— Хочешь, обижайся на меня, Клавдий, хочешь, не обижайся, но мне совсем это дело не по душе. В прошлый раз я смолчала, но…
— Какое дело, матушка?
— Это вот самое, которое ты со Стаськой обсуждаешь. Неужто мы с голоду умираем, чтобы гнать мальчонку на хлеб зарабатывать?
Клавдий Сергеевич пожал плечами:
— Напрасно ты вмешиваешься, матушка, в мужской разговор… Делай свое дело.
— Судьба Стасика — тоже мое дело, — смело ответила старушка. — Больно много ты берешь на себя, Клавдий! Не грех было бы и с другими посоветоваться. Станислав — он что: много ли смыслит? Ты всегда вот такой был, Клавдий, неохоч ты был до чужих советов.
— Матушка!
— Чего уж там, матушка… — Бабушка Варвара не спеша вытирала руки фартуком. — Чего уж там, матушка. Коли уж встряла в ваш разговор, так дай и закончить.
Выражение в глазах Клавдия Сергеевича, которое Станислав определял словами: «А ну вас всех к черту!», стало еще убедительнее.
— Хорошо, послушаем, — Клавдий Сергеевич, когда терял душевное равновесие, начинал хрипеть и шипеть немного сильнее обычного. Так и казалось, что голос его вот-вот окончательно сорвется. — Только, матушка, если на то дело пошло, ты не обижайся, если я потом тоже скажу тяжелые слова.
— Не пугай ты меня, за христа ради, — отмахнулась старушка. — Чего ты можешь мне сказать особенного, чего я не слышала от тебя за всю жизнь-то? Ты только и можешь, что одного себя ценить, до других тебе дела нет. А сказать я тебе хочу вот что: не дело Станислава от учебы отрывать. Сам вырос неучем, так нечего других с правильного пути совращать.
— Что? Что ты такое мелешь? — Клавдий Сергеевич наклонился в сторону старушки, лицо его потемнело от гнева. — В этом доме я хозяин, матушка, и ты в мои дела не лезь.
— Этот дом мой, если на то пошло, — отрезала бабушка Варвара. — Мы с твоим отцом получили его по наследству от твоего деда и бабушки — моих покойных родителей. Вот умру я, тогда и распоряжайся здесь. А пока я жива…
— И пока ты жива, матушка, я тоже буду в нем распоряжаться. Я — глава семьи. Причем здесь дом?
Станислав некоторое время не вмешивался в спор взрослых. Он ни разу еще в своей жизни не слышал, чтобы старушка обвиняла своего сына, которого, как казалось Станиславу, она всегда побаивалась. И вдруг… Отчего такое произошло? Не потому ли, что и сам Станислав с некоторых пор начал оказывать сопротивление отцу?
— Ты можешь и дальше оставаться главой семьи, я тебе слова против не скажу. Но внука совращать не дам.
— Что ты заладила свое «совращать» да «совращать»! Он сам хочет работать, понятно тебе? Сам!
— Как не понять, коли ты разагитировал его. И сам неучем остался, и других…
— Замолчи, матушка! Чего ты мелешь? Думать надо, прежде чем рот раскрывать. А еще старая женщина!
— Ты мою старость не трожь, — сурово сказала бабушка Варвара. — А ты, Станислав, не очень-то иди у него на поводу…
Клавдий Сергеевич вскочил на ноги, вышел в сени и громко хлопнул дверью.
— Моду взял — дверями хлопать… Он, Станислав, в Исфаре этой самой с третьего класса школу бросил. Может, и большой он начальник на заводе, я не знаю, но дома себя ведет, ровно зверь лесной…
В воскресенье вечером отец пришел с рыбалки, отнес на антресоли удочки, отдал старушке несколько окуньков: «Свари ухи, матушка!», долго плескался под умывальником. Затем отправился в комнату мальчишек. Вошел, сел на диван, посмотрел на сыновей, которые выжидательно молчали, и заговорил:
— Ну что, Станислав, убедила тебя бабушка?
Станислав не знал, какого ответа отец ждет, но подумал почему-то, что отец сомневается, остался ли сын тверд в своем желании начать трудиться на производстве?
— Я буду работать, отец.
— Вот и хорошо, — Вахтомин с облегчением вздохнул.
— Папа, — Юрка посмотрел на него своими детско-наивными глазами. — Стасик будет теперь зарплату нам приносить?
— А как же! — повеселев, ответил Клавдий Сергеевич. — За работу деньги платят.
— Я тоже пойду на завод, когда кончу семь классов.
— Пойдешь — не пойдешь, — не очень вразумительно пробормотал отец. — Кстати, Станислав, не подумай, что мне нужны твои деньги. Ни в коем разе! Пока что я и сам в состоянии прокормить семью. Значит, так: завтра с утра идем на комбинат, я тебя представляю начальству, то да се, потом тебя заставят проходить медицинскую комиссию, конечно, а потом ты выйдешь в смену Рожкова. Все очень просто.
Клавдий Сергеевич поднялся и вышел из комнаты.
В эту ночь Станислав спал плохо. Он часто просыпался и подолгу смотрел на светлый квадрат окна. Станиславу снилось, что он идет по длинному цеху, с обеих сторон прохода установлены циркульные пилы, они визжат пронзительно и тревожно, и отец тянет его за рукав к станкам, умоляя попробовать, хорошо ли они наточены.
Глава четвертая
Клавдий Сергеевич, Тамара Акимовна, бабушка Варвара
На другой день после бегства Станислава Клавдий Сергеевич явился к знакомому крыльцу, распахнул дверь и вошел в горницу к Тамаре Акимовне. Нарочито бодрым голосом сказал:
— А вот и я, Тамара Акимовна! Небось, заждались?
Она была одна. Вахтомин заметил: на столе не было ни самовара, ни чашек, ни прочих атрибутов, украшающих чаепитие, с которого Тамара Акимовна обычно начинала вечер. Вахтомин загрустил; все приготовленные фразы вылетели у него из головы.
Тамара Акимовна спросила:
— Что вы хотели вчера узнать у меня, Клавдий Сергеевич?
— Я? Э-э…
— Вы садитесь.
— Спасибо. Я… М-мм… — Он вел себя, как робкий мальчишка; он попытался собраться с мыслями. — Собственно говоря, я хотел вчера узнать только, откуда вам стало известно, что Станислав сбежал, и какие обстоятельства прислали к вам моего Юрия… — Вахтомин запнулся, поймав себя на том, что говорит очень скучным языком, и увидев, что Тамара Акимовна смотрит в сторону.
— Могли бы и сами догадаться. — Незнакомый голос был у Тамары Акимовны. — От Юры я все и узнала.
— Ага, — Вахтомин кивнул. — Он пришел к вам.
— Что же здесь странного?
Клавдии Сергеевич нацелил на женщину щелочки глаз и снова склонил голову в знак того, что все понимает:
— Правда, правда. Ничего странного нет. Ведь он к вам пришел, а не к дяде чужому…
— Хорошо, что вы это поняли.
Вахтомин осмелел:
— Спасибо, Тамара Акимовна, что приняли, так сказать, участие. Я рад, что мои сыновья быстро привязались к вам. Это облегчает задачу, которая стоит перед нами.
