второстепенных фронтах войны, обратил внимание американцев на тот катастрофический моральный резонанс, который в мусульманском мире может вызвать отступление англичан со Среднего Востока[213].
«В настоящий момент целью как Англии, так и СССР является предотвращение проникновения Германии или кого-либо из ее партнеров по тройственному пакту на Балканы, в страны Среднего, Ближнего и Дальнего Востока. Особенно это важно в отношении Ирана», — заявил 27 июля в ходе одной из многочисленных встреч В. М. Молотову С. Криппс[214].
Иранский вопрос неоднократно поднимался в британском парламенте. 30 июля 1941 г. английский министр иностранных дел А. Иден, отвечая на вопросы, заданные ему в парламенте, заявил, что в интересах иранского правительства обратить внимание на серьезную опасность пребывания большого количества немцев в Иране. При этом он выразил уверенность, что иранское правительство обратит внимание на эту опасность и примет необходимые меры[215]. 6 августа А. Иден, выступая в палате общин, касаясь международного положения, отметил, что прибытие в Иран большого числа германских специалистов представляет большую угрозу для независимости страны, а английское правительство из искренних и дружественных побуждений обратило внимание иранского правительства на эту опасность[216].
Пытаясь оказать давление на иранское правительство, англичане начали так называемую «войну нервов». Для начала они организовали из Дели серию радиопередач, в которых сообщили о том, что из Стамбула в Иран направляется большое количество немцев. Для должного эффекта передачи специально велись на персидском языке. Подтекст подобных сообщений был таков: немецкое влияние в Иране не только не уменьшается, но, наоборот, увеличивается, а так как иранские власти не принимают решительных мер, то нам, англичанам ничего не остается, как самим поправить ситуацию. Сделано это было с целью убедить общественное мнение в том, что другого пути, кроме применения силы, у британцев нет.
Следующим этапом «войны нервов» должна была стать экономическая блокада. В ходе одной из встреч С. Криппс высказал В. М. Молотову мысль, что «неплохо было бы дать инструкцию английским промышленникам, владельцам нефтяных промыслов в Иране, чтобы они отказали иранцам в снабжении нефтью»[217].
13 августа министр иностранных дел Великобритании А. Иден и советский посол в Лондоне И. Майский согласовали тексты новых нот иранскому правительству. У. Черчилль писал по этому поводу: «Этот дипломатический шаг должен был явиться нашим последним словом. Майский заявил министру иностранных дел, что после представления меморандумов советское правительство будет готово предпринять военные действия, но оно сделает это лишь вместе с нами»[218].
Глава 9
Иран готовится к защите: уже неложная тревога
Тучи сгущались над дворцом основателя династии Пехлеви. Получив от своей агентуры информацию о том, что союзники готовятся применить силу, Реза-шах решил действовать. Прежде всего, он отдал приказ привести войска в боевую готовность. Сделано это было 9 июля[219]. Охрана границы усилилась полевыми войсками, в приграничных районах личный состав жандармерии увеличился в два раза, а гарнизоны Буджнурда, Горгана, Кучана и Мешхеда получили новое оружие немецкого производства. Укомплектовались до штата военного времени личным составом и материальной частью дивизии, дислоцировавшиеся вблизи границы СССР на участках, охраняемых Азербайджанским и Туркменским пограничными округами[220].
В Иране существовала традиция: в чрезвычайных ситуациях правительство от имени шаха призывало местных правителей и предводителей племен мобилизовать «резервистов» для выполнения определенной военно-политической задачи. Центральные власти не скупились на обещания: щедрые вознаграждения и новые титулы ожидали шейхов. Часто ханы и вожди племен, имевшие между собой острые противоречия, в подобных случаях выступали на стороне правительства единым фронтом [221].
Реза-шах также уповал на единство племен. По данным разведки Азербайджанского пограничного округа, местными властями были вызваны в Ардебиль вожди шахсеванских племен для переговоров об организации вооруженных отрядов для борьбы с Советским Союзом, по окончании которых вожди шахсеван поклялись быть верными правительству.
