давай, не тяни псевдогиганта за лапу.
— Автомат сдай для начала. — Космонавт, видимо, уже завинтил крышечку на фляге и теперь снова был готов к активным переговорам. — А там поглядим, как с тобой поступить.
Ну да. Именно это я и имел в виду, когда говорил Стрелку, что хрена с два мы сумеем настоятельно попросить темных о приюте, используя оружие. В бар с оружием нельзя, это непреложный закон. Просто не впустят. В любой бар в пределах первого защитного кольца с оружием нельзя, даже военным, если только это не облава. Иначе бары давно превратились бы в скотобойни, а уж бар «Сталкер» — в первую очередь. Народ вокруг Зоны обитает гордый и нервный, нельзя ему давать между собой сцепляться насмерть, если владельцы бара желают мира и процветания. А если вдруг кому-нибудь, как тому страусу, невтерпеж сплясать со своим врагом, случайно встреченным в «Сталкере», знойное латиноамериканское танго с гранатовым соком в финале, так для таких торопыг существует задний двор бара, бывшего магазина «Хлеб», посыпанный гравием.
Убедившись, что у меня нет при себе ни ножа, ни гранат, ни другого оружия, Космонавт откинул массивный стальной засов. Прежде, чем позволить мне переступить порог, он через приоткрытую дверь зорко осмотрел окрестности на предмет моих подельников, засевших в засаде. Убедившись, что я пришел совершенно один, он малость приободрился. Заложив засов за моей спиной и сжимая в правой руке ремни двух автоматов, своего и моего, левой он сгреб меня за грудки.
— Ну что, собака слепая, — радостно проговорил он, — теперь ты нам за все ответишь! Пойдем, Клещ тебя ждет не дождется. Тереть вам придется долго, предъяв на тебя уж больно много выписано. — Он отпустил меня, но лишь для того, чтобы ухватить снова, теперь за шиворот, и подтолкнуть к лестнице: — Пшел!
Я сделал все так, как пять минут назад научил меня мне Стрелок: резко разжал руку, и небольшой артефакт, на ощупь похожий на кольцо из мягкой резины, который я до этого стискивал в ладони, выстрелил прямо в лицо вышибале вонючее и мутное облако наподобие грибных спор. Раздался негромкий хлопок, и обездвиженный Космонавт повалился навзничь, головой вниз загрохотав по ступенькам в подвал.
Отличная штука. Подписываюсь. В диверсионном спецназе ребята за такую что угодно отдали бы. Жаль, у нас не водится — Стрелок притащил ее с собой из другой реальности. Специальная разработка тамошнего военного ведомства на основе одного из феноменов Зоны.
Забросив оба автомата за плечо, я быстро откинул засов и, высунувшись наружу, энергично замахал свободной рукой. От угла соседнего здания отделился Патогеныч, со всех ног кинулся ко мне, хрустя разбросанными по тротуару осколками стекла из бывшей витрины магазина. За ним выскользнули Динка, Енот и Гусь. Муха прикрывал продвижение в хвосте, поглядывая, чтобы темный патруль случайно не нарисовался за спиной и не заинтересовался нашими перебежками.
Где-то совсем рядом раздался выстрел из снайперской винтовки, затем еще два. Я сделал стойку, навострив уши, но тут же определил, что искаженный расстоянием звук донесся из-за соседней многоэтажки. Огневые точки темных палили определенно не по нам, а вот по кому — это был вопрос дня. Похоже, твари из параллельного пространства преследовали нас по пятам, и дежурным появление на их территории таких тварей не очень-то понравилось.
Когда все наши оказались внутри служебного входа бывшего магазина «Хлеб», я снова заложил засов. Кроме того, дверь была оборудована запорным штурвалом — видимо, на случай осады или других непредвиденностей; Муха навалился на него и закрутил — вверху и внизу массивного броневого листа, изображавшего дверь, тяжко громыхнули дополнительные запоры. Теперь эту дверь невозможно было ни выбить без тяжелой строительной техники, ни отжать.
Мы двинулись вниз, равнодушно перешагивая через распростертого на ступеньках неподвижного Космонавта. Не везет парню в последнее время, все равно как когда-то Храпу покойному: как ни свидимся, так он то по морде получит, то по яйцам, то с лестницы загремит. Нервная работа у человека, можно только посочувствовать.
