Куликовскую битву. Он давно мечтает. Файфман мне руки целует. А у меня какое-то странное чувство, словно я в какой-то детективной истории участвую. Только кто здесь за кем гоняется — неизвестно.
Глава 9
Алло, Москва!
— Тебя очень хорошо слышно, — сказал Илья. — Как будто из соседней квартиры звонишь.
— Как ты там?
— Работаю.
— Скучаешь? — Ведь вот сам никогда не скажет — скучаю.
— Есть маленько.
Только этого от него и добьешься.
— А я главный женский приз получила.
— Правда? Ты — молодец.
— Лев золотой.
— Если женский, то, наверное, львица.
— Нет, лев. У него грива.
— Ну, мода переменчива.
— Послезавтра вылетаю. Позвоню перед самолетом, чтобы ты встретил. Сможешь?
— Конечно.
— Илюша, не скучай.
— Не буду.
— Я целую тебя, мой маленький.
— И я тебя.
— А знаешь, «Илья Муромец» здесь нарасхват. Это твое имя счастливое.
— Имя, может, и счастливое...
— Ну-у, ты что?
— Я — нормально... Приезжай.
Я должна, в конце концов, все исправить. Я приеду в Москву, возьму неделю отпуска, и мы поедем с Ильей на Валаам. Почему-то я всегда хотела с ним поехать на Валаам. Там, говорят, чудно.
Или нет. Мы запремся с ним на даче. Мы будем целыми днями вдвоем. Я спрячу его пишущую машинку, отключу телефон. Я должна все исправить. Иначе я потеряю его...
— Марина Васильевна, это Кузнецова!
— Да не ори ты, звезда экрана. Поняла... Ну, что, поздравляет тебя коллектив. С тебя бутылка.
— И не одна.
— Не подписывайся. Теперь тебе в театре будет ох как непросто, ты понимаешь?
— Почему?
— Потому что тебя жрать начнут. И я первая. Артисты народ завистливый. Или не знаешь?
— Знаю, сама такая. Но я несъедобная, Марина Васильевна.
— Ладно. Поглядим.
— А я вам чудный пеньюарчик купила.
— Это лишнее... Ты о работе думай. Пьесу хоть прочитала?
— Конечно, — соврала я.
— Врешь ведь, — догадалась. — Прочитай, перед англичанами неудобно будет.
— Да я и роль выучу.
— Как же! Выучишь ты! А цвет какой?
— Сиреневый, нежный-нежный.
— Шелковый?
— Натуральный.
— Ладно. Ты когда обратно?
— Послезавтра.
— Машину прислать?
— Нет, меня Илья встретит.
— Так пьесу прочитай. А рукава?
— Длинные.
— Смотри, без опоздания. Мы седьмого читки начинаем. Целую...
— Ох, Александра Ивановна! Девочки мои с ума сходят, — напоследок влезла телефонистка. — Теперь я буду знаменитостью! Не такой, как вы, конечно...
А такой, как я, и не надо. Вон, меня в театре жрать хотят. Не понимают, что мне просто повезло. А так, чем я лучше других? Ну, смазливая. Ну, нестарая. Ну, голосом Бог не обделил... Что еще-то?
Да ничего — пустышка!
Пойду сейчас к Андрею, возьму бутылку и напьюсь с горя.
Глава 10
Лестница гигантов
Какое счастье! У нас осталась пара свободных деньков, чтобы погулять по Венеции. Фестиваль завершен, на кинорынке тоже больше делать нечего: «Илью Муромца» закупили с потрохами. Небось, фанатичный любитель русского фольклора. Может, это наш эмигрант, которого мучает ностальгия?
Итак, свобода! Никаких обязанностей. Побудем наконец просто туристами.
И вот мы с Андреем сели на катерок, который курсирует через лагуну, отделяющую остров Лидо от Венеции. Слава Богу, мой режиссер отоспался после фестивальных треволнений, и теперь мы вновь были