Скажем несколько слов об этом племени. Небезынтересна история его появления на свет. Шах Аббас I Великий (1586–1628) для объединения вокруг себя племен объявил однажды, что к существующим племенам кизил-башей прибавляется новое племя, предводителем которого станет сам шах, и что в состав нового племени, получающего название «шахсеваны» («любимцы шаха») могут войти другие племена. Кизыл-баши со всех сторон поспешили войти в это племя, вследствие чего в распоряжении шаха оказалось до 100 000 семей. Однако после смерти Аббаса I значение этого племени упало и оно стало играть роль только при междоусобицах.
И, тем не менее, в трудный момент к шахсеванам поспешил обратиться и Реза-шах Пехлеви. Надеясь на их поддержку, шах принял важные решения. Для шахсеван были отменены ранее существовавшие ограничения в отношении пользования пастбищами в погранполосе. Шахсеваны, в прошлом занимавшиеся бандитизмом на советской территории, стали браться на учет, при этом с них взяли подписку о явке по первому требованию властей[222].
Оценивая военную мощь шахсеван, скажем, что в случае начала боевых действий они могли выставить до 10 000 вооруженных всадников, что составляло серьезную угрозу для советского Закавказья. Но вражда, существовавшая внутри самого племени, ставила под сомнение саму возможность выступления единым фронтом. Так в итоге и оказалось.
«С 22 июня […] иранцы перебрасывают к границе с СССР войсковые части, вооружение и боеприпасы. 22 июня из Тегерана в направлении Тебриза проследовало восемь большегрузных автомашин с орудиями и снарядами, примерно столько же — в Мешхед. Вооружение и боеприпасы перебрасываются также в Решт, Пехлеви, Горган… В направлении Горгана и Туркменской степи по железной дороге происходит переброска войсковых частей, следующих с юга. На побережье Каспийского моря во многих пунктах выставлены войсковые подразделения. Форсировано строительство военных объектов, в города побережья заброшено из южных и центральных областей Ирана несколько сот сотрудников тайной полиции», — сообщал 29 июня резидент советской разведки из Пехлеви[223] . «После отказа иранцев выполнять наши требования о выселении в месячный срок из страны 80 % немцев в стране усилились поддерживаемые правительством антисоветские настроения. Особую активность проявляет германофильски настроенное офицерство, ведущее антисоветскую пропаганду в армии и подогревающее наступательные идеи», — сообщала 7 августа разведка Азербайджанского пограничного округа[224].
«Иранское правительство с первого дня войны между СССР и Германией стало проводить ряд военных мероприятий. Эти мероприятия в основном сводятся к следующему: усиление ряда гарнизонов в северных районах Ирана (районы Ардебиля, Астары, Тебриза, Маку, Решта) как путем частичной мобилизации запасных (три возраста), так и отправки туда воинских частей из центральных районов Ирана, мобилизация конного состава, завоз в значительном количестве вооружения и снаряжения из центральных складов в областные (из Тегерана в Мешхед и Тебриз), усиленное строительство аэродромов и казарм, ремонт и расширение дорог (Пехлеви, Решт), завоз и сосредоточение запасов продовольствия и фуража в этих же районах, создание запасов горючего путем заказа военного министерства Англо-иранской нефтяной компании на поставку 10 000 т автобензина с доставкой его в Тегеран — Тебриз в пятидневный срок», — докладывал в Москву A. A. Смирнов[225].
Кроме вышеназванных иранское правительство приняло еще ряд дополнительных мер: в армейских частях проведены ночные занятия с боевыми стрельбами, летчиков стали лихорадочно обучать ночным полетам и технике бомбометания. Стали реальностью нарушения советского воздушного пространства. Так, в одну из августовских ночей 1941 г. на перехват самолетов, пересекших границу на бакинском направлении,
