В августе 1941-го

косвенное подтверждение в ноте советского посла в Тегеране A. A. Смирнова, в которой тот сообщил министру иностранных дела Ирана А. Сохейли, что советское правительство отклоняет протест иранского правительства по поводу бомбардировки иранских городов и населенных пунктов, как совершенно необоснованный. «Советская авиация городов и населенных пунктов не бомбила», — было заявлено иранскому министру[443].

Так что же тогда произошло в Тегеране? Ответ на этот вопрос дают нам архивные материалы. Реальную картину произошедшего представляют прежде всего документы из фондов ЦАМО. Согласно им, оперативной директивой № 001 штаба Закавказского фронта от 23 августа 1941 г. перед советскими ВВС были поставлены следующие задачи:

«1) рядом последовательных ударов по аэродромам с рассветом 25 августа 1941 г. уничтожить авиацию противника на аэродромах: Маку, Хой, Тебриз, Ардебиль, Агар, Хиов, Решт, Тегеран и в других дополнительно установленных разведкой пунктах;

2) в случае оказания вооруженного сопротивления со стороны иранских войск уничтожить группировки противника в районах Маку, Хой, Урмия, Маранд, Тебриз, Ардебиль, Керганруд, Урмия, Решт, не допуская выдвижения их в северном направлении; во взаимодействии с наземными войсками — уничтожить живую силу и материальную часть противника на поле боя[…]

Исключить всякую возможность налета авиации противника на район Баку»[444].

27 августа, когда выяснилось, что иранские части оказывают слабое сопротивление и отходят на юг, оперативной директивой № 002 штаба Закавказского фронта были поставлены уже другие задачи:

ВВС фронта: «а) вести разведку до линии Мехабад, Сенендедж, Хамадан, Кишлан (50 км юго- восточнее Казвина), Рудесар, б) быть готовыми к действиям по аэродромам и живой силе иранской армии по особому распоряжению».

ВВС армий: вести разведку в границах армий и в случае сопротивления иранской армии уничтожать ее части.

Операцию первого дня по уничтожению авиации противника на аэродромах закончить ударом силами ВВС фронта по основным аэродромам в период с 19.30 до 20.00[445].

Из архивных документов следует, что советская авиация за время операции произвела 1514 боевых самолето-вылетов. В отчете о боевых действиях ВВС Закавказского фронта было приведено несколько примеров наиболее эффективных действий бомбардировщиков: «Решт — разрушен военный городок: казарма, в которой убито до 300 солдат, штаб, конюшня. Тебриз — уничтожена авиамастерская и выведено из строя семь самолетов противника»[446].

Таким образом, материалы из фондов ЦАМО позволяют согласиться с З. А. Арабаджяном, но с важными оговорками. А именно: ВВС Красной Армии наносили удары в основном по военным объектам, несмотря на то, что по первоначальному плану предполагались более массированные бомбардировки. Советское командование внесло разумные коррективы в ход операции и тем самым значительно снизило количество жертв не только среди иранских солдат и офицеров, но и среди мирного населения.

Так, уже в 01.00 25 августа по приказанию начальника генерального штаба полеты самолетов ДБ-3 над районом Тегерана без прикрытия истребителей были запрещены. К тому же все бомбардировки прекратились 29 августа, когда окончательно стало ясно, что иранская кампания выиграна Красной Армией.

В те дни в Тегеране поднялась настоящая паника. Из-за перебоев с горючим было нарушено автобусное сообщение. Многие жители, покинув столицу, стали искать убежища в окрестных деревнях. Причиной такого поведения служила германская пропаганда, внушавшая иранцам, что вступившие на иранскую землю войска союзников развернули невиданные репрессии. В период с 31 августа по 7 сентября в Тегеране не работали промышленные предприятия. Рабочие, заявив директорам фабрик, что «скоро придут советские и английские войска, и наши деньги пропадут»[447], отказались выходить на работу.

Тегеранцев пугала угроза голода, так как большая часть магазинов закрылась, и население стало испытывать трудности в приобретении продовольствия и товаров первой необходимости. Такое положение вынудило военного губернатора Тегерана объявить владельцам магазинов, что если они до 3 сентября 1941 г. не откроют без уважительных причин свои торговые точки, то будут привлечены к ответственности. Кроме того, правительство специальным постановлением разрешило свободу торговли за городской чертой и предоставило новые льготы булочным. Ввоз муки для Тегерана перестал облагаться какими-либо сборами, но зато ее вывоз был строжайше запрещен[448]. Только в результате этих мер удалось переломить ситуацию, и через несколько дней рынок вновь приобрел нормальный вид, а население стало возвращаться в столицу. Иранцы успокоились: призрак костлявой руки голода отступил.

Глава 19 Закат звезды диктатора

В положении, когда войска Англии и СССР демонстрировали безусловное преимущество над иранской армией, Реза-шах, следуя политике «пассивного сопротивления», сделал еще один шаг навстречу союзникам. По его приказу 1 сентября правительство Ирана согласилось удовлетворить их требования об отводе своих войск и высылке из страны всех немцев, за исключением сотрудников дипломатического представительства и некоторых технических специалистов, работа которых не имела отношения к средствам связи или военному делу. При этом оговаривалось, что иранское правительство примет меры к тому, чтобы отъезжающие германские подданные могли проехать без затруднений через районы, занятые войсками союзников. Иранское правительство взяло на себя обязательство не допускать впредь пребывания на иранской территории германских подданных. И что очень важно, оно изъявило желание оказывать содействие провозу товаров и военного снаряжения в СССР и Великобританию по шоссейным, железным дорогам и водным путем.

В этот же день Реза-шах принял A. A. Смирнова. Советский посол впервые озвучил идею подписания союзного договора между Ираном, Англией и СССР. «Договор содержит два основных пункта, которые заключаются в следующем:

1. Союзники гарантируют территориальную целостность и безопасность Ирана и будут своими военными силами защищать его неприкосновенность.

2. СССР и Англия приложат усилия к тому, чтобы оказать помощь Ирану в его развитии и процветании», — поделился планами своего правительства A. A. Смирнов.

Ответная реакция шаха превзошла все ожидания. «Наш союз будет, надеюсь, серьезным военным союзом (подчеркнуто мною. — А. О.), и нашей армии будет предоставлена возможность, если это понадобится, показать нашим общим врагам свое мужество, свою любовь к родине. Когда речь шла о Советском Союзе, мы не собирались показывать ему эти боевые качества иранской армии, так как мы знали, что Советский Союз не имеет территориальных притязаний, не посягает на нашу национальную независимость… Война идет пока далеко от наших границ, но если даже до того, когда противник может подойти к нам, понадобится наша помощь, мы всегда готовы с охотой пойти и исполнить наш долг»[449], — не без лукавства заявил иранский монарх. Тогда он еще не знал, что править Ираном ему остались считанные дни.

Тем временем гитлеровская Германия всеми средствами пыталась избежать интернирования союзниками своих подданных. 30 августа во время беседы с министром иностранных дел Ирана германский посланник Э. Эттель поднял вопрос об ответственности иранского правительства за жизнь немецких колонистов[450].

Сам Гитлер уделил внимание этой проблеме. 4 сентября 1941 г. фюрер выступил с угрозой организовать против англичан ответные репрессии.