Оля снова охнула, но по-другому, и поспешно села на стул. Перед глазами все поплыло, она побледнела.
– Оленька, дочка! – Доктор бросился к ней, торопливо нашел в своем чемоданчике флакончик и стал прикладывать ей к лицу.
– Вдохни, вдохни! Ну-ну, ничего, сейчас пройдет! Эдак у кого хочешь голова кругом пойдет, зараз два предложения выйти замуж!
– Два? – удивился Извеков и только теперь заметил соперника.
Побледневший Борис стоял, опершись на стену, наблюдая за происходящим. Все рухнуло в одно мгновение, счастье и надежды испарились, как жидкость на огне во время опытов.
– Что ж, пусть Ольга Николаевна сама и решит, кто ей более по душе! – дружелюбно провозгласил Вениамин Александрович, уверенный в своей победе.
– Что же тут решать, вы же знаете, что, кроме вас, мне никто не нужен! – слабым голосом пролепетала бедная девушка.
Извеков вопросительно взглянул на доктора. Тот неуверенно кашлянул. Благословлять? Какое неудобное, однако, положение. Надо бы радоваться, да за Борю обидно. Жениха обнять? А ведь только что грозился его убить!
– Господин Миронов, мне неприлично давать вам советы, но я считаю, что, позволив этот брак, вы совершите самую роковую ошибку в своей жизни и в жизни Ольги! – дрожащим голосом произнес Трофимов.
– Боря, голубчик, но что же делать, это ее выбор. Я не могу неволить мою дочь! – Миронов в величайшем смущении взялся протирать очки.
– По вашим словам я могу заключить, что препятствий для брака нет? – Извеков вперил взор в несчастного отца. – Надеюсь, вы все отдаете себе отчет, что не каждый день известный всей стране писатель делает предложение!
– Разумеется, Вениамин Александрович! Вы должны меня простить, я погорячился, не разобрался! Я рад, чрезвычайно рад, что все так обернулось! – Но в голосе доктора не чувствовалось подлинной радости.
Извеков был неглуп и чутко это уловил, но решил не обращать внимания. Оля подняла к нему глаза, влажные от подступивших слез. Он глянул в них, и сердце его защемило.
– Что ж, шампанское, однако, пригодилось! – нарочито бодро произнес Миронов, поднимая уцелевшую бутылку.
– Простите меня, господа, но я пойду, – Трофимов двинулся к двери.
– Борис, вы поверженный соперник, но я уважаю и ценю ваши чувства к моей невесте, – последние слова Извеков произнес с особым ударением, – прошу вас, дайте руку и непременно будьте на свадьбе!
Оля с восхищением взирала, как Вениамин энергично обменялся рукопожатием с Борисом. Миронов хотел проводить молодого человека, но тот только мотнул головой, мол, вам за женихом ухаживать надо! На душе у Ольги стало тепло и покойно.
Глава 19
Матильда Карловна изнемогала. Прошло два года после венчания, но она никак не могла привыкнуть к своему супругу. Владимир Анисимович, целуя жену, покупая ей наряды, любуясь ею на балах, не представлял себе, что она думает об их браке и о нем самом. Нет, конечно, он не строил иллюзий насчет ее пылких чувств, но на приветливую и дружелюбную привязанность все-таки рассчитывал, справедливо полагая, что за это щедро заплачено. Матильда ничем не выдавала своего истинного отношения к мужу. Она казалась безукоризненной женой, что замечали даже посторонние злопыхатели и любители порыться в чужом грязном белье. Однако про себя она беспрестанно помышляла о свободе. Отчего черт не берет муженька? Стоило старику занемочь, прилечь, позвать доктора, как молодая супруга уже лелеяла надежду, что хворь унесет благоверного в могилу. Ан нет, он опять на ногах, живой, бодрый и подвижный, дай бог молодым такую прыть! Мати запоем читала романы, в которых расписывались способы умерщвления старых и ненавистных мужей. Яд, подушка на лицо, кинжал в темном закоулке. Страшновато, а вдруг полиция найдет преступницу? Неужели из-за него еще и на каторгу идти? Правда, супружеская спальня похуже каторги выходила! Как отвратительны тонкие сухие губы, дряблое тело, худые волосатые ноги, морщинистая шея! Как ни странно, но старый Бархатов еще не украсил свою голову ветвистыми рогами. Жена выжидала, выбирала кандидата покрасивее да поумнее. А они вились вокруг нее, точно рой мошек летним вечером.
