– Значит, вы полагаете, что от любви нельзя умереть? – в возбуждении произнесла одна дама высушенного вида с серой кожей и тусклыми волосами.
Ее собеседник, подвыпивший вояка с лихо закрученными усами, довольно громко заявил:
– Вы говорите о смерти в фигуральном, литературном смысле?
– Отчего же в фигуральном? Мир знает тысячи случаев смерти от несчастной любви!
– От несчастной любви! Вот вы, дамы, всегда нечто эдакое вспомните! А я вам скажу, что знаю случай смерти от избытка чувств! У нас в полку служил некий господин. И угораздило же его жениться на молоденькой!
Тут Матильда вся превратилась в слух. А рассказчик, разгоряченный вином и пикантными воспоминаниями, продолжал с воодушевлением:
– А сам-то был в летах преклонных. Но от любовных утех не отказывался, предавался им с величайшим удовольствием. Они-то его и погубили, в самый что ни на есть приятный момент его существования. Помер в объятиях супруги.
– Так прямо от этого и помер? – понизив голос и пунцовея, переспросила собеседница.
– Да-с, доктор сказал, от избытка чувств! Не вынес организм! Не тот возраст! Не знал меры!
– Забавный анекдот, – многозначительно кашлянув, произнес подошедший хозяин дома.
Все разом оглянулись на молодую Бархатову и смолкли. Дама поспешно встала и вышла, мужчины направились в курительную. Матильда замерла. Вот оно, средство! Она заулыбалась. Навстречу шел супруг.
– Ты улыбаешься, дорогая, а я боялся, что ты утомилась и будешь проситься домой. Пойдем, я тебя познакомлю еще с одним важным человеком!
Прошло совсем немного времени, и Матильда наконец воплотила в жизнь свою мечту. Почтенный Бархатов упокоился в своей постели как раз в тот самый миг, когда блаженство раскрыло ему свои объятия. Спешно вызванный доктор только качал головой.
– Дай-то бог каждому такую прекрасную смерть, – и эскулап выразительно скользнул глазами по манящему телу безутешной вдовы, кутающейся в пеньюар.
Похоронив супруга, Матильда Карловна получила достойное вознаграждение за свои мучения. Увидев завещание, она даже прониклась к покойному теплым чувством, которого он так и не добился при жизни. Юрий тоже был не обижен, но ему не давала покоя мысль о деньгах, доставшихся молодой вдове. Однажды он навестил ее, по-дружески, по-родственному.
– Милая Мати! Теперь, когда ты свободна, осмелюсь предложить тебе продолжить наш тайный союз, но сделав его явным и законным! – Юрий преданно глядел в глаза своей любовнице, готовясь услышать возглас восторга от его предложения и принять ее в свои объятия.
Однако молодого человека ожидало горькое разочарование. Матильда засмеялась низким грудным смехом, который просто сводил его с ума.
– Милый Юрий! – передразнила его вдова. – Не для того я жаждала свободы, чтобы расстаться с ней уже на следующий день! Извини, дружок, но я вынуждена огорчить тебя. Замуж я пока не собираюсь, ни за тебя, ни за кого другого! Хочу пожить в свое удовольствие!
– Но как же так, Матильда, ведь ты не можешь жить одна, без…
– Без чего? – она иронично прищурилась.
– Без дружеского участия, помощи, поддержки. Тебя обманут, разорят! – неуверенно произнес Бархатов, чувствуя, как фальшиво звучат его слова.
– Не бойся, Юрий, деньги твоего отца я буду тратить с умом. Чего и тебе советую.
– Матильда! Ты несправедлива ко мне! Я не о деньгах говорю, а о своих чувствах к тебе!
– Чувства никуда не денутся! Для тебя двери моей спальни всегда будут открыты, мой друг. – Она нежно потрепала его по щеке.
«Двери-то, может, и откроют, да постелька будет занята!» – пронеслось в унылом сознании неудачливого игрока. И он очень скоро убедился в своей прозорливости.
