Завидев нас, старичок поднялся и поклонился.
«Пятая магия, – вспомнил я слова Эррет. – Господин Кайсен не зависит от верховного мага, он и сам способен в любой момент написать разрыв пространства. Когда он прибыл? Не иначе он слышал, как Эрисен говорил про флигель. О бесы, бесы и Бездна! Я сам его вызвал, но я не ожидал, что он явится так скоро...» На какой-то краткий миг я почувствовал бессилие. Аргитаи глянул на меня со скрытой тревогой.
Я покусал губу. Во рту пересохло. Ожог под «ледяной чайкой», наспех залеченный, вновь заныл. «Это к лучшему, – подумал я, смиряя участившийся пульс. – Все в порядке. Кайсен сейчас опять станет разыгрывать преданность, это мне на руку. Принц сюда не явится. Если кто-то способен произвести впечатление на горца, то это Кайсен. И к тому же потом... так будет проще».
– Мой государь приказал мне явиться, – с достоинством проговорил Великая Тень; маска благородной старости сидела на нем как влитая, и даже Аргитаи, недавно видевший истинное лицо Кайсена, позволил обмануть себя и расслабился. Я кивнул.
– Доброе утро, господин Кайсен.
– Я поспешил исполнить приказ, – вновь поклонившись, сказал бесфамильный.
«Князь Улентари», – поправился я мысленно и сказал:
– Мне нужна ваша помощь.
Итаяс улыбался. Он смотрел на меня сверху вниз.
На лакированной столешнице лежали желтые солнечные квадраты; хотелось протянуть руку и ощутить этот теплый свет. За окном разгорался день, становилось все жарче, а в комнате было прохладно, даже холодно – климатолог из дворцовой обслуги только что обновил заклятия, их эффект еще не выровнялся. Над Южными Лациатами шли уаррские атомники, где-то в главном здании трудились связисты, пытаясь достучаться до авиаторов, и в тревоге оглаживал седые усы принц-консорт Эрисен Раат. Эррет еще не вернулась.
Через стол на меня смотрел господин Кайсен. Лицо тени выражало глубочайшие верноподданнические чувства, но в прищуренных глазах мерцала недобрая улыбка, неприятно похожая на ухмылку Итаяса. У дверей и вдоль стен замерли гвардейцы. Князь Мереи стоял у меня за спиной. Я чувствовал его безмолвную поддержку и был ему благодарен. С Аргитаи в безумную Рескидду словно явились спокойствие Мерены и твердый дух Кестис Неггела. Вместе мы, пожалуй, совладали бы с дикостью Лациат – но не с ядом черного Улена... «Мне нужен Онго, – думал я. – Кайсен не принимает меня одного всерьез. Как я мог забыть, что он владеет Пятой! Я сам загнал себя в угол».
Таянцу надоело рассматривать меня, и он обвел полупустую комнату ленивым взглядом. Это была то ли малая обеденная зала, то ли зала совещаний... особенности дворцового этикета южан вылетели у меня из головы.
Молчание затягивалось. Мне хотелось, чтобы Итаяс заговорил первым – это была бы определенная уступка с его стороны. Он знал или по крайней мере догадывался, зачем его сюда привезли. Я уже понял, что ждать он не любит. Он ничего не боялся. Вопрос был только в мере его наглости – или выдержки.
Первым заговорил Кайсен.
– Государь, – сказал он. – Я должен сообщить вам дурную весть: один из наших замыслов скорее всего потерпит неудачу в ближайшее время. Вы желали видеть Арияса каманаром Лациат. Дзерасс и Уруви прогнали его послов. Он болен и умирает.
– Ты старый и тоже скоро умрешь, – мгновенно парировал Итаяс.
Я едва сдержал улыбку. От Данвы Кайсен наверняка знал, с кем имеет дело, но опыта подобных дел у него не могло быть. Дразнить Итаяса – предприятие рискованное... Горца предусмотрительно заковали, металл наручников светился от наложенных заклятий. Итаяс понимал, что опасности для нас не представляет, но знал, что и ему опасность не грозит; судя по его беспечному виду, он намеревался хорошо поразвлечься.