Как-то раз, когда старый муж отсутствовал дома, а прекрасная Матильда коротала время в блаженном одиночестве, явился сынок супруга, Юрий. Горничная провела гостя в будуар, где молодая жена возлежала на кушетке в роскошном пеньюаре, с распущенными волосами, слегка прихваченными яркой лентой. Около нее прикорнула маленькая крикливая моська. При виде вошедшего собака злобно заворчала, давая понять, что он тут лишний. Юрий терпеть не мог отвратительную псину и всякий раз, встречая ее в комнатах на диванах и пуфиках, с трудом подавлял в себе желание пнуть ее, да так, чтобы она летела как можно дальше.
– Приветствую вас, прелестная богиня! – Бархатов поспешно склонился над нежной рукой, протянутой ему с томным видом. – Какое благородное животное, какие выразительные глаза, какой изгиб тела!
Моська встала и потянулась, сладко зевнула, показав розовый язык. Но когда молодой человек попытался ее погладить, она чуть не тяпнула его за палец. Хозяйка засмеялась и прижала собачонку к груди. Та лизнула ее в лицо. Юрий наблюдал эту идиллию с деланым умилением.
– Хотел бы я теперь оказаться на ее месте! – Он мечтательно прикрыл глаза.
Матильда снова засмеялась и погрозила ему пальцем. Зачем он пришел? Цель его визита видна за версту, только он трусит, все ходит кругами, примеряется, как бы провернуть дело половчее да чтобы не попасть впросак. Между тем начался обычный светский разговор, обсудили знакомых, пересказали друг другу последние сплетни, мелкие семейные новости, вроде бы и уходить пора, но Юрий не спешил. Он уже и вздыхал выразительно, и подсаживался на кушетку поближе к прелестным ножкам, и невзначай притронулся к непослушному локону. Все без ответа. Матильду забавляла эта игра. Юрий ей нравился. Что ни говори, красавец, черные волосы, брови вразлет, глаза чуть навыкате, но тоже хороши! И одевается щегольски, со вкусом. Слова говорит приятные, и так нежно, с придыханием. Что ж, пожалуй, по здравом размышлении, лучше на нем и остановиться.
Мати потянулась, как кошечка, выгнув спинку. Пеньюар натянулся на груди, пола соскользнула, открыв нежную поверхность бедра. Юрий умолк на полуслове. Это призыв к действию или провокация? Что, если потом она погонит его в шею да еще папаше нажалуется? Или все-таки действовать? Прохлопаешь момент, потом не позовут, другие прибегут! От напряженного выбора лицо молодого человека покрылось потом, он оробел. Хищница ждала, вперив в жертву зовущий взор. Ну, была – не была! И Юрий бросился в бой. Через мгновение он понял, что не прогадал, что именно этого от него и ждали. Даже любимую моську отправили в другой угол комнаты, откуда она наблюдала за любовными играми своей хозяйки с ревнивым повизгиванием. Хорошо, что собаки не могут пересказать увиденное!
Матильда осталась очень довольна. Наконец общение с мужчиной принесло ей долгожданное удовольствие, а не физическое отвращение. Она обласкала любовника, и он долго еще оставался у ее ног. Надо ли говорить, что после этой встречи их свидания стали постоянными?
Время шло, а старик на тот свет и не собирался. Матильда совсем приуныла. Эдак она изойдет от тоски и отвращения и первая покинет этот мир. С такими мыслями молодая женщина хмуро разглядывала себя в зеркало. Что это, морщинка? Ужас! Вот так и жизнь пролетит! Какая печаль, пожаловаться некому, вокруг все ей завидуют. Еще бы, такие наряды, драгоценности. А какой выезд! Ложа в Михайловском театре, Париж, Италия! Все у ее ног! Но ничто не радует душу, там пустота и мрак. И даже красавчик Юрий не заполнил этой пустоты по причине собственной легковесности и лицемерия. Она прекрасно отдавала себе отчет, что он метит на все наследство целиком, не она ему нужна, а папенькины деньги. А если и она, так только ее тело, но не душа! Даже родительский дом для нее теперь чужд. На свадьбе Мати дала себе зарок и с тех пор перестала видеться с родней, не в силах простить их.
Ударили часы. Совсем забыла, надо собираться, муж приказал сопровождать его в один дом с важным визитом. Вздыхая, Матильда побрела наряжаться. Визит затянулся надолго, Бархатова стойко переносила бессмысленную болтовню в гостиной, как вдруг ее привлек разговор.
