плите у фасада крупными буквами было написано: «Собор Благодати». Ну, конечно! Понаслышке Джордан знал это место. Здесь выступали и записывали альбомы многие джазовые и рок-музыканты. Поднявшись по ступенькам, Джордан не спешил войти внутрь. Он постоял немного на сильно нагретой лучами солнца каменной площадке у главного входа, любуясь невероятно красивыми бронзовыми дверями с квадратными рельефами на темы из Ветхого завета.
Каждый квадрат, как живая картина в бронзе, представлял сцену из Писания. В первом сюжете Бог создавал Адама из праха, и высокий рельеф этой части привлекал внимание, становясь началом рассказа. Рядом, но в более низком рельефе, из ребра Адама появлялась первая женщина, и ангелы, подхватив ее, еще не научившуюся ступать по земной тверди, несли к вознесшему в благословении руку Создателю, а в глубине изображенный почти плоско змей, обвивший спиралью древо познания, толкал пару на греховный шаг, раз и навсегда обрекавший ее и с нею все человечество на муки. Справа, снова в высоком рельефе, завершая библейский миф, изгнанные в пустыню из врат Эдема мужчина и женщина, подняв к небу головы, в ужасе смотрели на грозного херувима, преграждавшего им путь назад, а несчастный Адам, не в силах расстаться с райским садом, цеплялся рукой за вратный столб…
Наконец, он вошел. Мягкий свет из высоких окон отсек Джордана от залитого солнцем шумного мегаполиса, и сразу же его подхватил и повлек за собой льющийся из-за величественной колоннады поток лучистого, трепещущего и переполняющего через край звука. Прозрачные, почти невесомые детские голоса, казалось, вот-вот унесутся куда-то в райскую область, где только и могут они существовать, но низкие, уверенные мужские голоса надежно удерживали их в нашем мире, продлевая и продлевая радость, ежесекундно рождавшуюся в этих вибрациях.
– Князья сидят и сговариваются против меня, а раб Твой размышляет об уставах Твоих.
Джордан помнил эти слова с детства, когда дед разучивал с ним псалмы по-русски. Стараясь ступать тише, он пошел вдоль стен, наслаждаясь прохладой и рассматривая витражи, будто перенесенные сюда из средневековой Франции. Вдруг он остановился как вкопанный у одного из витражей: вместо святого или пророка со стекла смотрел Альберт Эйнштейн, и чтобы устранить все сомнения, у его ног была начертана знаменитая формула, выводившая энергию из массы и скорости света. Сотни частичек стеклянной мозаики, из которых складывалась картина высотой примерно в шесть метров, переливались, пронизанные лучами солнца, как драгоценные камни. Над головой физика уносилась в космос ракета, и из хвоста ее вырывалось пламя, чем-то напоминавшее воспаряющего в виде голубя Святого духа, а склоненная немного набок голова и отрешенный взгляд еврея-атеиста наводили на мысль о том, что где-то, в недоступных простым смертным далях познания, сойдутся, непременно сойдутся законы физики и закон Божий.
… Приблизились замышляющие лукавство; далеки они от закона Твоего…
– Вас заинтересовали наши витражи?
Джордан обернулся. Похожий на проповедника седовласый мужчина в сером костюме с едва заметной улыбкой в уголках рта внимательно смотрел ему в глаза.
– Да, немного необычно.
– Это работа Габриэля Луара из Шартра, Франция. Идея состоит в том, что Эйнштейн – один из тех, через труды которых Господь посылает свою благодать для всего человечества.
– Такое все же нечасто увидишь в храме. Это ведь не католическая церковь?
– Это епископальный собор, но мы рады видеть приверженцев любой веры. Нам хотелось бы поощрить здесь любого, кто, идя своим путем, ищет Господа, которого мы знаем как Иисуса Христа. Мы верим, что научный прогресс так же угоден Богу, как и духовный.
– Как же можно примирить разные веры в одном доме, если они не могут ужиться на одной планете?
– Вы здорово ухватили суть, – улыбка проповедника стала шире. – Идея в том, чтобы создать дом молитвы для всех, территорию духовного перемирия. Так мы пытаемся изменить наш мир – пусть каждый начнет с себя. У нас здесь есть часовня, где на одной стене мирно сосуществуют символы христианства, иудаизма, ислама, индуизма и так далее. Ведь храм – это вселенная, приведенная к гармонии, и если в мире сосуществуют разные представления о Боге, почему бы им не сосуществовать и в нашем соборе? … Нечестивые поставили для меня сеть, но я не уклонился от повелений Твоих…
– Простите, когда был построен этот собор? – прервала их диалог пожилая дама, державшая за руку маленькую девочку.
