– Что же, – сказал я, – остается последнее.
Итаяс ухмылялся.
– Хочешь знать, какой получишь ответ? – поинтересовался он.
– Когда я захочу это знать – я спрошу, – ровно заметил я и продолжил: – Я хочу знать, зачем все это тебе.
Такого вопроса он не ждал.
Горец отступил на шаг, глядя на меня со странным выражением – не то враждебность, не то затаенная боль. Улыбка исчезла с его лица, и глаза впервые стали живыми, а не стеклянными. Юцинеле встревожилась. Атергеро немедля проснулся, начал мычать и размахивать руками, изъявляя желание защитить госпожу. Той пришлось его успокаивать. Итаяс даже не взглянул на сестру и ее демона. Сунув пальцы за пояс, он смотрел на меня – исподлобья, искривив губы. Потом зачем-то спросил:
– Ты в самом деле хочешь узнать?
– Да.
Таянец оскалился.
– Она убила моих сыновей, – сказал он. – Их было двенадцать. Двенадцать храбрых сыновей. Я хочу отомстить.
Я умолк.
...Какое зло можно причинить тому, кто настолько огромнее человека? По крайней мере испортить Ей удовольствие. Так я подумал когда-то – и надменный дикарь в горах Таяна подумал так же. Сверхъестественный дар заменял ему книжное знание, закон кровной мести – священную гордыню арсеитов. Горцы вели свои роды от богов. Воин Выси не привык смиряться. «Ей легко играть людьми заурядными», – сказала Младшая Мать. Игровые фигуры той стороны не годились для игры так же, как мы.
– Я понимаю.
– Теперь действительно остается последнее, – сказал горец и снова растянул рот до ушей. В этот раз ухмылка вышла несколько перекошенной... Я обернулся и окликнул:
– Юцинеле.
Та вскинулась, поймала повелительный взгляд брата и торопливо встала, разглаживая складки платья. Атергеро что-то недовольно буркнул. Не оборачиваясь, таянка щелкнула его по лбу, и демон с горестным воплем повалился за клумбу, в глубь колючего кустарника. Я невольно улыбнулся.
– Юцинеле! – звучно приказал Итаяс. – Подойди.
И стоило ей сделать шаг, отчеканил:
– Я выдаю тебя замуж.
Неле остановилась как вкопанная. Глаза ее распахнулись на пол-лица, рот беспомощно приоткрылся. Руки ее так дрожали, что даже сплетя пальцы в замочек под грудью, она не уняла дрожь. Атергеро позади нее выполз из кустарника и подозрительно уставился на нас.
– Ай... – только всхлипнула Юцинеле.
– Чего ты боишься? – спросил Итаяс; голос его вдруг зазвучал жестко, лицо стало суровым. – Разве не о муже мечтает всякая девушка? Я даю за тобой в приданое пять каманов. Ты не бедная невеста, даже и рядом с императором Уарры.
Он, конечно, забавлялся, но, пожалуй, перехватил с этим... Юцинеле пошатнулась. Глаза ее закатились, в лице не было ни кровинки.
Я встревожился.
«Вот бес!» – подумал я. Зная нрав горца, я не должен был позволять Итаясу решать дело по-своему. С его точки зрения это была невинная шутка. Обычаи обычаями, но ему придется забыть о том, как помыкать сестрой. Отныне она – его госпожа.
...Нельзя умалить проявления высшего года. Магия беспощадна. Что бы ни предпринимали люди, но рано или поздно начнется война, одна сторона одолеет другую и воцарится на ее землях. Ради этого был сожжен дотла Ософ, раздавлена и разграблена древняя Хаскарая, вымерла от голода и эпидемий безымянная страна, проигравшая войну царству Ривит.
Нельзя сменить лето на зиму – но можно сменить лето на осень.
Для того чтобы воцариться на чужих землях, есть способ проще.