Глава 20
Став невестой известнейшего писателя, Оля отдавала себе отчет в том, что прежде чем вкусить плоды своего нового положения, ей придется пережить не одно неприятное мгновение. Прежде всего, как отнесутся дети к этой новости? Девушка уповала на прежнюю взаимную привязанность, которая возникла между ними за время знакомства. Но одно дело быть доброй знакомой, иногда заменявшей гувернантку, а другое дело – мачехой. Опасения Мироновой оправдались. Мальчики, которые уже превратились в долговязых подростков, услышав о решении отца, засмущались, робко подошли в Оле, чмокнули ее в щеку и поспешно отбежали прочь. А вот Вера вдруг заверещала, заплакала, бросилась вон. Следом двинулась и мисс Томпсон, многозначительно качая головой, словно говоря: «Я так и знала, что этим кончится». Оля удалилась в расстроенных чувствах, она обманулась в своих ожиданиях. Только теперь она поняла, как трудно ей придется. Надо будет заново искать пути в души детей, чтобы занять там место их покойной, но до сих пор любимой матери.
Вениамин Александрович безуспешно пытался весь оставшийся день успокоить дочь, но она оставалась безутешной.
– Помилуй, Вера, что на тебя нашло? Ведь ты дружна с Ольгой Николаевной! – Он гладил ее по голове.
– Это ровным счетом ничего не значит! Разве она может быть вместо мамы? Разве вообще кто-нибудь может быть на ее месте! – захлебывалась слезами дочь.
– Родная, ты сто раз права, лучше Тамарочки нет и никого не будет! Но пойми, дитя, я еще молод, и это естественно, что я решил жениться второй раз. К тому же твои братья пока малы, за ними нужен догляд, да и дому требуется хозяйка, а то все кувырком!
– Зачем для этого жениться? – Вера вырвалась из его объятий. – Я стану следить за мальчиками, мисс Томпсон мне поможет, я буду вести хозяйство, я научусь!
– Но ведь дело не только в этом. Я влюблен, мне хочется, чтобы Ольга стала моей женой. Попозже ты поймешь меня.
– Нет, нет, я не потерплю ее на месте мамы!
– Но пойми, так или иначе, сейчас или потом, нечто подобное все равно случилось бы. Моей женой могла оказаться другая женщина, которую ты бы совсем не знала.
– Неужели тебе не хватает нас, нашей любви, обязательно нужен еще кто-то?!
– Дитя, так устроен мир. Ты привыкнешь, нам всем будет очень хорошо!
– Нет, мне никогда не будет хорошо, если она станет здесь жить!
– И что прикажешь делать в таком случае?
– Я не останусь с вами, я попрошу бабушку позволить мне жить у нее.
– Что ж, ты сама приняла это решение! – со вздохом ответил разочарованный отец.
Он заперся у себя в кабинете, полный неприятных размышлений о дальнейших трудностях. Пытался сесть за рукопись, но работа совершенно не ладилась. Оля и бедная Вера не выходили из его головы.
Следующее испытание явилось в виде Агриппины Марковны. Оля не видела ее со дня смерти Тамары Георгиевны и очень удивилась, застав столь нежданную гостью в своем доме. Судя по всему, та пребывала тут уже давно, и вместе с Николаем Алексеевичем они многое успели обсудить.
– Вот и Оля! Хорошо, что ты застала нашу гостью и сама можешь услышать все из ее уст. В противном случае ты бы мне не поверила и сказала, что я возвожу напраслину на твоего избранника, – доктор торопливо поднялся навстречу дочери.
Оля почувствовала, как внутри ее все сжалось. Тем не менее она любезно приветствовала старую женщину, заметив про себя, что та совершенно не изменилась за прошедший год.
– Что такого особенного я должна узнать? – Оля расположилась на диване рядом с отцом.
Агриппина Марковна, сидевшая в кресле напротив, вздохнула.
– Знаю, что ты про себя думаешь! Злобная старуха всегда ненавидела своего зятя и продолжает ненавидеть, строя ему козни в его новом браке. Так ведь?
Оля смутилась. Что же, надо отдать должное проницательности Горской.
– Только я не со зла пришла рассказать вам правду. Нет во мне никакого зла, есть только боль и горечь за свое дитя, которое я так рано потеряла. Страшно пережить своего ребенка! – Она горестно покачала
