Я поразмыслил.
– Младшая Мать, – сказал я. – Будет уместно спросить у нее. Этот приказ отменяется. Прочие – выполняйте.
Розы цвели.
Белоснежный крылатый дворец возвышался над кронами парка; мрамор светился и казался полупрозрачно-прохладным, как лед. Догорал закат. Сквозь переплеты высоких окон плыл из внутренних покоев золотой свет, здесь и там мерцали разноцветные фонари. Перекликались птицы, стрекозы парили над прудами, кружевные арки вырастали из белого песка дорожек. Далеко в темнеющем небе плыла череда воздушных шаров. Порою над Серебряным заливом вспыхивали заклятия фейерверков – Рескидда до сих пор праздновала возвращение Младшей Матери.
В увитой виноградом беседке сидели передо мной миловидная старушка и бодрый старик, одинаково голубоглазые, точно брат с сестрой. На столе, застеленном вышитой скатертью, ожидало легкое вечернее угощение и бутылка драгоценной белой алензы. Картины более мирной и безмятежной было еще поискать, а титул, прославленный десятками грозных воительниц, с трудом соединялся в сознании с хрупкой седой женщиной, которая испуганно переводила взгляд с мужа на меня и обратно и беспокойно сжимала в пальцах чайную ложечку.
– Ведь я помню ее ребенком, – наконец грустно сказала царица Лумирет. – Мерисет с маленькой Лиринией приезжала к нам в гости. Малышка рассердилась на меня. Она совсем иначе представляла себе царицу Рескидды. Я так смеялась... Я сказала ей, что самое главное – хранить мир, что ради этого я положу жизнь. А если она хочет увидеть Ликрит Железноликую, ей самой придется вырасти в такую. Я просто пошутила...
Я вежливо слушал ее, думая о другом.
Как я и предполагал, стоило рескидди определиться с выбором, как царица в мгновение ока оказалась в городе, освободилась от иных срочных дел и горячо пожелала со мной встретиться. Вечерние газеты уже взорвались заголовками: Аллендор официально сообщал о начале широкомасштабных военных маневров. Пока только мелкие, рисковые издания осмеливались вслух говорить об угрозе миру, но многозначительно молчали о ней все. Должны были пройти испытания новейшего оружия – не только знаменитых атомников Аллендора, но и инженерно-магических разработок. Что это за разработки, не уточнялось. Информация о них поступила нам от Тени Запада, и ей можно было верить, потому что доктор Тайви имел к этим разработкам самое прямое отношение. Им, «новейшим», было несколько тысяч лет – а сколько в точности, знал один Каэтан, приручивший некогда демона по имени Атергеро.
– Тут нет твоей вины, Лумирет, – неторопливо отозвался господин Эрисен, принц-консорт; потом голубые его глаза обратились ко мне. – Морэгтаи, мы выражали уже официальные соболезнования в связи с трагедией во время Дня Подвига. Позвольте выразить личные. Это чудовищное преступление и, кроме того, кощунство.
Я кивнул ему.
Лицо мое вновь покрывала роспись, и над бровями раскидывала крылья «ледяная чайка». Я знал, что могу обойтись без знака, помогающего владеть собой, но разумнее представлялось отдать все силы делу, а не заниматься попусту упражнением воли.
Эрисен в задумчивости поджал губы и покрутил белый ус.
– Буду прям, Морэгтаи, – сказал он. – На Древнем Юге централизация власти – один из вечных вопросов. Традиции самоуправления в городах весьма сильны. Что говорить, ведь Лумирет именуется царицей Рескидды, а не царицей Ожерелья.
– Я знаком с историей.
– При Джесет Третьей Ожерелье фактически прекратило свое существование, – назидательно продолжал старик, не обратив особенного внимания на мои слова. – Его вновь объединила Энгит Первая с помощью Исена и Рескидделат. Теперь же...
– Как обстоят дела в северных городах, господин Эрисен?
Лумирет скорбно покачала головой.
Консорт прикрыл глаза.
– Буду откровенен, – сказал он. – Ситуация беспрецедентная.
– Мы были в ужасе, – вставила царица и умолкла под строгим взглядом мужа.
– Ожерелье распадалось и прежде, – сказал тот. – Но оставалось Ожерельем. Отвергая Рескидду, города становились независимыми. Мы не могли и вообразить, что жители Древнего Юга, носители наших традиций, способны желать зависимости от культурно и исторически чуждого государства.
– Ликрит покорила Хаскараю, – снова вставила Лумирет. – Это половина территории Аллендора.
– Это было пять тысяч лет назад. – Эрисен нахмурился. – Сейчас Аллендор чужой нам. Ведь они атеисты! Я не могу представить, чтобы Истефи, город – светоч веры, действительно склонялся к союзу с Аллендором.
– Но это так, – сказал я.
– Гентереф, – печально добавила царица. – Гентереф тоже выразил желание выйти из состава конфедерации.
– Страх перед силой оружия, – со сдержанным гневом сказал консорт. – Южане отступают перед угрозой! Последние времена.
Лумирет покосилась на него с испугом и сжала в пальцах подвеску-звезду, прошептав: «Выстоит!» Я помолчал. Быстро темнело, в небе собирались облака. Погода была скорее осенняя: все обещало дождь, которого в разгар лета здесь не случалось уже несколько десятилетий.
– Давайте перейдем к делу, господин Эрисен.
Старик посуровел.
– Аллендором правит полукровка-рескидди, – мрачно сказал он. – Кому как не нам знать, какие желания кипят в ее сердце. Лириния не удовлетворится Гентерефом и Истефи.
– Чего же вы хотите?
– А вы? – жестко спросил консорт, сбрасывая личину благообразного старичка; в этот момент он напомнил мне господина Кайсена. – Вы явились в Рескидду за благословением Младшей Матери, Морэгтаи?
– И за ним тоже, господин Эрисен. Уарра, в отличие от Аллендора, арсеитская страна. Но вы правы, у меня есть и политические цели. Главная из них – избежать военного столкновения.
– Наша главная цель – сохранить независимость Рескидды! – Глаза консорта сверкнули, он легонько ударил по столу ладонью. – За всю нашу историю ни разу в город не входил враг! Мы не можем склоняться перед кем-либо. Тем более – перед атеистами.
«Перед арсеитами вы готовы склониться», – иронично подумал я. Рескидди знали, что за «столетием тишины» следует новый подъем, но в пору слабости лавировали меж двух гигантов самым негероическим образом.
– Если Истефи и Гентереф в самом деле отколются, – продолжал он, – Аллендор получит такое стратегическое преимущество, при котором война станет неизбежной. Они уже играют мышцами, выгуливая перед нами ручных демонов...
Он перевел дыхание, и я успел вклиниться, не перебив старика:
– Так, значит, Рескидда не рассматривает возможность союза с Аллендором?
– Никогда, – твердо сказал Эрисен. – Никогда рескидди не пойдут на это. Завоевание – позор, но мирная аннексия – позор немыслимый.
Губы Лумирет задрожали; она напряженно подняла подбородок. Я с пониманием склонил голову.
– Рескидда желает союза с Уаррой, – сказал консорт. – С народом, близким нам по духу. С братьями по вере.
– Я счастлив это слышать, – сказал я.
– Вы принимаете предложение?
– Давайте обсудим детали.
Эрисен смотрел мне в глаза пристально, как пустынный тигр.
– Вы знаете, что высший год назначил Уарре функцию Бездны, – сказал я. – Нашим противником магия избрала Аллендор. Уроки истории говорят нам, что исход войны, инспирированной магией, предопределен.
