Гриффин посмотрел на нее:
— И твоя тоже.
— Здесь на двоих не хватит.
Гриффин внимательно посмотрел на свет и музыку, которые остались после отца:
— Хватит.
Они вместе полетели к сияющему столбу. Гриффин стонал от свинцовой тяжести своего нового, мертвого тела. Но вид парящей жизни отца придал ему силы. Он подлетел совсем близко, открыл рот и вдохнул звук и свет, почувствовал, как они наполняют его, ощутил запахи всего, что любил, — смолы, земли, шерсти матери, — и его легкие расширились так, что он закашлялся. Сердце его вдруг дрогнуло и пустилось в галоп. И тут звук пропал, свет тоже. Жизнь отца текла внутри него.
С трудом переводя дыхание, он посмотрел на Луну.
— А как я? — прошептала она.
— Оба сияете! — радостно крикнул снизу Немо.
Гриффин и Луна опустились на землю, и он ткнулся в нее носом, ощутил теплый запах ее шерсти, почувствовал взволнованное биение ее сердца.
— Я жива! — в восторге закричала Луна. — Я знала, что так будет! — Она умолкла. — Спасибо, Гриффин!
— Я ничего не сделал. Это все мой отец. — Его тянуло к телу Шейда, еще теплому. — Когда он очнется?
— Скоро, — ответила Луна. — Через несколько минут.
— Время у нас есть, — сказала Ява. — Зотц не может повредить нам вблизи Древа.
Гриффин проследил за взглядом лисокрыла. Каменная масса гор, окружавших долину, гневно тряслась, как будто хотела броситься к ним, но не могла. Он сел и стал ждать, чувствуя, как тело отца постепенно остывает. Он казался таким спокойным, и Гриффин с отчаянием думал, что, возможно, он никогда не очнется.
Вдруг крыло Шейда дернулось, и Гриффин вскрикнул:
— Папа?
Шейд медленно открыл глаза. Долгое время он смотрел на своего сына, не говоря ни слова.
— Папа, это я, Гриффин. Отец кивнул.
— Хорошо, — сказал он, посмотрев на Гриффина и на Луну. Гриффин увидел, что в усталых глазах отца отражается свет Древа. — Очень хорошо, что хватило на вас обоих.
Он пошевелился, пытаясь собрать вместе изломанные крылья.
— Тело ужасно тяжелое, — прошептал он.
— Это ненадолго, — сказал Гриффин, желая помочь ему исправить то, что уже нельзя изменить. Глаза отца остановились на четырех пилигримах, с которыми он путешествовал через Подземный Мир.
— Вам нужно лететь.
— Мы полетим вместе, — сказала Ява. — Я могу поднять тебя к Древу.
— Спасибо вам за то, что помогли мне найти сына, — сказал Шейд пилигримам.
Гриффин помог отцу взобраться на спину Явы, вскарабкался сам, а за ним и Луна. Лисокрыл тяжело поднялась в воздух.
Они приближались к отверстию. Гриффин прижался к отцу, не зная, что сказать. Не пройдет и минуты, как они расстанутся.
— Когда… — начал он, но не мог продолжать. Гриффин закашлялся, борясь с комом в горле.
— Все будет замечательно, — сказал отец. — Мы с тобой никогда не расстанемся. Так или иначе, мы всегда будем вместе.
Гриффин кивнул.
— У тебя было настоящее приключение, — с усмешкой сказал отец. — Я начинаю думать, что тут ты, пожалуй, превзошел меня.
Гриффин не мог даже рассмеяться:
— Мама ужасно рассердится на меня.
— Ну конечно нет.
— Это я во всем виноват. Если бы я не уронил на Луну огонь, если бы меня не затащило сюда, если бы ты не отправился за мной, ничего бы не случилось.
— Гриффин, это просто случайность. Ты сделал все, что мог. Ты взял с собой Луну, и вы добрались до Древа. Без моей помощи.
— Но я не был храбрым! — вырвалось у Гриффина. Он не знал, почему это было важно сейчас. — Я не такой, как ты! Я трус!
— Нет, — отшетил Шейд.
— Но я всегда всего боялся! Всегда!
— Правильно, — сказал ему отец. — Бояться и все-таки делать то, что нужно. Это и есть храбрость.
Гриффин смотрел на него с удивлением. Отец прижался к нему щекой.
— Я горжусь тобой, — прошептал он.
— Готовы? — спросила Ява, обернувшись через плечо.
— Готовы, — ответила Луна. Шейд кивнул.
— Я тоже, — добавил Гриффин.
Иорик, Немо и Мрак пошли первыми; они устремились к дуплу и исчезли так быстро, что не верилось, что они там вообще были. Гриффин немного испугался, потому что поток подхватил Яву и быстро потащил вперед. С невообразимой скоростью они неслись к горяще стволу. Ни глазами, ни ушами ничего нельзя было различить. Ява уже не взмахивала крыльями, она сложила их и прижала к телу. Они летели прямо в отверстие, и Гриффин крепко вцепился одновременно в отца, Луну и Яву. Сейчас все они сгорят!
Впереди он видел окруженную пламенем круглую дыру, а за ней гишнтскую сеть пылающих коридоров, и успел подумать, что это, должно быть, лабиринт ветвей Древа.
— Папа, — прошептал он трясущимися губами. — Папа?
— Я здесь, — послышался рядом голос отца.
Они очутились в лабиринте коридоров, и неодолимая сила сорвала Гриффина со спины Явы. Он почувствовал, как шерсть отца выскользнула из его больших пальцев. Гриффин оглянулся, но Шейда уже не было рядом.
— Папа! — отчаянно закричал Гриффин.
Он пытался замедлить полет, но не мог ни остановиться, ни изменить направление: чудовищная сила влекла его неведомо куда.
— Луна! — закричал он, заметив, что и она тоже исчезла.
Его кидало из одного коридора в другой, швыряло, вертело, и, наконец сдавшись, он просто закрыл глаза, прижал уши, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Дома
Гот кружил над джунглями, глядя на развалины королевской пирамиды. За много месяцев, что прошли с его смерти, джунгли спрятали груду обожженных камней, окутав их гигантскими папоротниками и лианами, так что он едва не пролетел мимо. На этом месте когда-то был священный храм Кама Зотца и обиталище миллионов вампиров-призраков.
«Лети дальше», — прошептал голос внутри его, и Гот полетел вглубь джунглей. Он остановился, только чтобы напиться из ручья и поесть, разорил гнездо попугаев и почувствовал прилив сил. Попав в Верхний Мир, он был слаб, как раненый детеныш, у которого отнял жизнь, но один только вид знакомых созвездий и родных джунглей воодушевил его.
Гот летел всю ночь и только на рассвете заметил брешь в пологе тропического леса. Он нырнул вниз
