больше всего похожее на холодильник.
— На, — сказал угрюмый мужик неопределённого возраста, придвинув коробку к стене. — Цивильно, как в лучших домах. Чтоб не вопила, что камеры. А просачиваться всё равно некуда, — он хохотнул и удалился.
Элементарно, Ватсон. Вы никак в холодильник…
Какая разница сенсорной камере, есть визуальный контакт, или нет? Всё равно она пишет не столько картинку, сколько мои биоритмы. Но странно: то заводят речь об электрошоке, то берегут естественную стыдливость.
А снимать с меня цепи они не собираются?
Пришлось снова заорать.
— Подёргаться лень? — спросил невидимка. Как к дитю малому обращался. Словно даже школьник знает — как только за тюремщиком закрылась дверь, зэк должен подёргаться.
— Замок открывается не ключом, а с пульта, — сообщил динамик. — И давно открыт.
Я пошевелилась. Петли соскользнули.
2
Вот как он будет обратно прицеплять меня к кушетке, милейший местер не подумал. А может, забыл. Выключить связь он тоже забыл, и я с начала до конца насладилась тирадой начальства. Ругалось начальство виртуозно. Кажется, это был Пауль.
А потом я поняла, что ко мне идут.
Сколько их? Сколько войдёт? Я не могу подготовить ленты заранее, сенсорная камера это обнаружит. Не меньше секунды уйдёт на каждую. Очень много. Можно и быстрее, но этому надо учиться у специалистов… Я села спокойно. Замедлила дыхание. Попробуем.
Грохот. Как будто что-то упало. Гневный крик. Не разобрать слов.
Щелчок замка. Дверь. Шорох тяжёлой стали по бетону пола.
Лента едва не рванулась в воздух. Едва не убила его. Каким-то чудом я успела отменить приказ.
— Эндрис! — я чуть не расплакалась от радости. Всё-таки полиция на что-то годна. — Эндрис, это я!
Он улыбнулся, ободряюще, дружески. Дыхание сбитое. Волосы взъерошенные и мокрые от пота.
— Прости, что не пришёл раньше.
Я вскочила с обрыдшей кушетки, как со сковородки, и кинулась к оперативнику. Тот раскрыл объятия, и я прижалась к нему, уткнулась лицом в шею. Эндрис погладил меня по волосам и спине. Я не удержалась и захлюпала.
— Ну… не надо… Всё, — сказал он. Отодвинул меня и заглянул в глаза. Я моргнула.
— Правда?
Детский вопрос. Вырвалось. Мне так хотелось, чтобы и правда — всё. Эндрис неловко улыбнулся.
— Похоже на то.
Худой, высокий. Он очень устал, хоть и не показывал виду. Я ощущала это каким-то шестым чувством. Оперативник был в штатской одежде, но продуманной под драку. На бедре, поверх джинсов, пристёгнуто ремённое крепление для полуавтомата. Я знаю, у меня когда-то тоже такое было. Эндрис заметил мой взгляд и коротко объяснил:
— Пустой. Бросил.
— Был захват?
— Да.
Он прошёл мимо меня и сел. Сгорбился. Я понимала. Мне не нужно спрашивать. Я знаю, что такое захват.
— Вообще-то мы не за тобой, — признался он. Я фыркнула.
— Да я поняла. За нуктихой? Здесь третья база?
Эндрис поднял глаза и невесело усмехнулся.
— Думали, что так. Оказалось, ложный объект. Хотя защищали его, как настоящий. У меня потери…
Мы помолчали. Эндрис теребил браслет. Один, обыкновенный, без феромонной базы. Я хорошо его видела. На память, наверное, носит. Или просто привычка.
— А где мы? — наконец спросила я почти робко.
— Леса. Около тысячи километров от города.
— Твой отряд сейчас уходит?
— Нет. Остаёмся ещё на пару дней. Расшифровка, обыск, тому подобное.
— Но меня довезут в город? Я поеду в питомник.
— Извини, — сказал он. — Мы не можем тебя отпустить.
Я сначала не поняла.
— Неразглашение? Эндрис, на мне висят такие неразглашения, которые тебе и не снились…
— Нет.
— Тогда в чём дело?
— Янина, почему ты здесь оказалась?
— По ошибке.
— А на самом деле?
Я начала злиться. Ладно, раз уж меня считают суперагентом и упрямо не верят ни во что другое, придётся подыграть.
— Эндрис, я только что говорила о неразглашениях.
Он протестующе поднял руку.
— Янина, я и в мыслях не держу. Я спрашиваю, чем ты настолько ценна для сепаратистов.
— Ценна? Для сепаратистов?
— Эта база — исследовательский центр. Как я и полагал. Но она заточена не под живое оружие, а под тебя.
Он помолчал. Я переваривала услышанное.
— Впрочем, — тише сказал Эндрис, — я не думаю, что разница велика.
Местра Арис, лже-Пауль и присные. Они успели взять пробы. Пока я была без сознания. Результаты анализов не успели уничтожить, пока лабораторию штурмовали. Эндрис первым делом ознакомился со свежим отчётом.
— Янина, — сказал он, — пойми меня правильно. И выслушай, пожалуйста, до конца. Известно, что все экстрим-операторы психически ненормальны. Не в том смысле, в каком это выражение употребляют обыватели. Вы не находитесь в рамках нормы. Способность к телепатии не является нормой для человека. И слишком тесное общение с инопланетными формами жизни значительно меняет вашу психику. Но их обследование показало ещё кое-что. Ты генетически модифицирована.
Я резко выдохнула.
Я это уже слышала.
Ха!
— Это дезинформация, — сказала я.
— Может быть, — согласился он. — Но я не могу её игнорировать. И… Янина, слишком много аргументов «за». У них было твоё досье. Я его прочитал. Извини. Может быть, оно тоже фальшивое, но впечатляет. Ты устраняла людей, которых я без шуток боялся. Ты единственная в природе женщина- мастер. Столько биопластика может носить на себе только уникальный и особо ценный элемент. И, уж извини, но твоё лицо…
Люди часто не видят расчёта за цепью случайностей. И так же часто воображают умысел там, где есть только совпадения.