С лестницы я, прежде чем показаться в общем зале, свернул к туалету и оружейной комнате, где темные запирали на замок автоматы и дробовики, сданные сталкерами на входе. За решеткой оружейки маялся на табурете местный бродяга Бизон, на сегодня отряженный Клещом охранять этот важный пост. Бизону было скучно, от нечего делать он отсоединил от своего «Абакана» магазин, вылущил в расстеленную на коленях бандану патроны и теперь, пересчитав наличные боеприпасы, глубокомысленно вгонял их обратно в рожок. Занятие это оказалось настолько увлекательным, что темный охранник не сразу заметил, как я высунулся из-за угла. Пришлось даже негромко свистнуть, чтобы привлечь его внимание. Совсем распустил своих грозных бойцов батя Клещ, зла не хватает.
Подняв голову, братишка Бизон обнаружил, что прямо ему в лоб направлено дуло «калаша», которое я аккуратно просунул между прутьев решетки.
— Слава героям, — негромко произнес я.
— Героям слава, — машинально отозвался темный, застыв в неудобном положении с банданой, полной патронов, на коленях.
— Дурацкая ситуация, правда? — посочувствовал я ему. — Не позавидуешь. Волыну брось, зашибу.
Он еще размышлял долю секунды, но играть в героев, которым слава, не стал. Очень вредно это — играть в славу героям, когда тебе приветливо улыбается автоматное жерло, наставленное каким-нибудь отморозком вроде Хемуля. Не сводя взгляда с дула, темный послушно положил свою дуру на пол и снова выпрямился на табуретке.
— Боец-образец, — похвалил я. — Теперь выходи из клетки. Дело есть на сто рублей.
Бизон медленно поднялся, и патроны, скатившись с его колен, поскакали по цементному полу. Стараясь не делать резких движений, неторопливо приблизился к решетке, чуть дрожащими руками принялся отпирать дверь, сваренную из ребристых металлических прутьев. У него не было никакой возможности рыпнуться — в этой комнатке негде было укрыться, негде залечь: если бы мне что-то не понравилось в его поведении, я расстрелял бы в него весь рожок и ни разу не промахнулся. Поэтому охранник оружейной комнаты перемещался так аккуратно, словно пробирался по пасеке между ульев с растревоженными пчелами. После вчерашнего катаклизма темные наверняка понимали, что я с ними, ублюдками, церемониться больше не стану.
— Пойдем с нами, прогуляемся, — дружелюбно предложил я, когда он выбрался из своей клетки, а тенью возникший за моей спиной Енот, забрав у него ключи, быстро запер оружейку, чтобы ни у кого больше не возникло желания покрыть себя бессмертной неувядающей славой, как те герои, которым слава. — Хватит грустить в одиночестве.
Компанию Бизону составили Муха и Гусь, чтобы больше не скучал, а мы с Патогенычем и папашей Стрелком направились в общий зал разведать обстановку.
Нас тут явно не ждали. Вот и ладушки. Вольного народу в этот ранний час в баре было немного — обычно бродяги начинают стекаться сюда к сумеркам, чтобы переночевать. В углу расположились за высоким столом трое парней из «Свободы», да старина Обух из «Долга», век бы его не видать, ковырял алюминиевой вилкой рыбные консервы. Все остальные ушли в Зону, едва рассвело, а эти вот подзадержались. Темных в зале тоже было не так чтоб очень много: днем они обычно уходят по своим делам и собираются в бар ближе к вечеру, но не потому, что им позарез требуется убежище, а потому, что так между ними принято. Священная темная традиция. На вместимость бара «Сталкер» это никак не влияет, поскольку у них в дальнем конце помещения свой большой стол, за который не пускают никого, кто не относится к их грязному, но гордому племени, даже если бар набит под завязку.
В общем, темных в зале было всего ничего: Махмуд, Варвар (привет, Варвар!), Камбала и бармен, если это можно так назвать, Митя. И сам батя Клещ тоже был тут — стоял, по своему обыкновению, прислонившись к барной стойке, сделанной из старого советского прилавка, скрестив руки на груди и глядя в зал. Куда ж почтенному торговцу деваться из своей штаб-квартиры. Выбрался из кабинета, стало быть, чтобы лично встретить дорогих гостей. То есть он, конечно, не знал, что мы придем, но встречать все равно вышел. Интуиция.
— Привет, Клещ! — радостно сказал я, вжимая приклад «Калашникова» в плечо. — Новая встреча, новые впечатления. Как жизнь?
— А, Хемуль, — безжизненно проговорил он, благоразумно не двигаясь с места. — Опять выжил,