– Господин Кайсен, – спросил я, – вы не убрали сеть из Лациат, как я распоряжался?
Великая Тень смиренно потупился. Итаяс взирал на него с интересом.
– Мы начали свертывание, – очень фальшиво сказал Кайсен.
Аргитаи резко выдохнул, но промолчал. Долг рождения обязывал князя Мереи отдавать приказы Тени Севера; я представил, каково приходилось прямодушному Арки с господином Анартаи, и посочувствовал ему. Анартаи был еще похуже Кайсена.
– Хорошо, – сказал я. – Остановите свертывание. Генерал Эрдрейари сулил мне Пещерного Льва в клетке. Вы способны исполнить его обещание?
– Разумеется, государь. – Кайсен улыбнулся. Мысль ему явно понравилась.
– Лев нужен мне живым и здоровым.
Кайсен перевел взгляд с меня на Итаяса и кивнул. На лице горца промелькнуло странное выражение, но тотчас он снова улыбнулся – от уха до уха. Улыбка походила на оскал.
– Император, – сказал Итаяс; ему точно нравилось произносить это слово, он понижал голос и растягивал гласные, – император очень обеспокоен... Хочешь знать, о чем думает старик, император Морэгтаи?
В глазах Кайсена сверкнула сталь, на старческой дряблой шее выступили жилы. Немедля Великая Тень овладел собой и печально насупился, точно готовился услышать несправедливое обвинение. Но с притворством он опоздал: Итаяс издевательски хмыкнул, смерив его уничтожающим взглядом. «В списке покойников господина Кайсена, – понял я, – некий таянский дикарь переместился на одну из первых строчек. Если пустить дело на самотек, Кайсен его, пожалуй, убьет». Втайне любуясь картиной, я пожал плечами.
– Нет. Но мне любопытно, о чем думаешь ты.
Глаза Итаяса потемнели, верхняя губа вздернулась.
– Если хочешь скормить моего отца кому-нибудь, скорми его Великому мертвецу, а не чумной крысе.
По лицам гвардейцев я видел, что те понимают горскую гордость и на месте Итаяса просили бы о том же. Кайсен добродушно покивал. Он тоже это видел.
– Ты предпочитаешь видеть отца живым или мертвым? – спокойно спросил я.
– Свободным.
– Да будет так, – сказал я. – Господин Кайсен, приказ отменен. Мы оставляем каманара его судьбе.
На последнем слове я понизил голос и без улыбки глянул на Итаяса.
Тот сплел пальцы скованных рук; костяшки их побелели. Лицо горца стало непроницаемо-спокойным, подбородок надменно вздернулся. Итаяс меня понял. «Он действительно чувствовал это, – подумалось мне. – Я был прав. Он поверил». Я не знал, к какому решению пришел Воин Выси и пришел ли, но он был в замешательстве.
И легко же оказалось привести его в замешательство; только что на выпад тени Итаяс ответил грубой издевкой, а я одним словом вызвал в нем смятение... «Да ведь он не умеет держать удар, – осенило меня. – До сих пор он предугадывал любой поступок, любое слово тех, кто окружал его. Он не знал, что такое неожиданность. Мои действия он предсказывать не может и передо мной теряет уверенность в себе». Меня охватило искушение ударить еще раз и другой, чтобы закрепить урок; к счастью, я сдержался. Не стоит злоупотреблять этим оружием – другого оружия у меня нет.
Но станет ли Итаяс отвечать?
– Что до иных судеб, – спросил я, – Итаяс? Ты дважды предсказал появление атомников. Куда они летят?
Таянец утомленно вздохнул.
– В Рескидду, – лениво ответил он.
– Они долетят?
Горец скользнул взглядом по моему лицу и уставился в окно. Ветер играл пышными ветвями, солнце светило ярко, жаркой лазурью горел высокий небесный свод.
– Долетят, – сказал Итаяс, – если пожелаешь.
Аргитаи не выдержал.
– Что это значит? – потребовал он. – Отвечай ясно!
Углы Итаясова рта снова поползли в стороны, глаза стали наглыми и точно стеклянными. Я мысленно выругался. Для Кайсена я был глупым мальчишкой, и Великая Тень спокойно смотрел, как Итаяс изощряется