Династический брак... Такова судьба государя, как сказано Эррет-Державой. Сияющий Аргитаи ради многих выгод взял в жены Азрийят, царевну Рескидды, государь Данараи женился на Рианнет Рейи из политических соображений, и мой брак с княжной Мереи тоже был бы династическим – Владыки Севера слишком независимы, их следовало привязать к столице. Не имело значения, что в действительности я испытывал к своей невесте.
Я знаю, что ты поймешь, Алива. Но все равно – прости меня.
Я буду тебя помнить.
Деревянными движениями Юцинеле подошла к нам и замерла, глядя прямо перед собой.
Итаяс посмотрел на меня и улыбнулся.
...время словно замедлилось. Не в состоянии двинуться, я смотрел, как Итаяс протягивает руку и бесстыдно проскальзывает пальцами в вырез платья сестры. Я понимал, что его движения невероятно быстрые, в ином состоянии я просто не различил бы их, но и в обострившихся чувствах моих не было смысла – я ничего не мог предпринять. Оставалось только смотреть, как из-под одежды оледеневшей от ужаса девочки Воин Выси выдергивает потаенный нож.
Перехватывает его.
Бьет мне в горло.
Когда Кайсен открыл разрыв и Атергеро, смирившийся и довольный, оказался в Рескидде, я снял защитное заклятие. Я счел, что обстановка окончательно прояснилась и никого более не тяготят непринятые решения. Обе магические схемы – высшего года и противодействия ему – стояли передо мной точно въяве; я понял, как они действуют и каких действий требуют от меня. Итаяс более не выказывал враждебности. Пусть он не предвидел моей судьбы, но судьба Юцинеле была ему открыта. Я полагал, что с этим также закончено...
Я ошибался.
За то бесконечное мгновение, пока нож летел к моему горлу, я словно сам стал пророком. Немилостивая Мать хочет увидеть войну, и она увидит ее. С моей смертью закончится высшее лето. Начнется осень, сулящая распад Королевства Бездны и подчинение его иным государствам. Конечно, Королевству Выси не осуществить такого громадного предприятия. На то есть Аллендор – а с Таяна хватит того, что таянец убил императора. Все руки, которые я связывал, освободятся. Держава действительно окажется повинна в собственной гибели – короткая депеша, которую она отправила Эрдрейари, станет тому причиной. Онго не боится войн и смерти тоже не боится, его вековая слава застит глаза правительству – министры и генералы бесконечно доверяют ему и готовы отдать Великому мертвецу право приказывать. А я это право утрачу. Я сказал Итаясу, что меня поднимут, но отнюдь не мог быть уверен в этом – я не прославился государственной мудростью и не имею опыта управления, где повод, чтобы отозвать меня из смерти?
А ведь для того, чтобы погубить Уарру, не нужен даже Аллендор. В Кестис Неггеле начнется грызня за трон. Ближе всего к престолу мой двоюродный брат Эвераи, но его слишком многие не любят. Появятся другие претенденты. Едва Дом Теней почувствует слабину, как немедля выйдет из повиновения. Бесфамильные хорошо помнят, какой властью пользовались во времена моего деда. Несомненно, они возжаждут снова подмять империю под себя. Тот же Кайсен решит взять реванш.
Затяжная война приведет к беспорядкам и недостаче продовольствия. Сейчас Дом Теней суровой хваткой держит бунтовщиков – но тени рванутся во власть и забудут о своем долге. В юности мне довелось слышать разговоры о революции...
...Нож Итаяса остановился.
– Не надо! – запоздало вскрикнула Юцинеле.
Синяя бабочка пролетела над нами, танцуя в медленных потоках воздуха...
Течение времени обрело привычную скорость, а я по-прежнему не мог двинуться с места – и как камень застыл передо мной Итаяс. Твердое острие, не теплое и не холодное, касалось моей кожи, но дальше не шло... Таянец страшно побледнел, на коже его выступили капли пота, он тяжело, с хрипом дышал и смотрел