– Еще в середине XIX века, во время золотой лихорадки, здесь была основана церковь Благодати, а в нынешнем виде собор начали строить в 1928 году. Полностью строительство завершили в 1964-м, – любезно улыбаясь, ответил проповедник.
– То есть, начало строительство совпало с закладкой моста «Золотые ворота», – переспросил Джордан.
– Более или менее. Вы как-то связываете эти два сооружения?
– Возможно ли, чтобы они представляли собой единый комплекс? – ответил Джордан вопросом на вопрос. – Как это было, например, в Константинополе или в Киеве?
Мужчина слегка нахмурился.
– Не вижу оснований для такого сравнения. Наши «Золотые ворота» – это просто мост.
– Ну, да. А Церковь Сатаны, основанная в Сан-Франциско через два года после открытия вашего собора, это просто башня.
…Вступись в дело мое и защити меня; по слову Твоему оживи меня…
Взгляд мужчины стал немного рассеянным, он как будто задумался о чем-то своем. Вдруг он снова улыбнулся и, хлопнув Джордана по плечу, сказал:
– Знаете, я не могу углубляться в обсуждение таких теорий. Скажу одно – объединение церквей Божьих действительно необходимо, чтобы не наступило царство Антихриста. Поодиночке нам не выстоять. Простите, сейчас я должен вас оставить. Приходите к нам еще, и мы поговорим об этом.
Проповедник удалился. Смешанный хор мужчин и мальчиков закончил 118-й псалом. Хористы стали расходиться, а сидевшие на стульях слушатели поднимались и шли к выходу. В ушах у Джордана стояла заключительная фраза псалмопевца, где он, растерянный и окруженный врагами, но не отступивший, просит Господа найти его в этом страшном, полном зла мире:
…Я заблудился, как овца потерянная: взыщи раба Твоего, ибо я заповедей Твоих не забыл.
Служители убирали стулья, и что-то проявлялось на полу собора по мере того, как освобождалось место. Джордан завороженно смотрел на белые плиты, расположенные сходящимся к центру кругом, которые не могли быть ничем иным, как… Лабиринт! Это был лабиринт.
Джордан подошел к месту, которое было входом. Он остановился и постарался расслабиться и отбросить назойливые мысли, которые, гудя и налезая друг на друга, рвали на части его сознание. Нужно было успокоить ум и постараться открыть свое сердце для другой реальности. Глубоко вздохнув, он сделал шаг.
Двигаясь по рисунку лабиринта, Джордан не был уверен, что в этом есть какой-то смысл. Ему не удалось до конца отрешиться от своих мыслей, более того, прибавилась еще одна: вместо того, чтобы разбираться в реальных проблемах, ты бродишь, как дурак, по нарисованной на полу белой дорожке. Но, дойдя до центра и взглянув оттуда по сторонам, он вдруг увидел себя извне, может быть, сверху, увидел как точку приложения неизвестной, но очень мощной силы, как рычаг или скорее ключ, поворот которого, возможно, решит очень многое. Он не думал в этих выражениях, он вообще в это время не думал. Просто становились легкими и понятными вопросы, только что бывшие самыми трудными в его жизни. Это был другой способ познания, когда ответы рождались не после долгих и мучительных размышлений, а мгновенно, будто кто-то просто распахнул дверцу и открыл для него хранилище всех истин.
Простояв в центре лабиринта несколько минут (а может, это длилось около получаса, он не знал), Джордан, словно подчиняясь прозвучавшей в глубине его сознания команде, тем же путем отправился к выходу. Навстречу ему двигались люди, и он пропускал их, а иногда они пропускали его. Теперь с каждым шагом он становился спокойнее и увереннее. Он был частью плана, творимого высшей силой, и не могло быть ни страха, ни сомнения – они просто не имели смысла и были бы смешны. Покинув лабиринт и направляясь к выходу из Собора Благодати, Джордан уже выполнял этот план.
На обратном пути он заехал в оружейную лавку и выбрал себе небольшой, но надежный сорок пятый «кольт». После этого он посетил магазин с компьютерами и вернулся в отель, застав Веру за оживленной
